– Какая же ты стерва, Машка… – в сердцах выдохнул он и, громко стуча по полу каблуками тяжелых ботинок, направился в прихожую.
– Игорек! – Маша кинулась следом. – Не уходи. Я сейчас все объясню! Ты же не знаешь самого главного! На Женьку запал Афанасий! – Обеими руками Маша вцепилась в рукав его куртки.
– Какой Афанасий? – удивленно захлопал глазами Игорь.
– Червинский! Слыхал о таком? У меня есть план. Просто я не хотела тебе говорить заранее…
– Ну а ты-то тут при чем? Не на тебя же этот Червинский запал? – возразил Игорь.
– Пойдем! – потянула его в комнату Маша. – Сейчас все узнаешь! – Тут она повисла у него на шее и нежно поцеловала. – Дурачок, – томно протянула Маша, чуть отстранившись от Игоря. – Ради кого я, по-твоему, стараюсь? Ты у меня самый талантливый! – Маша поцеловала Игоря в кончик носа. – И об этом должен узнать Червинский!
На алгебре Лу подсунула Черепашке записку: «Что с тобой, подруга?» Люся посмотрела на нее ничего не выражающим взглядом, пожала плечами и шепнула почти беззвучно:
– Ничего.
Но Лу на этом не успокоилась. Она уткнулась в тетрадь и начала что-то быстро-быстро писать. Люся уж было подумала, что та решает написанный на доске пример, но не прошло и трех минут, как Лу легонько толкнула Черепашку локтем в бок и положила перед ней новую записку. На этот раз почти что письмо: «Не надо мне лапшу на уши вешать. Я вчера целый день звонила Лелику. Она сказала, что ты ушла неизвестно куда. Но дело не в этом. Ты бы слышала, какой у Лелика был голос! Мне даже показалось, что она плакала. Если не хочешь рассказывать, так и скажи. Только не надо врать, что ничего не произошло. Я же тебе не чужой человек!»
Прочитав записку, Люся улыбнулась и на обратной стороне листочка вывела: «Поговорим на перемене. А лучше после уроков. Можем зайти к тебе».
Бегло пробежав глазами по строчкам, Лу удовлетворенно кивнула.
«Нужно и в самом деле все рассказать Лу, – думала Черепашка, глядя на доску отсутствующим взглядом. – Ведь ближе нее у меня теперь никого не осталось. Конечно, ничем помочь она мне не сможет, но зато выговорюсь. Может, хоть полегче станет?»
На перемене все, как сговорившись, замучили Черепашку одним и тем же вопросом: не она ли это снималась в клипе, который показывали в ее субботней программе. Первым подошел Юрка Ермолаев. Поинтересовавшись по поводу клипа и получив от Люси утвердительный ответ, он сказал:
– А этот паренек ничего… Откуда ты его выкопала?
– Ниоткуда я его не выкапывала, – отмахнулась Черепашка. – Прислал в редакцию кассету с записью, вот и все.
Это была неправда, но Люсе не хотелось сейчас пускаться перед Юркой в объяснения, что, дескать, это ее знакомый и все такое. Не хватало ей сейчас сцены ревности! Юрка Ермолаев был давно и безнадежно влюблен в Люсю, хотя прекрасно знал, что она испытывает к нему лишь дружеские чувства.
– А мне показалось, что вы с ним давно знакомы, – с сомнением покосился на нее Юрка.
– Ой, Юр, извини, но мне нужно еще историю повторить, – снова соврала Люся.
Но не успел Юрка отойти, как к Черепашке, вся взъерошенная и запыхавшаяся, подбежала Катя Андреева:
– Люська, мы со Снегиревой поспорили. Я говорю, что это ты в клипе играла ту японку в белом кимоно, а Снегирева говорит, не ты.
– На что хоть поспорили? – улыбнулась Черепашка.
Катя Андреева, которую с легкой руки Юрки Ермолаева все называли Каркушей, Люсе очень нравилась.
– На булочку и сок, – выпалила бесхитростная Каркуша.
– Могла бы на что-то более существенное поспорить, – сказала Черепашка.
– Значит, это была ты?! – обрадовалась Катя Андреева так, будто и вправду заключила пари на что-то стоящее. – Ура! Черепашка, ты прелесть! Ой! – вскрикнула вдруг Каркуша. – Чуть не забыла! Я же хотела попросить у тебя альбом этой новой группы… Как там их?
– «Круги на воде»? – догадалась Черепашка.
– Угу, – энергично закивала Катя. – Прикольная группа. Дай послушать.
– У них пока нет альбома, – ответила Черепашка, почувствовав, как больно защемило вдруг сердце. – Но в скором времени, я думаю, будет. Обязательно будет.
Рассказ Черепашки состоял из двух не связанных между собой частей. Первая называлась «Женя», а вторая «Лелик».
