– Да, Верочка, – тут же подтвердил разгоряченный дракой Вадик. Он чувствовал себя рыцарем, добывшим девушку в честном бою. От этого ценность ее еще больше возрастала, да и собственная самооценка поднялась невероятно. Все же хорошо, что он сюда приехал. А дома-то что? Общага – работа, работа – общага, и никакой личной жизни.
– Счастливо оставаться, – процедил Марк, боком протискиваясь мимо голого амбала, нехорошо буравившего его маленькими глазками. – Даша когда вернется?
– Вечером, – рявкнул Вадим.
– Да она, может, и вовсе не вернется. – Вера сурово зыркнула на своего простодушного рыцаря. Неужели непонятно, что и как говорить бывшему, чтобы укусить побольнее и отомстить покачественнее.
– Нет, вернется, – гнул свое недогадливый Вадик.
Вера закатила глаза и пошлепала к Марку:
– Все, давай, не видишь – интим нарушаешь. Или будешь третьим?
– Не нужен нам третий! – всполошился наивный Вадик. – Мы ж не водку пить собираемся!
– Да я б с вами пить и не стал. – Марк брезгливо оглядел Березкину и хмыкнул. – Удачи! Смотрите, не разочаруйте друг друга. – И он торопливо вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Город запорошило первым робким снегом. Он тончайшей пеленой покрывал ночные улицы, искристо переливаясь в свете одиноких светофоров.
– Как красиво! – тихо вздохнула Даша, осторожно тронув крошечный сугроб. – Зима. Новый год скоро.
– Я не люблю Новый год. – Сергей бережно взял ее под руку. – Аккуратно, тут скользко. Новый год – грустный праздник. Каждый раз я от этой ночи жду чего-то необыкновенного, а в результате чувствую себя ребенком, споткнувшимся о напившегося в стельку Деда Мороза с отклеившейся бородой.
– Надо верить, – улыбнулась Даша. – Если не верить в Деда Мороза, то он и не придет.
Она снова вздохнула и вдруг погрустнела.
– Что, тоже вспомнился ненастоящий Дед Мороз? – усмехнулся Сергей.
– Да. – Она внимательно посмотрела ему в глаза. – Я вспомнила, что они все ненастоящие.
– А как же твое «надо верить»?
– Надо. Один настоящий все же где-то ходит. И это только мой Дед Мороз.
К подъезду они подходили молча. И каждый молчал о чем-то своем.
– Надо, наверное, позвонить им. – Сергей кивнул на окна. – А то устроим нашим голубкам нежданчик. Некрасиво получится.
– Позвони, – пожала плечами Дарья.
Сергей послушно набрал номер и начал слушать гудки:
– Что-то не подходят. Может, заняты?
– В том, что заняты, я не сомневаюсь. Только домой очень хочется и спать. Завтра на работу. Что так долго-то?
– Ну, знаешь ли, – расхохотался Сергей. – С чувством, с толком, с расстановкой. В таком деле торопиться нельзя. Пошли, погуляем еще.
– Да холодно гулять-то, – закапризничала Даша. – Пошли, пусть закругляются.
– Такое чувство, что тебе завидно.
– Да хоть бы и так, – огрызнулась она, открывая двери подъезда.
У квартиры их ждал сюрприз. На подоконнике между этажами сидели Марк с Лерой и о чем-то мило беседовали. Увидев выходящую из лифта пару, они моментально спрыгнули и двинулись навстречу.
– Дашенька, я к тебе. – Марк проникновенно улыбнулся, растопырив руки. – Хватит обижаться, давай мириться.
– А чего без цветов? – Даша инстинктивно прижалась к Сергею и даже слегка сдвинулась ему за спину.
– Завтра куплю, сегодня не успел, – легко, без тени смущения тряхнул челкой Марк. – Все завтра. А сейчас пошли домой, я так долго тебя ждал.
– Он говорит таким тоном, словно лет десять ждал тебя из тюрьмы, – сварливо заметил Сергей. – И ты сейчас должна чувствовать себя слегка виноватой, а не приставать с вопросами про какие-то там цветы.
– А тебя вообще не спрашивают, – злобно отрубил Марк. – К тебе вон барышня на прием пришла. Аферист!
– Да, я к вам, – кокетливо подтвердила Лера, протягивая Сергею какой-то блокнотик и сложив надутые губки в состояние куриной попки. Тот аж отшатнулся от такой красоты, поперхнувшись и то ли закашлявшись, то ли сдавленно расхохотавшись. Даша тоже едва не прыснула. Видимо, современных девушек в обязательном порядке заставляли ходить на специальные курсы по сворачиванию губ в такие умопомрачительные трубочки. Вероятно, это была какая-то секта, внушавшая юным барышням, что это красиво или сексуально. Ей вдруг стало ясно, что не могло у Сергея быть ничего общего с этой очаровательно пустой куколкой.
