документов, которые мне предстояло заполнить, подписать и наконец-то получить деньги, чтобы в
следующий момент расстаться с ними, переведя на
счёт клиники, как и ещё дополнительные суммы на
лечение. Марк даже позвонил своему отцу, рассказав
ситуацию, и Адам предложил свою материальную
помощь. Меня до глубины души тронуло такое
отношение посторонних мне людей, когда моя родная
мать отказалась это делать. Но я лишь покачала
головой и сказала Тейре отправляться в школу, а сама
просто села на лавочку у госпиталя.
Я не знаю, что будет дальше, но сильнейшая и самая
тяжёлая туча нависла надо мной, но я устала.
Морально устала от всего, ещё и голова болела со
страшнейшей силой, а лицо превратилось в белую
маску с разбитой губой и припухшим носом.
Но меня отчего-то совсем не волнует моё состояние, я
до сих пор не могу очнуться от потрясения статьёй, которая вырезалась на подкорке головного мозга. Не
могу поверить, что это все произошло со мной. И
хочется разрыдаться от обиды, так сильно
сотрясающей тело. Ведь я сказала, что люблю его. А
он даже не придал этому значения, только решил
убить меня. Но ведь я знаю правду, не страдаю
раздвоением личности, и фотография до сих пор у
меня. Как такое возможно? Как? Кто мог знать о нём
так много? Кто мог предать меня и его?
Я выхожу на дорогу и ловлю такси, чтобы доехать до
дома. Ждать неизвестности сложно, когда ты даже не
можешь повлиять на ситуацию ни грамма. Ты просто
застряла между событиями, являясь их эпицентром, и
они будут ударять по тебе сильнее, чем по кому-либо.
Это страшно.
Зайдя домой, я плетусь в гостиную, блестящую
чистотой, как и раньше. Идеальная жизнь, которую
представляют многие, смотря на это великолепие. Но
разве кто-то знает, как все это отвратительно
выглядит изнутри. Ни черта. Люди предпочитают
видеть обложки, а заглянуть глубже даже не желают, делая выводы скоропалительно и их не переубедить.
Раздаётся звонок в дверь, и я вздыхаю, поднимаясь с
дивана, и иду на него. Хотя больше всего в жизни мне
хочется накрыться одеялом и заснуть, чтобы
проснувшись, понять, что это самый страшный кошмар
был всего лишь моей фантазией.
Я с удивлением смотрю на мужчину в классических
чёрных очках и костюме, средних лет и не особо
приятной внешности. Слишком он грубоват и веет от
него опасностью.
— Добрый день, вы, наверное, к отцу, но в данный
момент он в больнице, — я натягиваю улыбку и
произношу, смотря на незнакомого мне мужчину.
— Добрый день, мисс Пейн. Мне нужны вы, я адвокат
мистера Холда. И меня прислал он, чтобы обговорить
с вами одно непростое дело, — финальное слово
отдаётся эхом в голове, и я сильнее хватаюсь за
дверь, стараясь не упасть.
Вердикт. Настало время выслушать вердикт. Не верю.
— Проходите, — шепчу я, пропуская его в квартиру и
закрывая дверь.
Он, даже не раздеваясь, ожидает от меня следующих
слов, и я указываю ему следовать за мной. Идти
тяжело, едва передвигаю ноги от страха, сжавшего
желудок.
Я сажусь на диван, а адвокат открывает портфель и
достаёт оттуда какие-то документы.
— Итак, в связи с последними событиями, произошедшими этим утром, мой клиент требует от
вас выполнения контракта. У нас есть чёткие
доказательства нарушения вашего соглашения. Мы
распечатали список ваших звонков с мобильного, и
там мелькает телефон редакции. Длительность
разговора минута и тридцать четыре секунды. Звонок
сделан одиннадцатого апреля в десять часов и
пятьдесят семь минут вечера. В это время по данным
с GPRS навигации вы находили здесь. Вот
подтверждение моих слов.
Он кладёт на стол первый лист, и я хватаюсь в него, пробегая глазами по наборам цифр, и останавливаюсь
на обведённом красным телефоне. Дата. Время. Все
правда. Но как?!
— Это не я...не я, понимаете? Я была...не помню, где
я была. Я там была...у него, а потом приехала сюда. Я
была в ванной...была... — одними губами говорю я, бросая умоляющий взгляд на мужчину. Но его лицо не
выражает даже сожаления. Холодное, с примесью
раздражения и отвращения.
— Факты говорят сами за себя, мисс Пейн. Сумма в
пять тысяч долларов была переведена на вашу
личную карту и снята ещё вчера днём. Вы тоже
можете ознакомиться с этими фактами, — он кладёт
следующий лист, и я распахиваю глаза, смотря на
передвижение этой суммы, которую я в глаза не
видела. — Что ж вы так мало попросили-то? Да ещё и
потратили на глупости, а могли бы защитить себя. Но
я продолжу. По условиям вашего соглашения с моим
клиентом, он вправе на вас подать в суд, где пройдёт
закрытое разбирательство дела. Затраты на адвоката, поиск вашего алиби, фабрикация документов, к
которой вы прибегнете, я уверен, и последующий
проигрыш с уплатой неустойки, какую пожелает
мистер Холд и возможно условный срок за неверную
дачу показания, а возможно, реальный. Но у вас нет
таких денег, верно? И вы не готовы иметь такой исход
событий? По последним данным, у вас крупные
финансовые проблемы в семье.
— Да, — киваю я, сжимая в руках бумагу.
— Мистер Холд готов пойти вам на встречу, ввиду
вашего тесного сотрудничества. Он предлагает вам
альтернативу.
— Господи, – я издаю нервный смешок, а затем
начинаю смеяться, ясно понимая эту альтернативу.
Больно. Жёстко. Обидно. Гадко от того, что я до сих
пор надеюсь на доверие. Все разбивается снова и
снова, моё сердце уже не может контролировать себя, срываясь на бешеный темп. Ладони внезапно потеют, и я отбрасываю от себя бумагу, поднимая взгляд на
опешившего моим поведением адвоката.
— Наказание. Он хочет сделать меня его рабыней.
Да? Он хочет предложить мне яд, чтобы проверить
смогу ли я его принять, — с горькой усмешкой
произношу я.
— Все верно. Одна ночь его полной и безграничной
власти над вами. Никаких стоп-слов. Подчинение
безоговорочное, — резко отвечает он.
Я продолжаю хохотать, закрываю глаза, надавливая
пальцами на глаза, потому что сейчас мне кажется, что я нахожусь в реальном кошмаре, который стал для
меня жизнью.
— У вас есть пять часов на раздумья. Сегодня к
восьми вечера вы, если согласитесь, подпишите этот
документ, — он выкладывает новую стопку бумаг
передо мной, а я открываю глаза, продолжая
улыбаться.
— Там описаны все требования. В случае отказа и при
отсутствии денег, вы будете осуждены за убийство
Теренса Айверли и нарушение договора. Срок
тюремного заключения от четырнадцати лет лишения
свободы.
— Ублюдок, — качаю я головой.
— Всего доброго, мисс Пейн. И я советую вам все же
просмотреть вариант альтернативы, предлагаемой
мистером Холдом. Для вас это лучшее решение. Я
знаю где выход, не утруждайте себя, — с этими
словами он застёгивает свой портфель и спокойно, словно не приговорил меня сейчас, уходит.
— О, Господи, — шепчу я, закрывая лицо ладонями, взрываясь от громких слез.
Все внутри сжимается от этой встречи. Я вымотана на
износ, моя энергия полностью высосана. И я ничего
больше не представляю из себя. Ничего. Он добился