Спустя долгие пять минут она смогла подняться и пройти в свою комнату. Вот и позавтракали. Аппетит пропал напрочь. Сколько стуков сердца она стояла у Сережкиной комнаты? Деревянная перегородка казалась огромной пропастью, что разделяет мать и сына. На дне острые шипы стыда и разочарования, по бокам же два существа, которых эта пропасть разделила. Кто сделает первый шаг по шаткому мостику прощения?
Она не смогла поднять руку и толкнуть дверь. Постояла, послушала шорохи за дверью, но так ничего и не услышала — мешал соседский перфоратор. Она схватила телефон и вышла на кухню, отгородившись от звуков кухонной дверью. Мурлок поскребся с другой стороны, и Наталья впустила скучающего кота. Женщина набрала телефонный номер.
— Алло! Привет, Аня! Не разбудила?
— Нет, всё нормально, — раздался сонный голос подруги. — Я уже бодрячком, просто лежу с закрытыми глазами и притворяюсь спящей. И ты знаешь, у меня это довольно удачно получается.
— Ань, можно, я к тебе сейчас приеду? — слабым голосом проговорила Наталья.
— Жеваный крот! Неужели тебя обидел вчерашний программист? Дай его номер телефона, я ему всё выскажу!
— А откуда ты про него…
— Ну, ты даешь, мать! Сама же вчера, пока была у косметолога, мне звонила и хвасталась, а теперь спрашиваешь. Что этот гад сделал? Сожрал на полтинник и убежал, а ты расплачивалась? — по голосу Анны чувствовалось, что она уже окончательно проснулась и готова к действию.
— Нет, Ань, всё гораздо хуже. Так я приеду к тебе?
— Натах, всё нормально? Может, я сама приеду? У тебя голос замогильный.
— Нет, мне нужно выйти из квартиры. Нужно проветриться. Я скоро буду.
— Хорошо. Пупс, вставай. У нас скоро будут гости. Да сам пошел. Какой ты вредный по утрам! — раздалось в телефоне, и потом звуки пропали. Анна отключила телефон.
Наталья быстро оделась, замерла на миг у двери сына, но так и не решилась постучать. Порой мы не решаемся делать какие-либо поступки, а после корим себя за это. Наталья прекрасно знала о таком человеческом свойстве, но чувство вины за обман оказалось сильнее, и она отошла от двери.
Уже у двери, обув сапоги и поправляя шапку, она громко сказала в сторону комнаты сына:
— Сереж, я буду у Ани. Если проголодаешься, то в холодильнике картошка с мясом. Погрей и поешь!
Ответом была тишина и назойливый звук перфоратора.
Если бы только знать, что будет дальше… Но, как говорилось ранее, Наталья не могла заглянуть в свое будущее даже на пару часов. Только в чужое. И ни у кого в будущем она не увидела, что лобовое стекло «Тойоты» будет покрыто мелкими трещинками, которые разбегутся лучиками от эпицентра. И ни у кого не было обозначено, кто именно ударил со стороны водительского сиденья.
Как позже написали в полицейском протоколе — «удар был нанесен тяжелым, тупым предметом». Прапорщик и сержант, приехавшие по вызову, обнаружили на месте происшествия рыдающую взахлеб женщину, которая никак не могла успокоиться, и пожилого человека, пахнущего перегаром. Записали данные, составили бумаги и забрали обоих в отделение. Уже там оба человека дали свидетельские показания, а потерпевшая, записанная как Наталья Георгиевна Сазонова, написала ещё и заявление. Его заставили написать чуть ли не силой, так как на листе, прикрепленном под дворником, угрожающе чернели полурасплывшиеся буквы: «Последнее предупреждение — оставь его!»
Свидетель же, записанный как Алексей Семенович Чистников, дал показания, что это не первый случай и даже смог показать, в каких местах на колесах находились порезы. Это тоже записали, выдали необходимые бумаги для страховой компании, и мужчина увел плачущую женщину. Полицейские проводили взглядами красивую женщину, которой не повезло. У всех без исключения сложилось мнение, что это любовница какого-то толстого кошелька, которой жена оставила «последнее предупреждение». Жалости к ней не было — сама заслужила.
Наталья же не знала на кого и думать. Хотя, нет. Знала. Знала, кого ей нужно оставить. Нужно оставить сына этому уроду! Он его не получит!
— Алексей Семенович, спасибо за то, что поддержали, — Наталья пожала руку соседу на ступеньках отделения управления внутренних дел по западному административному округу третьего батальона полиции. По крайней мере, именно так было написано на табличке возле двери в здание полиции.
