Розамунда Пилчер - Фиеста в Кала Фуэрте

— Я... мне не хотелось тебя беспокоить. Кроме того, — добавила она, решив быть до конца честной, — я вообразила, как ты скажешь: «Я тебе говорил!» Ты был прав, а я — не права, и Джордж Даер... не мой отец...

— Я так и предполагал.

— Но согласись, мне нужно было самой убедиться... — Это была мольба о прощении, однако Родни предпочел ничего не заметить.

— И все равно я считаю, что тебе следовало поручить это мне.

— Да ведь я просила тебя со мной поехать. Я очень хотела... ты сам не захотел.

— Не захотел? Не смог. И ты это знаешь.

— Ты мог отложить встречу с миссис Не-знаю-как-там-ее.

— Селина! — Родни был потрясен и — возможно, лишь сейчас — понял, что изменения коснулись не только внешности его невесты: они куда глубже и серьезнее.

Селина набрала воздуху в легкие.

— Все равно я ни о чем не жалею. Я рада, что приехала, хотя Джордж и не мой отец. И, если меня спросят, скажу, что в любом случае поступила бы точно так же.

Это был вызов, но, прежде чем Родни успел обдумать ответ, к ним присоединился Джордж Даер; поднявшись по ступенькам на террасу и взяв на руки Пёрл, он непринужденно вмешался в разговор.

— Ну что, все о'кей? Любящие сердца вновь соединились... Теперь, полагаю, надо выпить по глоточку, чтобы остудить страсти.

— Я не буду пить, спасибо, — сухо сказал Родни.

— А сигарету?

— Нет, пока не хочу. — Родни прочистил горло. — Я сказал Селине, что хорошо бы нам поскорее вернуться в Лондон. В гостинице «Кала Фуэрте» меня ждет такси; можно ехать прямо в аэропорт.

— Вы очень предусмотрительны, — заметил Джордж.

Родни бросил на него быстрый взгляд, заподозрив в этих словах иронию, но темные глаза Джорджа были совершенно серьезны. На всякий случай Родни все же пропустил последнее замечание мимо ушей и повернулся к Селине: — Пожалуй, тебе пора собираться. Где ты остановилась?

Воцарилось долгое молчание. Родни смотрел на Селину, Селина переводила взгляд с Родни на Джорджа и обратно. Джордж невозмутимо поглаживал Пёрл.

— Здесь, — сказала Селина.

Родни заметно побледнел.

— Здесь?

— Да. Здесь. В Каса Барко.

— Ты здесь спала?

— Мне больше некуда было пойти...

Селину слегка передернуло; Джордж понял, что она волнуется. Родни, однако, этого словно бы не заметил и заговорил ледяным тоном:

— А тебе не кажется, что это несколько неприлично?

Джордж внезапно бросил Пёрл на ближайший стул и ответил, опередив Селину:

— Я так не считаю. Не забывайте, что Селина, как-никак, моя родственница.

— Весьма далекая, чего не следует забывать. Да и не в том дело.

— А в чем?

— У вас в доме появляется — нежданно, негаданно — совершенно незнакомая девушка, и вы ее у себя оставляете, и сами не уходите, и, как я успел заметить, спите практически в одной комнате. Возможно, вы не дорожите своей репутацией, это ваше личное дело, но ради Селины могли бы что-нибудь придумать.

— А если мы этого не хотели? — усмехнулся Джордж.

Хладнокровие покинуло Родни.

— Мне очень жаль, мистер Даер, но мы говорим на разных языках. Я нахожу ваше поведение недостойным.

— Что ж поделаешь...

— Вы всегда пренебрегаете общепринятыми нормами поведения?

— Да, всегда. Я не считаю их для себя обязательными.

Родни внезапно захотелось сбить его с ног, но потом он решил, что Джордж этого не достоин и заслуживает только презрения. Он демонстративно повернулся к Селине.

— Селина... — Ее опять затрясло. — Все это мне крайне неприятно, но я готов поверить, что ты ни в чем не виновата. И готов обо всем забыть, однако прежде хотел бы убедиться, что никакие слухи не просочатся в Лондон.

Селина уныло посмотрела на Родни, на его гладкое, чисто выбритое, казалось, без единой морщинки лицо: невозможно было себе представить, что человек с таким лицом превратится в потрепанного жизнью и умудренного опытом старца. Нет, он и в восемьдесят лет останется таким же безликим и отглаженным, как только что принесенная из прачечной рубашка.

