— Я уже вчера поняла, что добром не кончится, — продолжала между тем мама Олеси. — Он вроде бы неплохой мужик, но как упрется — все, осел! Ни сдвинуть, ни переубедить, ни уговорить! Я ему: ну хоть в гости к нам человек может заехать, чаю выпить, отдохнуть с дороги? Она же подруга моей дочери. Мы все из одного города. Я не могу ее не принять! А он: нет, и все!
— Ну? — не унималась Олеся. Казалось, у нее кончились все слова, кроме этого единственного «ну».
— Вчера стала обзванивать кого знала. Дозвонилась Вере. Тоже наша, русская. Говорит: я как раз на неделю уезжаю с ребенком к морю. Пусть поживет у меня. Но только неделю. Я и тому обрадовалась. Вера сказала, что можно бесплатно. Только цветы поливать на балконе. У нее весь балкон в цветах. Она вечно мучается вопросом полива, когда уезжает. Думала соседку просить, но та уже пожилая, ей передвигаться-то тяжело, а тут полную лейку таскать надо.
Она запыхалась от быстрой ходьбы и остановилась отдышаться. Потом продолжила:
— Короче, Галочка! Сейчас мы тебя отвезем к Вере, а потом уже с Лесей доберемся сами.
Шок был настолько сильным, что все трое ошарашенно молчали всю дорогу. Галя — потому, что, будучи без копейки денег, не представляла себе жизни в одиночестве не то что неделю, но даже и два-три дня. Олеся — потому, что невольно подвела подругу, за которую, как ни крути, ответственность несла именно она. Валентина Петровна — потому, что чувствовала себя виноватой перед девчонками. И все трое — потому, что поняли в одну минуту: с каким же козлом связалась Валентина Петровна! Не захочешь ни итальянского подданства, ни домика под Римом, ни замужества вообще. Неужели после того, что произошло, можно по-прежнему быть с ним вместе?
Квартира невидимой Веры была бестолкова и захламлена. Единственным местом, где Галя чувствовала себя более-менее комфортно, был балкон. Цветов и вправду было много. Не слишком-то ухоженные, они заполоняли собой все пространство. И Галя принялась за уборку. Ей казалось, что она только слегка приберется. Вот на этом растении собрать засохшие листья, там протереть от пыли огромные горшки, кое-где взрыхлить землю, некоторые кашпо переставить. А потом все листья и цветы побрызгать холодной водой, а потом полить, а еще протереть полы, поручни балкона и стеклянную дверь на балконе.
Когда уборка была закончена, оказалось, что места немало. Его хватило для того, чтобы поставить там небольшой стульчик и малюсенький столик.
Вот на этом стульчике и сидела Галя, пребывая в печальных своих размышлениях и буквально цитируя классиков, бесконечно повторяя одни и те же вопросы: «Что делать? Кто виноват? И быть или не быть?»
Контакт с Леськой и ее мамой прервался сразу. Буквально на второй день их пребывания в Риме выяснилось, что Леся страшно заболела, и Валентина Петровна сбилась с ног, принимая меры к выздоровлению дочери.
— Галочка! — захлебывалась она в телефоне. — Не пойму, что с Леськой!
— А что с ней?
— Лежит пластом. Температура высокая, ничего не болит. Только слабость.
— Господи! А что же делать? Может, врача как-то можно вызвать?
— Да можно, конечно! — Тут Валентина Петровна понизила голос. — Только Леська не гражданка Италии. У нее нет ни паспорта, ни страховки.
— И что?
— Врач дорого обойдется. Луи ни в какую. Никаких врачей, говорит. И так навязались на мою голову.
Она тяжело вздохнула. В голосе послышались слезы:
— Я попробую отвезти ее в муниципальную больницу, но не представляю, окажут ли ей там помощь.
— Ой, Валентина Петровна! Да что ж это такое? Прямо беда за бедой! А сколько стоят услуги врача?
— Ну если перевести в доллары, чтобы тебе понятней было, — она быстро прикинула в уме, перевела лиры по курсу в доллары, — получилось где-то долларов сто—сто пятьдесят. А еще лекарства. Есть у меня, правда, немного денег отложенных, но я думала что-то Лесечке купить из одежды. А теперь даже не знаю.
— Валентина Петровна! — извиняющимся голосом начала Галя. — Вы меня простите, конечно, что я со своими проблемами. У вас и так, помимо меня… Просто дни идут, я сижу здесь одна…
— Галочка! Видишь, как все повернулось! Боюсь, не помогу я тебе сейчас ничем. Мне бы Леську на ноги поставить. Ты вот что. Во-первых, не стесняйся насчет еды. Консервы какие, макароны, что найдешь. Я с ней решу эти вопросы потом. А во-вторых, — она замялась, замолчала, — с работой пробуй как-нибудь сама. И прости меня, Галочка!
