Я пишу её сообщение, чтобы рассказать, как приходит обустройство ее комнаты.
Я: Привет, дорогая, твоя комната почти готова. Ты почти здесь! Ура!
Нат: Суперски-обалденно-здорово! Замечательно! Я навещала твоего отца и взяла его запасной ключ.
Я: Круто. Как он?
Нат: Ты знаешь как обычно, постоянно работает над чем-то. Он сделал новый журнальный столик на прошлой неделе!
Это хорошая новость. Мой папа плотник и очарован всякими деревянными штуками. Большинство моих детских воспоминаний о нем, связаны с его столярными работами. Когда умерла мама, он перестал мастерить и стал немного отшельником. К сожалению, я не стала опорой для него, потому что оплакивала потерю моей сладкой Мии. Мы утешали друг друга, как могли, но жить в Кали стало слишком сложно для меня, так что я переехала в Нью-Йорк. Я думаю, что мой переезд сильно повлиял на него. Мы звоним друг другу несколько раз в неделю, чтобы пообщаться, и Нат приходит время от времени проверить его.
Я: Замечательно. Как выглядит столик?
Нат: Ты мне скажи. Он был в грузовике!
О, ничего себе!
Я: Я думала, что он твой! Я поставила его в твоей комнате!
Нат: Нет, он для тебя. У тебя новый журнальный столик! Я должна поторопиться на самолет, скоро увидимся. Люблю тебя, целую.
Я: Люблю тебя больше, целую.
Это здорово, потому что у меня даже никогда не было журнального столика. Я иду в спальню Нат и внимательнее разглядываю свой подарок.
Он красивого орехового цвета и высотой мне по колено. По краям резьба ручной работы в виде роз, стеблей и листьев. Стебли вьются вокруг настолько реалистично, что он даже вырезал шипы. Мне нравится.
Мои глаза застилает туман, и горло сжимается от волнения, потому что я знаю, что этот стол больше, чем просто подарок. Это сообщение от моего папы, чтобы я не беспокоилась о нем, он в порядке.
Я чувствую облегчение, его любовь согревает меня.
Я вытираю глаза, прочищаю горло и беру телефон, чтобы позвонить отцу.
— Тук-тук!
Я поднимаю голову от расписания и вижу улыбающуюся Тину в дверях своего кабинета. Она держит в руках большой белый контейнер.
Я улыбаюсь и спрашиваю:
— Привет, что ты здесь делаешь?
Я смотрю на часы: одиннадцать утра. Всё еще есть время до совещания.
— Я просто была неподалеку! — она выглядит немного смущенной, но продолжает: — Ну, ты сказал, что у тебя важная встреча, поэтому я принесла кое-что, чтобы подсластить сделку.
Мои глаза расширяются. Я спрашиваю:
— О, да? Что там у тебя?
Она подходит к моему столу и открывает контейнер. Там двенадцать самых аппетитных шоколадных кексов, какие я когда-либо видел. Половина покрыта шоколадной глазурью, половина светло-коричневой. Пахнет просто великолепно.
Бах! Прямо в лицо!
Я чувствую запах арахисового масла. У меня текут слюнки. Я говорю ей:
— Они выглядят великолепно.
Я слышу шаги в направлении офиса. Входят Макс и Дух. Как они смогли почувствовать запах еды снизу.
Макс ухмыляется:
— Эй, Тина, что за вкусняшки?
Ах, Макс, идиот.
Дух поднимает подбородок к Тине.
Ее кожа розовеет, когда она объясняет:
— Ну, я сделала несколько кексов для встречи со спонсором. Я знаю, как она важна, и эти вкусняшки могут быть очень убедительными. — Она поворачивается к Духу и говорит: — Я не хочу хвастаться, но эти кексы, — ее глаза прищуриваются, и она смотрит то вправо, то влево и заканчивает шепотом, — настоящие бомбы.
Ее телефон вибрирует и начинает играть песня «Thrift Shop» группы «Macklemore». Она взвизгивает:
— Вот мерзость, я должна идти! — она поворачивается ко мне и говорит: — Я знаю, ты не можешь пообедать со мной сегодня, но тебе надо будет подкрепиться, так что я прихвачу что-нибудь и принесу тебе.
Кто эта девочка на самом деле?
— Ах... — я не знаю что сказать.
Она поднимает брови и спрашивает:
— Так что, во сколько закончится встреча?
