— Ну, тогда хорошо, что я не со своим телохранителем, — говорю я, с трудом сглатывая. Я смаргиваю слёзы, подступающие к глазам по какой-то необъяснимой причине, которую я не понимаю, и сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. — Как я и говорила тебе минуту назад.
Отец смотрит на меня долгим, тяжёлым взглядом.
— Хорошо. Потому что мне не хотелось бы думать, что ты была настолько глупой, чтобы разрушить его жизнь из-за чего-то необдуманного и преходящего.
Я стискиваю зубы.
— Не волнуйся, — говорю я ему. — Я не собираюсь навязывать никому своё преходящее, необдуманное «я», тем более своему телохранителю. Я свободна, Ваше Величество?
Отец поворачивается ко мне спиной.
— Иди, — приказывает он.
Глава 42
Макс
Я жду у двери спальни Александры, когда она вернётся со встречи с отцом. Каждая часть меня боится произнести слова, которые я должен сказать ей. Моя грудь сжимается, и я заставляю себя встретиться с девушкой взглядом, пока она идёт по коридору.
Думаю, она знает, что я собираюсь сказать, потому что избегает встречаться со мной взглядом так же, как я сейчас с ней. Но я всё равно провожаю её в комнату, закрываю дверь и стою, положив руку на дверную ручку.
«Покончи с этим. Сорви, как пластырь», — говорю себе, но Александра заговаривает первой.
Она тяжело выдыхает, звук разносится по комнате.
— Я не думала о том, что говорила, пока произносила слова. Я пыталась помочь Альби, и … ну, я не предвидела последствий моих слов, точно.
Я заставляю себя говорить резким тоном, которого не чувствую, ни в малейшей степени. Но я напоминаю себе, что лучше, если она рассердится на меня, чем, если я оставлю её без защиты.
— Ну, разве это не чертовски типично для тебя.
— Прошу прощения?! Прости, я… — принцесса запинается, нахмурив брови. — Это была не самая умная вещь на свете, но также без злого умысла…
О Боже, Александра. Перестань быть разумной и милой. Не делай всё сложнее, чем есть.
То, как она смотрит на меня сейчас, выражение её лица — смесь замешательства, обиды и едва заметного начала возмущения — бьёт меня, как кулаком в живот. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не броситься к ней, не прижаться губами к её губам и не объяснить, что всё это нелепо, что мне, конечно, всё равно, что она сообщила отцу, что спит со мной. Чёрт, я был бы польщён, если бы она прокричала об этом с грёбаных крыш.
Не будь слабаком.
Сорви пластырь. Это для её же блага.
— Конечно, это была не самая умная вещь на свете, — говорю я сердито. — Ты импульсивно показала, что трахаешься со мной! Ты никогда не думала спросить меня, хочу ли я, чтобы эта информация была обнародована?
Румянец поднимается к щекам девушки.
— Я не… Почему бы тебе не… Я имею в виду, ты ведь не смущён тем, что случилось, правда?
Смущён?! Ты что, совсем с ума сошла? С какой стати мне стесняться спать с тобой?
Я хмуро смотрю на неё, но вынужденная необходимость сказать ей нужные слова, убивает меня изнутри. Сделав глубокий вдох, я выплёвываю слова так быстро, как только могу, в пулемётном стиле.
— Принцесса — Ходячая Катастрофа. Распутная Принцесса Александра. Королевский Хаос. Это то, как все называют тебя за твоей спиной, ты же знаешь, и не только в таблоидах. Так скажи мне, милая — мне должно быть стыдно?
Выражение её лица меняется. Челюсти Алекс крепко сжимаются, а глаза начинают краснеть по краям. Мой желудок сжимается, и я чувствую кислоту в горле.
Держись. Не показывай слабости.
— Я имею в виду, не пойми меня неправильно, — холодно продолжаю я. — Ты определённо была хорошей трахальщицей, даже легендарной. Но на самом деле, ты же не думала, что будет что-то кроме секса, не так ли? Ты думала, что признаешься папе, что спишь со мной, и я решу, что хочу быть твоим парнем?
Не позволяй мне так с тобой разговаривать. Не позволяй мне назвать тебя хорошей трахальщицей и уйти отсюда.
Ударь меня, чёрт возьми. Ударь меня по лицу. Накричи.
Сделай что-нибудь другое, а не стой здесь и не смотри на меня так, как ты смотришь на меня.
