Галина Чередий - Эволюция любви

Я хотела ответить что большего дать не смогу никогда, но он уже ушёл.

Следующие две недели принесли мне одни расстройства.

Во-первых Дани стал вести себя как полный засранец. Он словно поменялся с Торком мозгами и даже превзошел его многократно.

Если Торк кажется стал браться за ум и я видела его с бутылкой пива все реже, то Дани постоянно был мягко сказать навеселе.

Доходило до того что пару раз нам его невменяемого пришлось держать под холодным душем, и отпаивать кофе что бы не сорвать концерт. При этом он постоянно грубил мне и пытался задеть.

Что касается поклонниц то он вел себя откровенно вызывающе. Я то и дело заставала его занимающегося сексом в самых неподходящих для этого местах. И каждый раз его глаза смотрели на меня с циничным огнем, словно он хотел задеть этим именно меня.

Замечания Торка и Ганса не имели никакого действия. Дани откровенно ложил на нас и продолжал создавать группе «Getto» скандальную репутацию. Фото его со спущенными штанами, трахающего какую то девицу прямо около черного входа одного из клубов уже разлетелось в интернете.

Когда я тыкнула им ему в физиономию он только нагло усмехнулся:

— А что у меня классная задница, ты не находишь, Элизабет? Хотя можно набить на ней пару тату. Какие тату на моей заднице понравились бы тебе, а Элизабет?

— Боже мне плевать на твою задницу, пока ты не позволяешь любому желающему снимать её на телефон в долбанной подворотне! Дани одумайся ты! Ведь это могут твои родители увидеть! Что они подумают?

— Может что их сын ведет здоровую сексуальную жизнь на свежем воздухе? Чего им переживать то? Это ткнул он в телефон- подтверждает что у меня нормальная ориентация и работает все исправно. А то знаешь ли с тех пор когда я дурак на тебя то запал, моя маман начала сомневаться что мне девочки нравятся. Так что расслабься, Элизабет.

— Ты ведь сам потом жалеть будешь!

— Вот потом и подумаю! отмахнулся от меня Дани.

Второй же плохой новостью было то что к тому времени у меня было уже два дня задержки и это заставляло впадать в состояние легкой паники. Пойти купить тест я пока не решалась, малодушно оттягивая тот момент когда буду знать все точно и больше не смогу не думать об этом.

Но когда на утро после разговора с Дани меня затошнило перед завтраком, прямо на глазах у парней я поняла что тянуть не имеет больше смысла. Хотя и сомнений то в принципе не осталось.

Следующий раз приступ тошноты настиг меня прилюдно когда я вошла в прокуренную гримерку и увидела Дани нагнувшего какую то девицу прямо перед зеркалом, на глазах у остальных и жестко долбившегося в неё. Наши глаза в зеркале встретились и меня опять обжег незнакомый циничный огонь в его красивых глазах.

От этой картинки, или от сигаретного дыма и вообще от всего мой желудок скрутило так жестко что я была вынуждена зажав рот ломануться бегом в туалет. Меня полоскало так что казалось желудок вывернет наизнанку.

Неожиданно скрипнула дверь и кто то собрал мои волосы, и обхватил за живот крепкой рукой поддерживая.

— Торк, уходи ради бога. Мне стыдно!

— Черт, Элизабет ты меня видела обнимающимся с белым другом гораздо чаще. И я тебя нисколько не стеснялся припомни. К тому же ты одета, а меня ты частенько и голышом заставала. Так что расслабься. В твоем положении нервничать еще и из за такой ерунда противопоказано.

— Откуда ты…

— Элизабет! Три старших сестры, помнишь? Я узнал с детства о вашей бабской физиологии такие подробности, что ни один нормальный парень за всю жизнь не захотел бы узнать. Я глядя на твоё равномерно зеленоватое личико по утрам в последние дни подозревать начал. Ты тест уже делала?

— Нет пока. Боюсь.

— Вот вы бабы народ интересный, — заржал Торк. — А что мучиться в безвестности не так страшно?

— Много ты понимаешь.

— Да кое что. Что будешь делать? Оставишь? — я выкатила на Торка глаза. — Прости тупой вопрос! Отцу счастливому скажешь?

