Елена Рейн - Ферзь. На грани

Ну где… где… они могут быть? А если… если с ними на самом деле что-то произошло плохое? Почему я уснула?

Прошла дальше, начиная задыхаться от жуткого кашля. Но это не останавливало. Меня начало бить крупной дрожью от паники. Я надеялась, что смогу найти их. Но с каждым шагом меня еще больше штормило, и я уже бормотала бессвязные слова, переживая только о том, чтобы с ними ничего не случилось. Только бы ничего.

Вздрогнула, моментально возвращаясь к жизни, когда услышала голос Ферзя. Это он! Вадим! В груди вспыхнула надежда, что все будет хорошо. Вытерла выступившие слезы и рванула на голос, когда увидела его, держащего на руках Алену. Всхлипнула громко, бросаясь к нему, прижимаясь, обнимая за талию, бормоча слова:

– Я так переживала…

Вадим резко притянул к себе и выдал:

– Нужно немедленно уходить через потайной выход.

– Но там дверь, – в панике прошептала, показывая на центральный вход, который был совсем рядом, не понимая, почему муж тянет в противоположную сторону. К огню…

– Нет, это ловушка. И еще… сюда надвигается полиция…с Ретохиным. Он дал наводку на преступника.

– Они нам не помогут? – с ужасом прохрипела, не понимая, зачем Егор так поступил. Мы больше не виделись, все кончено. У каждого своя жизнь. Почему же он вмешивается в нашу?

– Нет. Нельзя, чтобы они тебя здесь нашли. Они едут за мной. Это место обозначили как логово Ферзя.

– Но постой… как же… – бессвязно бормотала, двигаясь за ним, поглаживая ножку Алены, которая прижалась к груди мужчины и лишь только ее движения, говорили, что с ней все в порядке.

– Пойдем, – рявкнул Вадим, резко оборачиваясь, и моментально хватая за руку, двигаясь в сторону кладовой через дым.

– Там огонь, – напомнила ему, поспевая за ним, надеясь, что он знает, что делает.

– Нужно пройти. Полотенцем закрой лицо.

Полотенце! Резко дернула его за руки и дрожащими руками дала второе, с дрожью в голосе выдыхая:

– Возьми, – Ферзь остановился, секунду смотрел на меня, а потом кивнул и позволил мне прицепить полотенце, которое уже почти высохло. Пока старалась, обреченно прошептала: – Мы не сможем.

Рывок – и оказалась прижата к его груди. Мужчина сцепил пальцами подбородок и громко заверил:

– Сможем. Мы сможем! Главное – как можно быстрее выбраться, – Вадим перехватил за руку и повел вперед, продолжая говорить: – Тебе и Алене нужно выйти и незаметно уйти.

– Подожди. А если я им все объясню? Что здесь только мы. Ферзя нет и не было. Они поймут. Почему не принять помощь?

– Нет, ты не можешь быть здесь. Никто не должен знать, что ты связана с наемником. Никто! По их данным – ты далеко, поэтому нужно уходить, пока они не нашли.

– Но ты…

– Я останусь. Мне нужно…

– Но…

– Нет времени.

Бежала за ним, чувствуя жар, тяжело дыша, потому что горячий воздух опалял, не давая свободно двигаться, видеть и дышать. Оказавшись у двери в кладовую, Вадим опустил малышку, которую я тут же обняла и, приложив палец, моментально распахнул ее.

Чистый воздух. Дым был, но совсем редкий, почти неощутимый. Остановилась и стала жадно хватать ртом воздух, но тут же почувствовала захват кисти. Мужчина ухватил за локоть, а дочь за кисть, напоминая о том, о чем они договаривались, и повел нас к стене, где стоял громоздкий шкаф. Остановившись, Вадим глянул на руку, где на черных электронных часах была схема и красные двигающиеся точки, повел челюстью и резко начал двигать громадину в сторону, за которой оказалась дверь.

Не верила своим глазам. Действительно – деревянная дверь. Немного покосившаяся, со щелями, которой давным-давно никто не пользовался.

– Пройдете туннель – окажетесь в лесу. Осторожно двигайтесь – в некоторых местах проход засыпан и несколько дней шел сильный дождь.

– Но…

– Когда выйдете, сразу же идите в деревню. Там найдешь ветхий дом, у ворот которого лежит старая лодка. Зайдешь и скажешь, что от Вадима Фирсанова. Он знает, что делать дальше.

Кивнула, запоминая и не желая идти без него. Не представляла, как справимся одни. Почему он здесь остается? Какая причина? Нужно уходить! И когда он открыл дверь, почувствовала запах земли, плесени, вцепилась в его теплую кофту и панически выпалила:

– Я пойду только с тобой.

– Нет. Только ты и Алена, – категорично заявил мужчина.