— Убирайся из моей комнаты прямо сейчас, — говорит она низким голосом.
Я хочу, чтобы её глаза были полны ненависти и гнева, потому что это сделало бы этот момент в миллион раз легче. Но это не так. Вместо этого я вижу в них только боль. Принцесса Александра, Мисс я-не-люблю-или-чувствую, ранена.
Я сделал ей больно.
Я говорю себе, что всё это сделано для её безопасности. Она может ненавидеть меня, но, по крайней мере, будет в безопасности.
— Вон! — кричит она, указывая на дверь. Она отворачивается. Я хочу подбежать к ней, но не делаю этого, когда она говорит, её голос срывается: — Просто уйди.
*****
Кулак ударяет в дверь моей спальни, стук отдаётся громким эхом в тишине моей комнаты. Один, два, три раза.
— Успокойся, нахуй, — ругаюсь я себе под нос, рывком открывая дверь.
Руки принца Альберта тянутся прямо к моей рубашке, и он прижимает меня к стене спальни. Я позволил ему это, мои руки поднялись в жесте капитуляции. Сначала я не протестую, потому что, чёрт возьми, будь я на его месте, то уже набросился бы на себя.
— Какого хрена ты делаешь? — кричит он.
— Отойди, Ал, — мрачно отвечаю я.
Использовать его прозвище из Афганистана совершенно неуместно, особенно сейчас, но мне всё равно, потому что я перестал быть подобающим. Я даю ему своё единственное предупреждение. У него может быть причина ударить меня, но я также не собираюсь стоять здесь и спокойно ждать.
— Моя сестра чертовски ненавидит тебя, — рычит он, но отпускает. — Она не говорит мне почему, какого чёрта ты ей сказал?
— Это касается только нас с твоей сестрой, — выплёвываю я.
— Я только что вернулся с Белль, и узнал, что моя сестра не хочет говорить ни с тобой, ни о тебе! — выпаливает принц, затем останавливается, его взгляд устремляется на доску на моей стене. — Подожди. Какого хрена всё это…?
— Тебе нужно уйти, — говорю я ему, но он уже стоит у стены, вбирая в себя всё — фотографии и карту Протровии, прикреплённую булавками с подробными датами и местами движения культа, угрожающего Александре.
— Это чертовски безумно, — тихо говорит он. — Это как одержимость…
— Это вопрос безопасности, — отвечаю я, пренебрежительно пожимая плечами. — Это не важно.
— Отвали, Макс, — бормочет он. — Это то самое дерьмо, о котором мне рассказывал мой отец, этот религиозный культ.
Я тяжело выдыхаю.
— Да. Я просто… слежу за происходящим.
Он отворачивается от стены и снова смотрит на меня.
— Алекс ничего об этом не знает, — говорит он.
— И так это и останется, — отвечаю ему. — Твой отец ясно дал понять, что она не должна знать. Он категорически против любого отклонения от её обычного распорядка. Он не хочет её беспокоить.
— Кучка психов думает, что у моей сестры будет ребёнок от дьявола, а мой отец не хочет менять её распорядок дня?
Я пожимаю плечами настолько небрежно, насколько это возможно, притворяясь, что у меня нет никакой личной заинтересованности в этом.
— Приказ короля.
Альберт молчит, его глаза изучают мои, а затем на его лице появляется понимание.
— Ты порвал с ней. Вот почему она тебя ненавидит.
— Нечего было разрывать, — лгу я.
Но ведь это правда, не так ли? Между нами ничего не было, во всяком случае, ничего определённого. Насколько я знаю, для неё это был просто секс, и ничего больше.
Вот, что я говорю себе.
— Это как-то связано с этим, — медленно продолжает он, собирая всё воедино. — Дай угадаю. Ты здесь только потому, что мой отец сказал, что депортирует тебя, если ты не порвёшь с Алекс, и ты останешься её телохранителем, чтобы защитить.
— Оставь это в покое, Ал, — снова предупреждаю я его, на этот раз более сердито.
В то время, как принцесса пришла в ярость слишком быстро, чтобы я смог думать о собственной депортации, я бы никогда даже не подумал об этом теперь, когда мне известно об угрозе её безопасности.
Я не сделаю ничего, что помешает моей способности защитить эту девушку. Это означает, что ничто не пересечёт черту — не будет больше непрофессионального поведения. Единственное, на чём я сосредоточен — это безопасность принцессы.