– Господи, Адка, что с тобой? Заболела?

– Ага! Меня опять хватила кондрашка! Вот уж точно, дважды в одну воду не войдешь!

– А ты что, собиралась?

– Собиралась, дура такая! Мне официальное предложение его дочка сделала, с цветами и колечком. И я, корова, разнюнилась и согласилась!

И Ариадна в красках рассказала подруге о происшествии на Корфу.

– Обалдеть! Но какой сюжетный ход! Обзавидуешься! Жалко, я свой роман уже закончила, ну да не беда, для следующего пригодится. А девочку жалко!

– Да, девочку ужасно жалко.

– Бедная, нашла себе мамашку, а ты была бы хорошей мамашкой, но я убеждена, он объявится. Там ведь, как ни верти, любовь…

– Какая любовь, о чем ты! Разве спьяну кричат любимой женщине, мол, потрахаться с тобой здорово, но привести такую в дом, где живет малолетняя дочь…

На глазах у Ариадны вскипели злые слезы.

– Скотина!

– Ну, положим, спьяну еще и не такое кричат любимой женщине… Он небось протрезвел, вспомнил все, пришел в ужас, помчался просить прощения.

– И поцеловал дверь! Так ему и надо! И пусть проваливает в свою Швейцарию. Ненавижу! Второй раз жизнь мне сломал.

– Он не сегодня завтра объявится, примчится к тебе в ножки падать, помяни мое слово!

– Да не примчится! Он же впал в истерику, когда его Верещагин узнал. Он, видите ли, не желает больше быть Кондратом. Безголосым Кондратом… – Она вдруг заплакала. – Грета, он такой несчастный на самом деле, такой чудовищно одинокий… Он, как птенец, боится высунуться из своей скорлупы.

– А ведь ты, подруга, сбрендила! От любви! А твой пятидесятилетний птенчик под два метра ростом может и впрямь остаться доживать в своей уютной скорлупке… Вот что, позвони-ка ты Даниле.

– Зачем?

– Верни парня! Золотой ведь кадр! И любит тебя. Он ко мне приезжал, в полном отчаянии, чуть не плакал…

– Да ты что! С какой стати?

– А Кондрат тебе не сказал?

– Что?

– Не рассказал, сволочь, о своем разговоре с Данилой?

– Нет. О каком разговоре? Ничего не понимаю.

– Данила как-то вечером тебе позвонил, трубку взял Кондрат и сказал несчастному парню, что Ариадна, мол, ему нитку не дала и Минотавр его, Данилу, схряпал!

– Да ты что! Вот скотина!

– Кто?

– Кондрат! Собака на сене, ни себе, ни людям! Ой, Грета, я такая кретинка! Я из-за всей этой истории забыла на Корфу такую шубку!

– Какую шубку? – живо заинтересовалась Грета.

– Я заказала себе шубку из голубой каракульчи. Аванс внесла и… начисто забыла!

– Та к свяжись с магазином по Интернету, переведи деньги, и они тебе пришлют.

– Я обещала заплатить наличными, ох, какая жалость…

– Ну ничего, если по шубке горюешь, значит, все не так плохо, жить будешь.

– Да, наверное, буду…

– И позвони Даниле. Такими мужиками в наши дни не разбрасываются. Он же тебе нравился.

– Нравился. Но я не хочу больше портить ему жизнь.

– Черт, какая пробка на дороге… Слушай, а на Корфу бывают пробки?

– Еще какие!

– Похоже, пробок не бывает только в деревне Гадюкино!

Но рано или поздно пробки рассасываются.

Наконец они добрались до Смоленской набережной.

– Ох, хорошо дома! – простонала Ариадна. – Смотри-ка, даже еда в холодильнике есть.

– Я постаралась!

– Грета, ты лучшая в мире подруга!

– А я думала, лучшая теперь Маша!

– Это ревность? – засмеялась Ариадна.

– Это шутка! Вот что, ты разбирай чемодан, а я пока свяжусь с твоим меховым магазином. У тебя хоть квитанция есть?

– Да, была в сумке, ага, вот она.

– Ты сказала, голубая каракульча?

– Точно!

– Это же, наверное, смертельно красиво?

– Смертельно!

– И тебе наверняка идет?

– Потому и заказала, хотя для Москвы это непрактично.

Грета достала планшет и взялась за дело.

– Адка! – закричала она. – Адка!

– Что ты орешь как резаная?

– Забрали твою шубку. Заплатили наличными и забрали, сказали, что передадут тебе.

– Как? Кто?

– Ну, ты окончательно сдурела!

– Что, думаешь, Кондрат?