Связь была односторонней. Ни Леся, ни Валентина больше не звонили. Галя ходила из угла в угол, маялась от безделья, неизвестности и безденежья и совершенно не представляла себе, как ей быть. Об обратном пути не могло быть и речи. Оставалось у нее где-то глубоко в сумке спрятанные сто двадцать пять долларов, но они были припасены на совсем уж крайний случай, хотя ту ситуацию, которая случилась с ней, можно было смело считать крайней.
Обзор кухни привел к неутешительным результатам: две банки тунца, с полкило макарон, пара луковиц, четыре морковки. Нашелся еще джем, крекер, чай, сахар. Пожалуй, все. Галя заглянула в морозильник. Там обнаружилось полпачки цветной капусты.
Из этого нехитрого ассортимента она сварила суп. Ела суп и пила чай.
Для того чтобы выйти на улицу и хоть куда-нибудь двинуться в поисках работы, Галя должна была хотя бы говорить на языке местного населения. Она знала только английский, но в Италии на нем мало кто говорил.
На книжных полках у Веры ей удалось найти русско-итальянский разговорник. Два дня она сидела над ним, перечитывала фразы, повторяла, кое-что записывала в свою записную книжку и с ужасом рисовала себе картины своего блуждания по городу в поисках работы.
Да, действительно, смешно бы она сейчас смотрелась в своем коротком леопардовом платье и на высоких каблуках. Так смешно, что хоть плачь!
Ни Валентина Петровна, ни Олеся не звонили. Что с Леськой? Поправляется ли она? Удалось ли определить ее в больницу или хотя бы на консультацию к врачу, Галя не знала. Через три дня должна была вернуться Вера с ребенком. Галя и ждала этого, и боялась. Ждала, потому что с помощью Веры надеялась связаться с Валентиной Петровной, узнать об их делах и, чем черт не шутит, может… ну вдруг изменилось у них что-то к лучшему, и они возьмут ее к себе или хотя бы помогут с работой. А боялась того, что они с Верой им дозвонятся, а там все плохо, и делать ей ничего не останется, как убраться из Вериного дома в никуда.
На Галкино счастье, позвонила сама Вера. Узнать, как ее незнакомая гостья поживает, поливает ли цветы и что вообще нового. А что нового? Да ничего! Порядок навела везде, цветы поливаю, продукты съела.
— Да, пожалуйста, ешьте, что найдете. Там у меня еще в кладовке мука есть. Можете блинов напечь. Не стесняйтесь!
— Вера, спасибо вам огромное, что приютили. Я живу здесь очень аккуратно. Все помыла. Но не подумайте, это не потому, что у вас неубрано, а просто я здесь от безделья с ума схожу. Так я потихоньку все прибрала. Окна помыла, шторы постирала…
— Ой, Галочка! Да что вы? У меня руки до уборки совсем не доходят. А уборщицу нанимать дорого. Спасибо вам!
— Вера, вы не подскажете мне. Может, кому-то нужна работница. Я бы могла и с детьми сидеть, и за пожилыми ухаживать. Или по дому какую помощь, — Галя говорила со слезами в голосе. Положение казалось ей практически безвыходным. — И заработать негде, и узнать не у кого.
— Галя, я вам сейчас вот что скажу. Есть у меня несколько вариантов. Посмотрите на книжной полке. Ой, не помню точно на какой. Ну не важно, найдете. Книжица такая растрепанная, типа еженедельника или большой записной книжки. Видите? Нет? Бордового цвета. Там есть несколько телефонов, которые могут быть вам полезны.
— Да. Говорите, Вера, я пока смотрю. На полке нет вроде.
— Ну, значит в шкафу. Или в ящике стола. Надо же, не помню, куда я ее положила. Тогда запишите пока на бумажке, что вам нужно найти. На букву «А» найдете «Русское агентство» — это как раз место сбора русских, которые оказались в Италии по разным причинам. Там много всего интересного. Кто квартиру снимает, кто работой интересуется, кто родных ищет.
— Спасибо!
— Так, еще! Посмотрите на букву «Р» — Наташа.
— Почему так? Наташа на «Н».
— Нам надо «Р». Потому что под словом «работа» несколько имен. Так вот, вас интересует Наташа. Она, правда, периодически пропадает куда-то. Не очень я уверена, что лето она проводит в Риме, но все же попробуйте. У нее очень много связей, она реально помогает людям устроиться.