Не в силах отказать ей в объятиях, даже кричать на подобную глупость не хочется. Проявление подобной ласки усмиряет внутреннего зверя. Не сразу понимаю дальнейшие ощущения, не до конца готов поверить в происходящее. Легкие, едва ощутимые поцелуи в области шею кажутся чем-то за гранью фантастики, и все же это не иллюзия, не очередной обман воспаленного сознания.

– Ти?

– Не могу без тебя, – теплое дыхание шевелит волосы. Обнимаю ее еще сильнее, борясь с самим собой.

Воспользоваться ситуацией или списать все на алкоголь, и вновь дожидаться пока она, наконец, сдастся? Эта дилемма не дает покоя, проносится сотни раз за одно мгновение. Вновь проснувшаяся совесть старается подать голос, но я ее жестко затыкаю. Нет смысла оттягивать неизбежное. Если я правильно понял, что за напиток дали Ти, то она просто отпустила сдерживающие ее рамки и ничего больше. Никакого принуждения. Нет ни малейшего желания сопротивляться ей.

– Перестань не обращать на меня внимания, Эйд, – все так же тихо бормочет сестра между легкими касаниями. – Не хочу без тебя. Невыносимо.

– Готова принять мои условия, Ти?

– Готова, только не отказывайся от меня больше.

– Нет, – жесткая уверенность в моем тоне заставляет ее замереть. Карие глаза с обидой и непониманием смотрят в мои.

– Почему? Я тебе больше не нужна? – заключаю ее лицо в ладони, не отпуская ее взгляда.

– Ты ведь этого не хочешь, Ти. Уверена, что не будет противно?

Наверняка со стороны выгляжу героем, но за каждым словом кроется четко построенная игра. Пусть убедит саму себя в правильности выбора, пока столь податлива. Выгода сложившейся ситуации столь прельщает, что не в силах отказать себе. Роковой момент, который я доведу до совершенного падения Теи, пусть только признает, что что-то большее между нами ей отнюдь не чуждо, не противно.

– Не противно, – столь энергично машет головой, отрицая подобную возможность, что на губах невольно возникает улыбка. Моя наивная девочка.

– Уверена?

Вместо ответа несколько секунд напряженного взгляда. Медленно, не до конца уверенно приближается. Сама делает первый шаг, развязывает мне руки. Как бы сильно не терзало желание сделать все самому, послушно принимаю роль ведомого, понимаю, что так нужно. Так правильно. Поцелуй пропитан робкой нежностью. Позволяю целовать себя, даю шанс привыкнуть, сдерживаюсь, и, как только она окончательно расслабляется, перехватываю инициативу, забираю бразды правления, углубляю поцелуй, делая его более сильным, лишаю ненужной робости.

Так плохо начавшийся вечер стремительно превращается во что-то фееричное. Внутреннее напряжение, ни на секунду не исчезающее с момента оглашения условий, вдруг отпускает, позволяет вздохнуть полной грудью. Прижимаю послушное тело ближе. Руки двигаются без какой-либо осознанной мысли. Не способен думать ни о чем, кроме преодоления главного барьера. Первый шаг всегда самый сложный, и она сделала его. Сама. Пусть с моей незаметной подачи, но все же сама.

Не замечаю, когда успел прижать Тею к стене. Она не сопротивляется, охотно следует за каждым жестом. Стоит остановиться, пока желание не погубило все достигнутые результаты. Дальнейшее продвижение будет гораздо проще, лишь бы не спугнуть. Замираю. Глубокий вдох и между нами образуется расстояние, причиняющее дискомфорт.

– Не забудь о своем решении, Ти, – шепчу, не спуская с нее глаз.

Пока остались крупицы самообладания, делаю то, чего совсем не хочу. Отвожу сестру в ее комнату с твердым намерением уложить спать. Нам некуда спешить, и я не так жесток, как может показаться. Теперь, когда она готова идти за мной, я дам ей время привыкнуть к изменениям. Это отнюдь не исключает потрясений, что ей придется испытать для окончательной трансформации восприятия меня не как брата, но все же мягче, чем привычные мне методы.

– Не уходи.

Ее слова останавливают у самой двери. Даже не столько они, сколько отчаяние, проскользнувшее в голосе. Оно пугает, но я не подаю вида.

– Эйден, пожалуйста.

