— Какой ужас! Будет моросить до вечера! Придется сидеть в доме весь день, — сокрушалась Виолетта.
Летти не поддавалась.
— А где же еще мы должны заворачивать подарки? Не на улице же! — убеждала она подругу. В душе она надеялась, что и Хавергал проведет день под крышей, значит будет где-то рядом.
Так и случилось. Нортон засадил виконта в своем кабинете и заставил делать чертеж свинарника по последнему слову науки. Пока не подали чай, они не отрывались от этого занятия, но к столу все же явились.
Разговор касался только свиноводства. Летти ничего не смыслила в этом деле, и тема ей не доставляла удовольствия, но она почувствовала, что Хавергал искренне заинтересован, и у него появилась новая цель. Он уже рассуждал вполне компетентно, однако и ее не забывал, время от времени направляя в ее сторону многозначительные взгляды, иногда улыбку, когда до него долетали обрывки ее разговора с мисс Милли — совсем немного, но она чувствовала, что, чтобы он ни говорил, он не забывал о ней, и этого ей было достаточно. Она всем существом ощущала его присутствие и знала, что он чувствует то же самое.
После чая он предложил пройти в танцевальный зал посмотреть, как расставили цветы. Хитрость не удалась — мисс Милли захотела пойти с ними, но Летти оценила сам факт. Поднос с карточками для приглашений на танцы был уже готов и стоял на столе у входа. Нортон не пожалел расходов и украсил их золотистой каймой и на каждой была золотая шелковая кисточка. Уходя из зала, они пропустили мисс Милли вперед, и Хавергал, улучив момент, выбрал карточку, написал свое имя на первый танец и протянул Летти, стараясь угадать, довольна ли она.
— Это для того, чтобы вы не опаздывали, — сказал он.
— Вы хотите выполнить обременительный долг пораньше, чтобы развязать себе руки на весь вечер, — кокетливо заметила она.
Почувствовав, что она флиртует с ним, Хавергал страшно удивился.
— Напротив, — он снова взял карточку и снова стал писать. Когда она получила ее назад, последний танец тоже был заполнен его именем. — Это чтобы вы остались до конца — тогда у меня будет, о чем мечтать весь вечер.
— Целых два танца! Это вызовет пересуды, сэр!
— Не сомневаюсь, что ваша непорочная репутация выдержит их натиск. Моя, конечно, более хрупкая.
— Моя защита — мой почтенный возраст.
— Не обольщайтесь. Ваши года не прибавили вам ни веса, ни солидности. Вы ими слишком легко жонглируете. Надеюсь, вы возьмете меня под защиту и выйдете за меня замуж, если здешние кумушки начнут клевать меня слишком больно?
Она видела, что он сейчас расхохочется, но ее тоже разбирал смех. То, что он сделал предложение, пусть в таком фривольном тоне, наполнило ее радостью. Вскоре желание смеяться исчезло, он стал серьезнее и, оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что они одни, взял ее руки в свои.
— Летти!
— Будет выглядеть странно, если опекунша выйдет замуж за подопечного, увернулась она от ответа. Голос звучал, как натянутая струна.
— Ужасно странно, но что можно ожидать от этого беспутного лорда Хавергала, — сказал он.
Он перешел на шепот, предназначавшийся только ей. Притянул ее к себе и осторожно коснулся губами ее щеки, словно боясь, что она упорхнем, затем коснулся губами ее губ. У Летти закружилась голова. Она закрыла глаза, вдруг ощутила аромат лимонных и апельсиновых деревьев в комнате. Все казалось нереальным. Вот он прижал ее к себе сильными руками.
Конечно, это сон, подумала она.
Так же внезапно, как поцеловал, он выпустил ее из объятий.
— Значит надо будет опять попробовать заставить папашу освободить вас от обязательств.
Как он мог говорить о прозаических вещах сразу после поцелуя? Летти не могла даже слова произнести, в голове шумело. Она еле различала слова.
Когда они вернулись в гостиную, Летти все еще не пришла в себя. Все еще витала в облаках.
Нортон выглянул в окно и сказал:
— Не подумайте, что хочу избавиться от вас, но вам следует воспользоваться тем, что перестало моросить, и успеть доехать до дома, Ви.
Что-то покоробило Летти в этой фразе. Конечно, он должен был окончить ее именем, сказать мисс Летти или просто Летти, как он называл ее в последние дни. Но этого не произошло. И улыбка его предназначалась только Виолетте. Он и не скрывал этого. Когда же все произошло? Виолетта так глупо улыбалась, что Летти поняла: это случилось, когда они были в зале, а Нортон с Виолеттой остались одни.