Я закусила губу. На самом деле я не звонила Роме все эти дни, давая себе время на то что бы остыть после той сумасшедшей ночи и попытаться взглянуть на все адекватно. И мои размышления не были слишком радостными. Я не ребенок и отлично осознавала что между нами очень сильное сексуально влечение. И стоило признать что после той ночи я поняла что тоскую по Роме. Что для меня уже сейчас наши отношения перестали быть просто сексом. Я проиграла сражение за собственное сердце. Сдала оборону просто без боя. И теперь Рома мог вольготно властвовать. Но и еще я четко понимала что такой мужчина как Рома не сможет слишком долго принадлежать мне одной. Такие как он не приручаются. И я совсем не тот тип жены которая нужна такому мужчине.

Ему нужна «умная и понимающая» жена, которая вполне удовольствуется официальным статусом, будет закрывать глаза на его измены и загулы. Та которую вполне устроит что он рано или поздно все равно приползет домой ко вкусному ужину и тихому уюту. И где его не станут спрашивать где он был и молча выстирают помаду с рубашки.

Но я не такая. Я не смогу стать такой даже если очень захочу. Даже если буду стараться изо всех сил. Поэтому не смотря на то что мне без него невыносимо тоскливо и сам Рома вроде настроен серьезно наш брак закончиться полным крахом. Рано или поздно Рома сорвется и тогда уж это точно будет катастрофой которую я не переживу. Единственная перспектива наших отношений это просто жаркий секс, до тех пор пока мы не начнем остывать к друг другу. Хотя я уже сейчас сомневалась что смогу остыть к нему.

И беременность без сомнения запутывала все еще больше. Ребенок он ведь все меняет. Заставляет пересмотреть свои жизненные устои и позиции. Ради ребенка я бы могла попытаться побороть свой страх перед болью и отодвинуть призрак будущей измены. Могла попробовать. Только я не знаю нужно ли это самому Роме. Готов ли он зайти так далеко? Пожертвовать всей своей свободой ради меня и нашего ребенка, а не только какой то её частью, некоторым временем ради хорошего секса со мной.

— Земля вызывает, Элизабет! Может уже отомрешь? Что сомневаешься в реакции мужика на новость? — напомнил о себе Торк.

— Если честно то да. Ты же понимаешь классно провести время в постели и желать повторить это неоднократно это одно. А ребенок и обязательства это совсем другое.

— Я это прекрасно понимаю. Только объясни мне дебилу, вы же вроде не подростки, почему же не предохранялись?

— Торк я уже несколько лет на таблетках!

— И что? Знаешь если я хочу быть точно уверенным в том что не будет никаких последствий то я никогда не сую своего бойца никуда без резины. Даже если вусмерть пьян. Это у нас мужиков условный рефлекс, поверь. И дело не только в болячках. Мне не нужны вот такие сюрпризы и я не собираюсь оставлять за собой шлейф детей сделанных во время случайного перепихона по пьяни по всей стране. Даже если девушка божиться что чиста и предохраняется никакая сила не заставит меня залезть на нее без защиты. Поэтому я бы с твоей стороны подумал может мужик то не спроста пренебрег резинками. Может ты сейчас совершенно зря сидишь тут и гоняешь? Может он там дома тоже сидит и только и ждет твоего звонка с подобной новостью. А что это ведь железо-бетонный способ связать тебя с ним.

— По моему ты чушь говоришь. Когда люди хотят ребенка они говорят об этом с друг другом прямо. возразила я.

— Элизабет, положа руку на сердце вот скажи ты стала бы с ним об этом говорить предложи он тебе это напрямую? Ты же от него сбежала когда он тебе сблизиться предложил, а тут вопрос о совместном ребенке поднять. Ты бы его же на смех подняла, а потом опять ломанулась так что только пятки сверкали бы. А мы мужики знаешь ли существа в этом смысле ранимые и обидчивые. Нам чем опасаться прямой отказ получить легче схитрить и сделать так что бы отказать не было возможности.

— Это все твои дурацкие теории Торк.

— Возможно, возможно. Но признайся они имеют под собой твердую почву. Так, тебе не надоело в сортире сидеть? У на концерт между прочим через десять минут начинается напомнил Торк.

Когда мы вдвоем вернулись в гримерку там было на удивление пусто. Никого кроме Ганса и Дани. Окно было открыто настежь, впуская относительно чистый воздух с улицы. Пепельницы пустые и даже вымыты до блеска. Ни одной банки или бутылки.