Она даже не представляет насколько искушающе выглядит, сидя в одной футболке на постели и глядя на меня с мольбой. Не уверен в собственной выдержке. Не смогу сейчас с ней просто посидеть, слишком сложно. Невыносимо. Цена за достигнутые результаты. Попробовав настоящий поцелуй, до безумия хочется продвинуться дальше, но не могу себе позволить этой роскоши. Запретный плод сладок, сейчас понимаю это так отчетливо, словно рассматриваю фразу под микроскопом.

– Если не хочешь спать, можем посидеть во дворе, – предлагаю компромисс, в надежде, что свежий воздух остудит мой пыл, и уже сидя на качелях, понимаю насколько глупа была подобная надежда.

Легкий ветер шевелит ее волосы, щекотит ими по моему лицу. Ее запах обволакивает. Ти молчит, с удобством устроившись между моих ног и вытянув свои на всю длину качели. С задумчивым видом пальцами водит по груди, рисуя невидимые узоры. Одновременно наслаждение и пытка. Мне мало обнимать ее за плечи, в попытке оказаться чуть ближе, хочется много большего.

– Я нарисовала радость, Эйд, – тихий голос нарушает уютную тишину.

Молчу, ожидая продолжения, которое не заставляет себя ждать. Ее словно прорывает. Ти напоминает жаждущего, наконец набредшего на оазис и теперь с жадностью вкушающего его блага. Успеваю лишь вставлять редкие предложения, уточняя что-то. Ее радость от нашего общения заражает. Только сейчас осознаю, как скучал по этому. Искренность в каждой эмоции обескураживает. Час в обществе Ти наполняет умиротворением, недоступным мне никак иначе. Теа моя гавань, маятник, не позволяющий скатиться на дно. Та, ради кого всегда хочется вернуться домой. Стать лучше.

Поправляю выбившийся из пучка локон. Какую бы прическу Ти не делала, он всегда выбивается, и негодование сестры по этому поводу безумно забавляет.

– Я ревновала, Эйден, – вдруг нахмурилась Теа, отстранившись от моей груди и посмотрев пристальным взглядом. – Поганое чувство.

– Знаю, малышка.

– Не хочу больше его чувствовать.

Смотрит так выжидательно, что становится ясно, Теа искренне верит в мою абсолютную способность сделать то, о чем она просит, вот только я не могу. Не сейчас. Ревность – главный катализатор ее чувств, и я не готов так просто расстаться с этим козырем.

– Мы ведь не встречаемся, Ти, – провожу по ее скуле в легкой ласке. – Мне необходимо намного больше, чем поцелуи, а тебя я к этому принуждать не стану никаким образом. Только, если сама захочешь.

– Не захочу.

– Значит, не захочешь, – равнодушно пожимаю плечом, чуть отстраняясь. – Я обещал, что в обмен на уступки, все будет, как раньше, и я выполню обещание.

Нет ни капли сомнения, что уже спустя неделю она захочет большего. Для нее нет спасения, сама захлопнула ловушку, переступив через себя. Изменение необратимо. Но если ей так легче, пусть верит в обратное.

Последний раз провожу по макушке, перебирая волосы, и встаю, утягивая за собой девушку. Самообладание и так покрывает меня благим матом, выдержка грозится помахать ручкой. Не стоит переоценивать собственные границы возможного.

– Поздно, Ти, пошли спать.

Она слушается, ни на миг не отпуская руки, словно боится, что я исчезну. Вплоть до самой комнаты, где совсем неохотно отпускает.

С удовольствием растягиваюсь на собственной кровати. Наконец какая-то передышка от неконтролируемого искушения. Чрезмерное количество эмоций вредит делу. Нужно контролировать себя, пока не дойду до финиша. Осталось совсем немного.

Лишь бы завтра Теа вдруг не испугалась принятого решения.

Глава 10. Последний акт.

Столь долгожданное утро начинается совсем не по сценарию. Мелодия звонка, которую вскоре я начну люто ненавидеть, нарушает тишину. Телефон звонит не переставая, но даже мысль о том, чтоб открыть глаза, приводит в ужас. Пошли все к черту. Организм не проснулся, мысль заторможена. Если буду так необходим – перезвонят. Ищу рукой телефон с намерением заткнуть. Отправить на встречу с твердой поверхностью, но эта сволочь вне зоны досягаемости. Накрываю голову подушкой, и звук становится приглушенней, однако уснуть нет ни малейшего шанса. Вынужден сдаться упорству звонящего. Нехотя скатываюсь с кровати в поисках нарушителя спокойствия.