— Да ладно, чего там. Мимо проходил, смотрю — ты сидишь возле машины и хнычешь. Ты этой писульки что ли испугалась? Да не ссы, мы с мужиками можем охрану организовать. Знаешь, какие у нас волки? Хлеще спецназа, особенно после двухсот грамм, — подмигнул мужчина.
— Натаха, мы за тобой! — прозвенел голос подруги.
Наталья обернулась на крик и увидела в створке ворот знакомую фигурку. Гадалка набрала в грудь воздуха, чтобы попрощаться с соседом, но тот подмигнул и подтолкнул её к выходу.
— Иди-иди, я доберусь. Не благодари. Потом как-нибудь сочтемся.
— До свидания, Алексей Семенович. Всё же спасибо вам ещё раз.
Наталья вышла с территории отделения и села в «Фольксваген» Агафониных. Они недавно его купили, поэтому Дмитрий, муж Анны, пока не пускал за руль свою беспечную супругу. Вот и сейчас он сидел за баранкой важный, как персидский шах. Большие размеры и строгое лицо позволяли думать, что он совмещает должность охранника и шофера у его миниатюрной жены. И этого бритоголового Кинг-Конга Аня ласково называла «Пупс». Хотя Дмитрий был добрейшей души человек, но внешняя оболочка отпугивала при первом знакомстве.
— Как вы здесь оказались? — спросила Наталья, когда устроилась на заднем сидении.
— Серёжка позвонил. Он сказал, что у тебя что-то с машиной случилось, и ты уехала с полицией. А куда ты могла ещё уехать, если не в ближайшее отделение? Всё элементарно, Ватсон, — хмыкнула Анна.
А сам Серёжка не вышел! Он наблюдал в окно за ней, но не спустился. Неужели обида настолько захватила его сердце? Наталья почувствовала, что глазам снова стало горячо. С трудом проглотила плотный ком в горле и заставила себя улыбнуться. В зеркало заднего вида заметила, какой беспомощной и жалкой вышла эта улыбка. Убрала её и отвернулась к окну. Но Анна могла бы считаться плохой подругой, если оставила её просто так.
— Что у тебя там стряслось? — повернулась на сидении Анна.
— Да сиди ты ровно, — буркнул Дмитрий, когда нога жены чуть не ударилась о рычаг переключения передач. — Не пачкай сиденье.
Его бас перекрыл звук попсы из магнитолы. Анна хмыкнула и убрала ноги подальше. Сердито посмотрела на него, но Дмитрий сделал вид, что не видит её взгляда.
— Не бубукай! Бубукает ещё, — Анна повернулась к Наталье. — Тебя куда отвезти? Ты вроде бы к нам собиралась?
— Нет, отвезите меня домой. Ты со мной немного посидишь? — Наталье нужно было с кем-нибудь поделиться назревшим. Нужно было поплакаться в жилетку.
— Конечно, посижу. Пупс, мы сегодня едем в гости, не хмурься. Мы пойдем сразу в дом, а ты заскочи в магазин, закупи всё, что нужно для женских посиделок, — тоном учительницы проговорила Анна.
— Ё-моё, сегодня же биатлон, — проворчал Дмитрий.
— Ничего, возьмешь безалкагольное и посидишь с ним у ящика. Или ты думаешь, что мы вместе будем пялиться, как потные мускулистые мужчины в облегающих трико поднимают свои стволы, передергивают и стреляют? — прищурилась Анна.
— Блин! Ну, ё-моё, и это опошлила! Тебе футбола мало? Я уже не могу его смотреть, чтобы не думать — почему у футболистов такие короткие шорты! — возмутился Дмитрий. — Биатлон хотя бы оставь, а то на шахматы перейду, и вообще будет не оторвать.
— Тогда не возмущайся, посидишь у Наташи и подождешь, пока мы наболтаемся. Мы недолго. И не надо корчить несчастную моську. Мы всего пару часов, не больше. Правда, Натах? Потом выгонишь нас, — Анна задорно подмигнула.
Наталья нашла в себе силы ещё раз поднять уголки губ. На сей раз улыбка вышла более естественная. Она всегда веселилась, когда эти два «сведенца» начинали препираться между собой. В конечном итоге чаще всего побеждала Анна, но были такие ситуации, когда Дмитрий превращался в упрямого осла и его никакой морковкой не сдвинешь с занимаемой позиции.
Вскоре они подъехали к дому. Дмитрий нашел свободное место, выгрузил пассажирок и умчался в магазин. Время биатлона приближалось. Наталья ещё успела подумать, что надо было подвезти Алексея Семеновича, но, как известно, все хорошие мысли приходят после сделанного. Она показала Анне раненную машину, пожаловалась на вчерашнее происшествие. Та только покачала головой и обняла подругу. Погрозила кулачком невидимому, но от этого не менее опасному противнику.