Покачала головой, сильнее цепляясь, пытаясь найти слова, чтобы убедить. Не могла принять его решения. Послышался всхлип дочери. Она шмыгнула носом и слезно протянула:

– Мне страшно…

Только потянулась к ней, но застыла на месте, когда Вадим обнял ее и спокойно сказал:

– Маленький котенок, не плачь, – на его слова Алена начала сильнее кривить нос, намереваясь расплакаться, жалобно взирая на мужчину. Вадим ласково провел по ее щеке и продолжил: – Ты молодец. Смелая и отважная! Поэтому держись крепко за маму и не плачь. Ты же помнишь про брата?

– Помню.

– Хорошо. Тогда договорились?

Девочка вытерла нос рукавом теплого платья и с огромной надеждой спросила:

– Папа, а ты… ты вернешься к нам?

Ферзь ухмыльнулся, взъерошил светлые курчавые волосы и выдал:

– Конечно. Но ты помни, что обещала.

Она закивала и резко подалась к нему, обнимая за шею, сильно сжимая. Не могла сдвинуться с места. Появилась мысль, что он с нами прощается. Но почему?

Наши взгляды встретились, и с мольбой прошептала:

– Пожалуйста, пойдем с нами. Я тебя очень прошу.

– Котенок, все будет хорошо, – произнес он и одним движением снял свитер, передавая его мне. – Ночью выпал снег – одевайся.

Чувствовала, что он так говорит, чтобы успокоить меня. Только поэтому. Он не знал, вернется или нет. Видела по его состоянию, что он готов к схватке. Задрожала и прошептала:

– Ты сказал, что не оставишь нас. Я не хочу. Пожалуйста, не бросай нас.

Он смотрел секунду, а потом резко вбил в свою грудь, хватая ладонями за лицо. Провел по коже, чуть надавливая пальцами, а потом закрыл глаза. Видела, что ему трудно, но он не говорил ни слова. Сканировал, запоминал, словно думал о том, что в последний раз видит.

– Пожалуйста, – захлебывалась в своих словах. Эмоции переполняли сознание, мысли вибрировали, переплетаясь, превращаясь в нелепость. Так было тяжело говорить, но не могла молчать. – Я не хочу… не хочу, чтобы ты оставался. Ты нам нужен! Нужен. Я…

Он поднял мой подбородок и провел пальцами по губам. Несколько секунд смотрел, а потом накрыл губы, целуя с таким отчаянием и страстью, что забыла, как дышать, полностью подчиняясь напору мужчины.

– Я вернусь, – ледяным тоном пообещал он и, глянув на дверь, откуда шел дым, громко выдал: – Уходите! И никому не показывайтесь.

Только могла кивать, а когда он подтолкнул вперед и, мы оказались в темноте, вручил фонарик, который был привязан к веревке. Мгновение сжимал мои руки, а потом отодвинул нас дальше. На его лице не отражалось ни одной эмоции – маска опасного хищника. Сглотнула и, посильнее сцепив руку дочери, лишь кивнула, стараясь не упасть от усталости.

– Будь осторожна! Береги себя, Алену и… нашего сына.

Пораженно смотрела на него, не в силах пошевелиться, чувствуя, что не просто так он сказал. Но почему все так? Почему оставляет нас?

Дверь закрылась, погрузив нас в темноту. Неприятный запах ударил в нос, заставляя поверить в ужасающую реальность. Я до сих пор чувствовала его тепло, когда он держал за руку. Закрыла глаза, но плач дочери привел в чувство. Наклонилась, поцеловала в щечки и бодрым голосом сказала:

– Пойдем. Папа позже подойдет.

– Правда?

– Обязательно, – прошептала и, включив фонарик, повела ее вперед за собой, надеясь, что так и будет. О другом старалась не думать. Нельзя!

«Он обязательно вернется! Ведь мы его ждем…»

23 февраля

Большой животик совсем не повод считать себя неуклюжим динозавром. Хотя когда наклоняешься поднять игрушку с пола на девятом месяце беременности, такая мысль посещает. Я радовалась своему интересному положению, наслаждаясь каждым мгновением. Еще немного и увижу своего малыша. Сына Вадима.

Закрыла глаза, чтобы не показать отчаяние. Зачем? Праздник – День защитника Отечества. Марина устроила настоящий сюрприз – позвонила друзьям и знакомым, с кем общалась, и пригласила в гости, забывая сказать о других. Удивлению не было предела. Вурковская устроила настоящий пир, утверждая, что и мужчин нужно баловать сюрпризами. Сама же хозяйка гостиницы была невероятно счастлива со своим любимым мужем – прорабом Николаем Терентьевым, за которого три месяца назад вышла замуж. Их отношения можно было сравнить с действующим вулканом, но пара была довольна, что совершенно не скрывали. И если Ирина напоминала Марине о ее словах – легкой интрижке на короткое время, то Вурковская довольно пожимала плечами, утверждая, что она присматривалась.