– Сейчас выясним. Ну, точно, некто Майкл Конрад, а это у нас кто? Скажешь, не Кондрат?

– Но откуда он знает?

– Скорее всего, от дочки. И придумала этот ход тоже наверняка Алиса! Вот это девчонка!

У Ариадны по щекам опять бежали слезы.

– Но это же значит, он появится здесь.

– Конечно, появится. С шубкой. Но не завтра.

– Почему?

– А визу ему и девочке надо оформить?

– Грета, какое счастье, что у тебя такая светлая голова!

– Пользуйся, пока я не влюблена.

– А сколько времени может занять виза?

– Понятия не имею. Какое у него гражданство?

– Не знаю.

– Ладно! Положим на это неделю. К тому же он бизнесмен, его могут задержать дела. Клади еще неделю. Минимум две недели до твоей шубки! Минимум!

– Я не доживу!

– До шубки или до Кондрата?

– До Кондрата, конечно… Грета, миленькая, я так его люблю!

– Ну и люби на здоровье! Я пока погляжу, нет ли каких сообщений о воскресении Кондрата. Ох, ну ни фига себе…

– Что?

– Смотри!

«Люди! Кондрат жив! После стольких лет забвения живой и здоровый Кондрат по-прежнему любимец женщин! Красавица рядом с ним, известная театральная художница Ариадна Замчевская, была когда-то его женой. Похоже, старая любовь не ржавеет! Пару застали на греческом острове Корфу. Они никого не стесняются!»

И целый ряд фотографий. Кондрат целует Ариадну в обнаженное плечо, обнимает ее на пляже, не остался незамеченным и тот момент, когда он запускает руки под сарафан и стаскивает с нее купальник.

Ариадна похолодела. Неужто их снимали и там, в пустом доме? Но, слава богу, этих фотографий не было.

«Как нам стало известно, Кондрат, кумир поколения пятидесятилетних, давно бросил музыку, потерял голос… Теперь это благонамеренный бизнесмен, вдовец, папа двенадцатилетней дочери. Ариадна Замчевская, одна из красивейших женщин Москвы, художник с европейским именем, не жила все эти годы монахиней. Она была замужем за олигархом Леонидом М. У нее было много романов, в том числе и со знаменитым композитором Андреем Кульчицким, а потом и с его сыном Данилой, военным корреспондентом канала «Супер». Кстати, Кульчицкий-младший тоже посетил свою красавицу на острове Корфу…»

– Боже, какая мерзость! – простонала Ариадна. – Почему людям так хочется все извалять в грязи. Сроду я не была героиней Интернета. О моих премиях сообщалось всегда предельно скупо. А тут…

– То ли еще будет… – тяжело вздохнула Грета. – Эта пакость все еще может разрушить…

– Так уж разрушено…


Кондрат не находил себе места от нетерпения. Я должен, я просто обязан полететь в Москву, расставить все по своим местам. Я не могу, не имею права в глазах дочери оказаться жалким слабаком, с пьяных глаз разрушившим ее и свои надежды. Алиса буквально влюблена в Аришку, а я просто люблю ее. И сейчас это осознанная, зрелая любовь. И еще я хочу, смертельно хочу в Москву, в Россию… Говорить со всеми по-русски… Ах, если бы я мог еще и петь по-русски… ведь я написал немало песен, хороших песен… ладно, что думать о несбыточном. Главное, я увижу Аришку. А ведь благодаря ей я по-новому взглянул на свою дочь. С каким характером девчонка! Взрослая, разумная… Явилась ко мне:

– Папа, Ариадна заказала в магазине у Афанасия шубу.

– И что?

– Она из-за тебя умчалась отсюда, забыв о ней, ведь было воскресенье. Ты должен забрать эту шубу, и мы отвезем ее Ариадне в Москву. Шуба из голубой каракульчи!

– Мать честная! А ты откуда знаешь?

– Мне Ариадна сказала и даже… вот…

Алиса протянула ему листок бумаги.

– Это что?

– Фасон шубы.

Он растерялся.

– И что мне с этим делать?

– Папа, это твой… нет, это наш последний шанс!

– Ну, ты даешь, Лисёнок! Я знаю, я повел себя черт знает как!

– Да, папа, черт знает как!

– Но ты же простила своего папку?

– Поехали!

– Куда?

– В город, к Афанасию!

– Да кто такой этот Афанасий?

– Хозяин мехового магазина.

– Русский?

– Нет, грек!

По дороге в город он вдруг спросил:

– Значит, говоришь, это наш последний шанс?

– Да, папа, последний!


Самолет из Женевы прибыл в Москву вовремя. У Кондрата от волнения пересохло в горле. Аэропорт изменился неузнаваемо.