— Почему, Родни? — спросила она.

— Я... мне бы не хотелось, чтобы о случившемся узнал мистер Артурстоун.

Ответ показался Селине таким нелепым, что она не удержалась от смеха. Мистер Артурстоун с его подагрическими коленями... ее предполагаемый посаженный отец... причем тут, черт подери, мистер Артурстоун?

— А сейчас, — Родни поглядел на часы, — не будем больше терять время. Надень что-нибудь и пошли.

Джордж в этот момент закуривал сигарету. Услышав слова Родни, он погасил спичку, вынул сигарету изо рта и сказал:

— Селина не может поехать с вами в Лондон. Она потеряла паспорт.

— Она... что?

— Потеряла паспорт. Вчера. Совершенно непонятным образом.

— Это правда, Селина?

— О! Я... да...

Джордж молча сверлил ее взглядом.

— Конечно, правда. Дорогой мистер Экленд, вы не представляете, что здесь творится. Они готовы украсть золотые зубы у вас изо рта, если только дотянутся.

— Но это же паспорт, Селина. Ты понимаешь, как это серьезно?

— Ммм... Я... — пробормотала Селина.

— Ты сообщила британскому консулу?

— Нет, — снова вмешался Джордж. — Но она сказала гвардейцам в аэропорту, и они проявили большое участие и понимание.

— Удивительно, как они сразу не посадили ее за решетку.

— Я тоже был удивлен, но очаровательная улыбка — даже в Испании — способна творить чудеса.

— И что же нам теперь делать?

— Если вы спрашиваете у меня совета, я бы вам порекомендовал сесть в такси и отправиться обратно в Лондон, а Селину оставить здесь... со мной... Нет, — Джордж не позволил разъяренному Родни раскрыть рта, — я говорю совершенно серьезно. Это наилучший выход. Вы, вероятно, сумеете использовать свои связи, да и мы сделаем все возможное, чтобы выцарапать ее из тюрьмы. А на условности я бы на вашем месте чихал, старина. В конце концов, я, очевидно, самый близкий Селинин родственник и ответственность за нее готов взять на себя...

— Ответственность? Вы? — Родни попытался в последний раз воззвать к благоразумию невесты: — Неужели ты хочешь здесь остаться? — При одной мысли, что Селина может этого хотеть, у Родни зашевелились волосы на голове.

— Ну... — Ее неуверенность была достаточно выразительна: Родни все понял.

— Ты меня поражаешь! Откуда такой эгоизм?! Почему-то моя репутация тебя не волнует... Как можно не понимать, что речь идет не только о твоем добром имени! Нет, это просто возмутительно! Что скажет мистер Артурстоун! Страшно подумать...

— Но ведь нетрудно ему все объяснить, Родни. Не сомневаюсь, что ты это прекрасно сделаешь. И знаешь... пожалуй, скажи, что ему не придется быть моим посаженным отцом. Мне, правда, ужасно жаль, но так будет лучше. Я уверена. Зачем тебе такая обуза... после того, что произошло... И... вот твое кольцо...

Она сняла и протянула Родни кольцо — сверкающие бриллианты и темно-синий сапфир, которые должны были связать его с ней навсегда. У Родни возникло желание взять кольцо и широким жестом швырнуть через ограду террасы в море, но оно слишком дорого ему обошлось, поэтому, смирив гордыню, он без единого слова сунул его в карман.

— Прости, Родни.

Родни счел наиболее достойным сохранить мужественное молчание. Повернувшись на каблуках, он направился к выходу, но Джордж его опередил и распахнул перед ним дверь.

— Ужасно обидно, что путешествие оказалось таким неудачным. Вам стоит приехать в Кала Фуэрте попозже — летом здесь куда интереснее. Катанье на водных лыжах, подводное плаванье, охота на меч-рыбу... Непременно приезжайте!

— Пожалуйста, не думайте, мистер Даер, что я или мои компаньоны позволят вам выйти сухим из воды.

— Я и не смею так думать. Не сомневаюсь, что мистер Артурстоун — большой знаток своего дела и рано или поздно найдет на меня управу. Вы уверены, что мне не нужно отвезти вас в деревню?

— Благодарю, я предпочитаю пойти пешком.

— Что ж, chacun a son gout[17]. Было очень приятно с вами познакомиться. До свидания.

Родни ничего не ответил — просто в безмолвной ярости вышел из дома. Джордж проводил его взглядом и, лишь когда он благополучно поднялся в гору, закрыл дверь.