– А у меня сегодня неприемный день, – нахально заявил Сергей и вызывающе уставился на девицу.
– Тогда я все скажу. – Она тоже вздернула подбородочек и осторожно откинула ламинированную прядку.
– Скажи-скажи, – начал подзуживать ее Марк. – Или я сам скажу!
Даша испуганно посмотрела на Сергея. Судя по боевому настрою собравшихся, они собирались разоблачать какую-то страшную тайну.
– Пошли отсюда, – быстро сказала Дарья, потянув кавалера за собой. – Не хочу я ничего знать. Или лучше ты сам мне все скажешь.
– Ах ты моя умница, – рассмеялся он. – Нет, так нельзя. Останется синдром незавершенного действия. Женщины не любят недосказанности. Потому что любая недосказанность порождает страшные подозрения и чудовищные фантазии. Это я уже проходил. Ты будешь потом переживать: а правду ли я тебе сказал, а то ли они собирались открыть, а нет ли какого подвоха…
– Он охотится за наследством твоего деда! – рявкнул Марк. – В отличие от меня. Я тебя любил бескорыстно! И вернулся, потому что не могу без тебя. Хочешь, на колени встану?
– Ну, – Лера требовательно уставилась на Сергея, – вы подписываете, или я рассказываю!
– Валяй. – Тот насмешливо смотрел на девицу.
«Даже если он с ней спал, – в панике соображала Даша. – Я смогу простить? Это ж смотря когда у них все было! А если там, у деда? Нет, не прощу! Или прощу? Почему он так спокоен? Может, ничего не было?»
– Он все врет! Не работает он на стройке! Он у нас в институте физику преподает! И зарплата у него копеечная! Вот он и решил богатую невесту подцепить! – мстительно прошипела Лера.
– Что ж вы все бедного деда хороните, – не выдержал Сергей. – Человек живет себе, здоров и бодр, а вокруг только и разговоров, что про дележку.
– Чего? – заторможенно протянула Даша. – Чего-чего ты врал?
– Ну, да – дурак. Березкину твою послушал. Она ж сказала, что тебе нравятся незатейливые мужики, которые ближе к земле, те, что попроще. И чтобы точно не научный работник. Вот я и решил не рисковать. Все ж физик. Вдруг у тебя именно на них аллергия.
– Спятить можно. Это Верка такое сказала?
– Ну, она рассказывала что-то про ученого-барда, с которым у тебя не сложилось. Я не особо вникал.
– И это все, что ты скрывал? Это они об этом хотели рассказать? – Дарья не верила своим ушам. Она чувствовала себя словно альпинист, сорвавшийся в пропасть и в последний миг зацепившийся штанами за выступ скалы. Вроде еще висишь в состоянии ужаса, но уже не летишь вниз.
– Да, все. Признаю – глупо. Понравиться хотел. Но, заметь, я извинился.
– Чушь какая-то, – пробормотала Даша.
– Не чушь, – взвился Марк. – Тебе что, непонятно, зачем ты ему нужна?
– Не-а. – Даша весело посмотрела на Сергея.
У него с Лерой ничего не было. И он хотел ей понравиться.
Отмахнувшись от наседавшего на нее Марка, она набрала номер и загадала желание. Иногда Даша так делала в детстве. Когда трудно было решиться на что-то, она загадывала: если проедет красная машина, или на березу сядет ворона, или под окном кто-нибудь проедет на велосипеде, то все будет хорошо, а если нет…
Дед взял трубку после первого гудка.
– Привет, не спишь? – виновато спросила Даша, внезапно вспомнив, что на улице полночь.
– Не сплю, – совершенно сонным, но уже встревоженным голосом пробормотал дед. – Кто ж спит среди ночи-то? У нас тут самые танцы. Чего хотела, золотая моя?
– Тебе жених мой понравился?
– Очень, – подумав, ответил Федор Леонтьевич. – Подарок хороший привез. И подарил хорошо.
– Вообще-то шахматы были мои и дарила их я, – напомнила внучка.
– А он тоже не с пустыми руками. Гоголя мне подарил. Раритетнейшее издание, – мечтательно вздохнул дед. – Дореволюционное. У меня такого еще не было.
– Да? – Дарья очумело посмотрела на приосанившегося Сергея. Тот ехидно прошептал: «Да, вот такой я затейливый!»
– Так дело-то не в том. Дорогим подарком угодить – ума много не надо. Мог ведь наврать, что искал, заказывал, деньжищи платил. А он, знаешь, застеснялся так, как ты, когда вазу мою греческую разбила, которая как машина стоит, помнишь, да? Так вот, засмущался и говорит, мол, дома валялась, от прабабки осталось, а мне и ни к чему. Дай, думаю, подарю хорошему человеку. И ему приятно, и я книжку не на помойку выброшу. Хороший парень. Я людей насквозь вижу. Бери, Дашка, не прогадаешь. Ну, ответил я на твой вопрос?