— Наскучить? Вы понимаете о чём говорите, сеньор Бальдо? Говорить мне о скуке? Мне, у которой нет ничего в жизни, ничего!..
Глава 18
У Эвандры теперь был Facebook. Настоящий, истинный, совершенный Facebook, и абстрактный! Всего лишь слова, адреса электронной почты, фотографии, видео, фразы, приветствия. Она отказалась от ошибочной и неоднозначной идеи знакомиться с людьми в Facebook. Огромное заблуждение: те люди жили только там, в мире Facebook. Они не были настоящими. Разве только имена. Они были как… имена, у которых особенная жизнь, состоящая из окошек и значков. Люди рассказывали о себе то, что хотели, и, если хотели, придумывали себе космические корабли, потому что так было хорошо, жили на другой планете, не на этой.
Эвандра никогда не мечтала общаться в выдуманных мирах, ведь в том, где мы все живём по-настоящему, есть автомобили, магазины, кремовые торты, шелковые одежды, которые скользят по коже, звон колоколов в воскресенье утром. Очевидно, что каждая встреча была для неё как пощёчина, удар в нос, падение. Она это поняла. Facebook не существовало. Или лучше сказать, что был некий параллельный мир, река, которая течёт рядом, которую ты чувствуешь, но не видишь. Может быть, у слепых, именно у слепых, такое же восприятие вещей, но оно, однако, касается нашего мира, где мы все живём, а им запрещено это видеть. Ей нравилась эта идея запрета, в некотором смысле проклятия, что неизвестно как и когда пало на Facebook, и с того времени им управлял своего рода диктат высшего уровня: вы будете общаться и видеться через поддельные фото, но никогда не будет позволено увидеть, как всё на самом деле, вы потеряетесь! Это не фатум, достаточно это знать. И не делать ошибок, не нарушать порядок, закон. Подчиняться покровителю Facebook, или же он будет мстить. Наконец-то, Эвандра это поняла. И, наконец, у неё была полноценная настоящая жизнь, но исключительно в сети.
Сейчас, когда Эвандра избавилась от того ненужного и вводящего в заблуждение чувства, настоящей проблемой стало то, что ей слишком хорошо было в Facebook. Теперь, когда она решила не знакомиться со своими контактами, не видеться с ними в реальной жизни, всё равно оставалась полностью поглощена Facebook и не желала выходить из дома даже за покупками. Она была счастлива. Ну, если не счастлива, то, по крайней мере, спокойна и безмятежна.
Если бы ещё не мучили сомнения!
Внутри неё был червь, который не давал покоя. Так она его называла: червь. Это было чувство вины, медленное психическое сгорание, угрызение, которое захватывало мысли и пронзало их каждый раз, когда она сидела в Facebook вместо того, чтобы отправиться на кладбище. Вот что происходило: она имела прежнее желание ходить к своему Аурелио, но теперь это стоило ей дороже. Желание остаться в Facebook было сильнее. Но как только она позволяла себе даже просто подумать о такой радости, страдания становились настолько сильными, что она надевала пальто и обувь, выходила за дверь дома и шагала по посёлку до гравийной дороги поля с нишами. Там она садилась на лавочку и говорила:
— Однако, Аурелио! Я пришла и в этот раз. Ты же знаешь, что ты моя жизнь, душа моя. Однако…
Эвандра оставалась там, разговаривала с подругами по кладбищу, меняла воду в цветах, натирала мрамор, играла в карты. Всё как прежде. Но внутри ковырял червь. У неё зарождалось обратное чувство вины: мысль, что она предала Facebook, выбрав покойного мужа, что-то в этом роде.
Для Эвандры начался беспокойный и запутанный период, она больше не находила беззаботность нигде. Возле мужа думала о Facebook. Будучи онлайн думала о муже.
— Я не могу жить такой жизнью, — говорила она.
Однажды вечером её навестил Бальдо. Прошёл месяц после того, как он заходил в последний раз. Он это делал из уважения. То есть уважать настолько, насколько это возможно, её желание быть в одиночестве. Сидя в Facebook, Эвандра хотела быть одной, она предельно ясно объяснила это, Бальдо понял и, как мог, пытался удовлетворить её просьбу: не позволял себе ходить к ней каждый вечер, как ему бы этого не хотелось.
Но в тот вечер он позволил себе такой проступок. В конце концов, подумал он, месяц воздержания! Если я приду, что будет такого?