Лу слушала ее внимательно, не перебивая, и, вопреки обыкновению, не задавала никаких наводящих вопросов. Все, что касалось отношений Черепашки и Жени, Лу, казалось, пропустила мимо ушей, потому что не успела Люся закончить, как она воскликнула трагическим голосом:
– Бедный Лелик!
Люсину маму подруги называли между собой Леликом, потому что именно так к ней обращались все друзья и сослуживцы еще с институтских времен.
Опешив, Черепашка молчала, а Лу смотрела на нее, расширив свои и без того большие черные глаза, и сокрушенно качала головой. Наконец она тихо произнесла:
– Ну ты даешь, подруга! Да какое ты имеешь право так себя вести? Ведь Лелик – самостоятельный и свободный человек, имеющий право на личную жизнь! – С каждой фразой Лу все больше распаляла себя. – Или ты считаешь, что если она тебя родила, так теперь всю жизнь должна сидеть возле тебя как привязанная? А я-то думала, что ты – нормальный человек!
– Да нормальный я человек, нормальный… – устало махнула рукой Черепашка. – И не надо тут говорить банальности. Я и сама все это понимаю…
– Тогда в чем же дело? – перебила ее Лу. – Вместо того чтобы порадоваться за мать, ты устраиваешь ей истерику!
– Никаких истерик я не устраивала. Просто мне обидно…
– Обидно что?
– Что она не посоветовалась со мной, не рассказала ничего… Позвонила из какого-то ночного клуба, как будто ей семнадцать лет, домой в два часа ночи явилась… А мне знаешь как плохо было?! Женька, Маша эта…
– Это все отговорки, – безапелляционно заявила Лу. – На самом деле ты просто ее ревнуешь. Самым пошлым образом! Ты, главное, не спорь со мной, а постарайся понять и осознать, что это так и есть. Тогда тебе легче будет справиться с этим поганым чувством.
– А вдруг, – на глазах у Черепашки появились слезы, – вдруг она замуж за него выйдет?
– Так это же замечательно! – воскликнула Лу. – Я бы счастлива была, если б моя мама вышла замуж! Клянусь!
– Разве нам вдвоем плохо? – Черепашка сняла очки, потому что больше она не могла сдерживать слезы. Сквозь них да еще и сквозь мокрые стекла очков Люся вообще ничего не видела. Ресницы ее были опущены, а на щеках образовались две блестящие дорожки.
– Тебе, может, и хорошо. А вот Лелику плохо. Ну ты и эгоистка! – протянула Лу.
Но Черепашка, пропустив реплику подруги мимо ушей, глухо произнесла:
– А если он окажется каким-нибудь гадом?
– Невысокого же ты мнения о своей матери! Да между прочим, более разумной женщины, чем Лелик, я еще не встречала. И прежде чем выйти за кого-нибудь замуж, она сто раз все обдумает и взвесит. И прежде всего подумает о том, чтобы тебе, дуре, рядом с этим человеком было хорошо.
– А если у нее не хватит любви и на этого человека, и на меня? – продолжала гнуть свою линию Черепашка. Сейчас она впервые озвучила свои самые сокровенные мысли.
– То есть как это не хватит любви? – откинулась на спинку стула Лу. – По-твоему, количество любви, данное человеку, кем-то ограничено? Как же тогда женщины, которые живут с отцами своих детей, умудряются любить и мужа и детей?
– Это другое, – вяло отмахнулась Черепашка. – У них скорее уже не любовь, а привычка. А тут новое, свежее чувство, понимаешь? Оно обычно целиком поглощает человека, без остатка…
– Что за бред ты несешь?! – возмутилась Лу. – Противно слушать! Ну подумай сама, как Лелик может вдруг взять и резко перестать тебя любить?
– Не резко, а постепенно, – всхлипнула Черепашка. – Лу, – она подняла на подругу полные отчаяния и слез глаза, – ну скажи, что мне теперь делать?
– Первым делом, надо выбросить из головы всю эту чушь. Во-вторых, извиниться перед Леликом. Потом вывести ее на откровенный разговор… А я думаю, она и сама с нетерпением этого ждет и с радостью расскажет тебе, кто этот человек, чем он занимается… Неужели тебе неинтересно, в кого влюбилась твоя мама?
В ответ Черепашка только неопределенно пожала плечами.
– А что касается Женьки, – спокойно продолжала Лу, – вот тебе мой совет: расслабься. Моя интуиция подсказывает: ничего у них с этой Машей не выйдет. Она его в очередной раз подставит, только и всего. А когда он это поймет, тут же прибежит к тебе плакаться. Вот увидишь. Судя по твоему рассказу, Женька сам не знает, кто ему больше нужен – ты или Маша. Она просто задурила ему голову, вот он и мечется, бедняга, рефлексирует… Но в конце концов он во всем разберется. Только я бы на твоем месте не спешила раскрывать ему свои объятия. Человек должен отвечать за свои поступки, – тоном прокурора заключила Лу и, улыбнувшись, спросила совсем другим голосом: – Поджарить тебе блинчик с мясом?