— Около часа, — я всё еще ошеломлен.
Она широко улыбается и говорит:
— Отлично. Я принесу сэндвичи с индейкой.
Она принесет мне сэндвичи с индейкой на обед. Это слишком странно.
Тина поворачивается к Максу и Духу, и спрашивает:
— Ребята, хотите сэндвичи на обед?
Шокированное лицо Макса становится мягче. Он говорит тихо:
— Дорогая, это круто, — Дух качает головой. Макс улыбается и продолжает: — Но я хочу один из этих кексов.
Тина улыбается в ответ и говорит ему:
— Конечно! Но оставь несколько для спонсора. — Она поворачивается ко мне лицом и говорит: — Если серьезно, то убеди спонсоров попробовать их.
Я всё еще в шоке, поэтому просто киваю.
Когда она идет к двери Дух берет кекс со светло-коричневой глазурью. Тина оборачивается, ахает и бежит обратно к нам. Как теннисистка она выбивает кекс из руки Духа.
Шмяк!
Кекс врезается в стену и на удивление не падает, а остается на месте.
Ее грудь вздымается от напряжения, она кричит:
— Святые бисквиты! — она смотрит на Духа и говорит: — Я забыла вас предупредить, чтобы не ели их, если у вас аллергия на арахис!
Дух хватает другой шоколадно-арахисовый кекс, срывает обертку и заталкивает в рот. Его глаза закрываются от блаженства. Он медленно пережевывает, и его голова откидывается назад. Покачивая головой, он смотрит на Тину и бормочет:
— Неплохо. Мне нравится хрустящая корочка.
Эх, Дух — задница, как обычно.
Макс разворачивает шоколадный кекс, откусывает и стонет. Делая три шага к ней, Макс обнимает ее за плечи и поднимает Тину, он удерживает ее несколько секунд, прежде чем позволяет ей встать на ноги. Тогда он говорит с набитым ртом:
— О, мой Боггх, Тин, это лучшее, что я когда-либо ел.
Тина смотрит на Макса и расплывается в улыбке. Она краснеет и говорит тихо:
— Ну, спасибо, ребята. Не забудьте оставить для спонсора. — Она смотрит на меня и говорит: — Я принесу тебе обед в час.
Она уходит и закрывает дверь офиса за собой; когда замок щелкает, кекс с хлопком падает со стены на пол.
Макс начинает ржать. Дух тоже. Я также не могу удержаться.
Эта девушка — ураган.
12:40.
Мне лучше поторопиться, если я хочу успеть взять сэндвичи на обед вовремя.
В магазине ниже по улице продаются самые вкусные и свежие сэндвичи. Они реально нарезают мясо при вас, и их индейка всегда сочная.
Ник не сказал ничего против, так что думаю, он любит индейку. Он выглядел немного потрясенным, когда я принесла кексы. И еще сильнее был потрясен, когда я предложила принести обед, но думаю, если мы собираемся дружить, я тот, кому придется делать первоначальные усилия. Когда мы будем на более комфортной стадии дружбы, я уверена, что он станет более открытым, но он уже очаровал меня. Я не могу держаться подальше от него. Я хочу узнать о нем больше.
Я нравлюсь Максу и Ловкачу. Я знаю это, потому что они не делают усилий, чтобы это скрыть. И они нравятся мне.
Дух, с другой стороны, ненавидит мои выходки. Я не знаю почему, он, по всей видимости, мне не доверяет.
Как всегда Сильвио работает за прилавком в магазине. Он энергичный итальянец и всегда очень шумный.
Он немного лысоват, бреет свои волосы коротко, а не глупо зачесывает их.
Я нравлюсь Сильвио, потому что я ем. Он всегда предлагает мне взять печенье вместе с сэндвичами, и к его большому удовольствию, я почти всегда соглашаюсь.
Сильвио улыбается и произносит свое обычное приветствие:
— Buongiorno Principessa! Каково мое получить вам сегодня? — английский у Сильвио неидеальный.
— Привет Сильвио, прекрасно выглядите! Мне нужно два моих обычных заказа.
Он поднимает брови, широко улыбается.
— О, очень хорошо. Я люблю ты есть! Ты берешь печенье, тоже. — И это не был вопрос.
Я хихикаю:
— Лучше два печенья. Сегодня я беру обед для друга.