И слава Богу, что он пришёл. Эвандра находилась в плачевном состоянии, волосы растрёпанны, на ногах домашние тапочки, почти порванные и грязные, а на ней самой два или три слоя старых, испорченных молью свитеров. Она казалась расстроенной, почти сумасшедшей.
Они присели на диван, но Эвандра не могла усидеть на месте. Вставала, садилась, снова вставала. Бальдо пытался понять, попробовать поговорить. Это было нелегко, она бросалась незаконченными фразами, половинами высказываний, бессмысленными рассуждениями. Более-менее она произнесла:
— Сеньор Бальдо, вы же знаете, моя жизнь была не слишком радужной? Судьба отняла у меня всё. А сейчас не то, чтобы я хотела делать непонятно что, но я чувствую себя опять живой, я дышу, я двигаюсь… У меня есть сердце, сеньор Бальдо! Я должна заглушить его? Память да, это великая вещь, она кормила меня, дала мне мужество. Но мне больше её недостаточно. Это грех? Скажите мне, сеньор Бальдо, я грешница? Я заслуживаю наказания? Или я могу высоко поднять голову и смотреть прямо в глаза людям, взять кусочек, который мне предназначен, свет, надежда, слово, что-то, что поднимет меня из пропасти?
Бальдо вышел из того дома с душой, разодранной в клочья. Он не ожидал увидеть свою подругу в таком состоянии, не мог простить себя за то, что оставил её одну. «Не имеет значения, если женщина говорит тебе исчезнуть, ты не должен этого делать, если ты мужчина, — говорил Бальдо сам себе в тот вечер, возвращаясь домой медленным и тяжёлым шагом. — Ты не должен слушать её, она нуждается в тебе и ты обязан быть рядом, потому что женщины такие: говорят одно, а хотят другое».
Как он обрёл такую огромную мужскую мудрость, мы не можем знать. Единственное, чего Бальдо не мог вынести, это то, что Эвандре так плохо. Он любой ценой должен что-то предпринять, чтобы помочь ей.
Глава 19
Бальдо думал три дня. Целых три дня он ходил на работу, но мыслями находился в другом месте. Мать зразу заметила что-то неладное и была очень обеспокоенна, что её Джесу в таком состоянии.
— Джесу, что с тобой происходит? — спрашивала она постоянно и готовила ему свежую лапшу, чтобы он пришёл в себя.
Заметили и в офисе — Розалена и её усатый коллега, с которым она больше не встречалась. Он сказал ей, что не желает предавать жену, что возвращался домой всегда с комом в горле и стыдился того, что делал. В общем, лучше остаться просто коллегами, потому что нельзя быть вместе, а потом этого стыдиться. С этим Розалена согласилась, даже сказала, что ему должно быть стыдно… стыдиться, вот что ему нужно делать!
По истечению трёх дней, в ночи, у Бальдо появилась идея. Эта идея была такая нелепая, что он сгорал ещё три дня, прежде чем сказал себе, что может приступить к реализации. В те дополнительные дни пытался собрать все возможные «против», которых в действительности было много, начиная с того, что всё было слишком запутанным, ненастоящим и кто знает, подействует ли на Эвандру. Это не было в точности обманом, но почти. Однако в хороших целях. Во всяком случае, ничего другого сделать нельзя, Бальдо считал, что это единственный способ.
Короче говоря, Бальдо пришёл к выводу, что он должен выполнить волю Эвандры, а не наоборот выстраивать стену между ними. Эвандра хотела оставаться дома, чтобы проводить в Facebook весь день. Конечно, было бы лучше убедить её, что это безумие, что Facebook — ненастоящая жизнь, что существует реальный мир и лучше выходить на улицу, видеть людей, ходить в кино или гулять с кем-то, держась за руки. Возможно, с ним… Но он не смог переубедить её, бесполезно на это рассчитывать, ему не удалось. Может, он и не пытался по-настоящему или был не слишком убедительным или не использовал правильные методы. Он был некомпетентным, отлично понимал это и одновременно не знал, что такое настоящая жизнь. Итак, сейчас перед ним открылись два пути: не допускать, чтобы она пользовалась Facebook, если понадобится даже применив силу, но это сделало бы её несчастной навсегда и вызвало бы ненависть к нему; или прислушаться к ней и надеяться, что в один день она распознает ту любовь и будет в некотором роде благодарна. Очевидно, лучше выбрать второй путь.