Хотя Летти была полностью поглощена своими интимными проблемами, она не могла удержаться, чтобы не подразнить подругу по пути домой.
— Вижу, Виолетта, что ты совсем вытеснила меня из сердца Неда.
Виолетта покраснела до корней волос.
— Ерунда. Если бы ты дала ему малейший повод, поощрила его хоть кивком головы, он бы и не отошел от тебя. Не понимаю, почему ты упорствуешь. Он очень хороший человек и внешне недурен.
— И богат, — добавила Летти. — Даю вам благословение.
— Но мы не собираемся жениться. Как ты можешь говорить такое!
Чем энергичнее она отрицала, тем больше краснела, и тем глубже убеждалась Летти, что помолвка состоится. Она вернулась к своим мыслям. Виолетту, видно, на этот раз молчание не тяготило. Когда они сели обедать, Летти спросила:
— Нед случайно не говорил, где он сегодня вечером демонстрирует лорда Хавергала?
— Послушать тебя, подумаешь, что он зверь какой-то. Они обедают у Пинкомов. Тесная компания. Задумано, чтобы дать мисс Пинком шанс остаться наедине с Хавергалом. Она вцепилась в него намертво. Мисс Милли сказала, что они там не задержатся, у нее масса дел дома.
Летти было неприятно, что Хавергал проведет вечер с мисс Пинком. Она была хорошенькая, с солидным приданым, но, по мнению местного общества, чересчур напористая. Летти подумала, что деньги вряд ли привлекут Хавергала теперь. У мисс Пинком на туалетном столике не лежала карточка с приглашением на первый и последний танцы. И он не целовал ее. А вдруг целовал!
Летти решила рано лечь спать, чтобы лучше отдохнуть перед трудным днем и вечерними хлопотами. В девять часов она сказала:
— Пойду к себе, Виолетта, хочу закрутить волосы. Проследи, чтобы Сиддонс запер дверь.
— Нет, не уходи, — возбужденно затараторила Виолетта. — Нед хотел заехать после обеда. Мисс Милли поедет домой, ее отвезет Хавергал, он поедет в своей карете. А Нед завезет мне книгу. Летти усмехнулась:
— Не знала, что у него водятся книги. И что за важная, вещь, чтение которой нельзя отложить до завтра?
— Нечего издеваться, Летти. Нед часто читает. А эта называется "Замок Рекрент", ее написала мисс Эджуорт.
— Понимаю. В этом случае я останусь, чтобы соблюсти приличия и сыграть роль хозяйки дома. Мне играть ее подальше от вас, или вам нужен бдительный присмотр?
— Останься здесь, в гостиной, Летти. Это визит вежливости и ничего больше.
Летти подумала, что мисс Милли мог довезти до дому лакей, а Нортон мог прихватить Хавергала. Она в панике бросилась в спальню, чтобы привести себя в порядок. Когда раздался долгожданный стук в дверь, Летти уже непринужденно сидела в кресле в новой шали, небрежно накинутой на плечи, с новой лентой в прическе и журналом мод в руках. С волнением взглянув на дверь, она увидела, что он пришел.
Нортон вскоре удобно устроился у камина и стал рассказывать Виолетте во всех подробностях, что произошло с подвыпившим сэром Патриком и его дружками.
— Очень занимательный роман, выдержан в лучшем светском тоне. Только меня несколько разочаровало, что в конце сэр Конди Рекрет внезапно умирает, так и не успев жениться на Джуди. Это все от выпивки. Вот послушайте, Ви, я сейчас прочитаю вам самый конец. Приготовьте носовой платок, мэм, у вас такое доброе сердце, что вы обязательно расплачетесь.
Хавергал не мог дождаться, когда Нортон окончит рассказ. Слушать же его чтение было выше сил молодого человека.
— Не хотите ли проводить меня в библиотеку, мисс Летти? — предложил он. Блестящий рассказ мистера Нортона пробудил мое любопытство. Я бы хотел почитать еще что-нибудь этой писательницы.
— У меня есть ее "Белинда", — весело согласилась Летти, и они удалились.
В библиотеке было темно. Хавергал помог зажечь все свечи вдоль стен, Виолетта — мужественная женщина, — сказал он. — Я бы не удержался и стукнул Нортона книгой по голове, чтобы он не рассказывал конец. При свете ламп его гладко выбритые щеки, красивый нос, хорошо очерченные губы выглядели особенно привлекательно. А когда он улыбался, нельзя было не любоваться его ровными белыми зубами.