— Успокойся, Ир. Их накажут, вряд ли скоро выйдут, — не очень убедительно произнесла Анна.
— Их выпустят. Они же бу-будут жертвами, но Мишке это уже всё ра-равно. Поэтому они и улыбались, — Ирина вытерла покрасневший носик.
— Нет, я тебе обещаю, они получат по заслугам. Они отсидят своё, — сказала Наталья.
Она уже решила, что будет делать завтра утром. В первую очередь растопчет эти камеры, а дальше…
— Спасибо вам, что вы приехали и поддержали меня. Вы такие хорошие, — сквозь слезы улыбнулась Ирина.
Наталья с Анной ещё около часа просидели у Ирины. Они успели выпить по кружке чая, который им принесла мать Ирины. Потом, после пятого телефонного звонка от Дмитрия, женщины распрощались с девушкой. Наталья на миг задержалась в дверях, желая спросить Ирину про камеры, но решила оставить этот вопрос на потом.
Дмитрий подкинул Наталью до дома. Анна не стала подниматься, а обняла подругу на прощание и велела держать хвост пистолетом. Дмитрий постоял немного у подъезда, пока она не подошла к двери и не отрыла тяжелую металлическую дверь. Наталья помахала на прощание и скрылась за надежной защитой.
Лязгнул магнит на двери, и в этот миг гадалка пожалела, что отказалась от предложения проводить её до квартиры.
От стены отклеилась фигура и преградила путь. Она невольно сделала шаг назад и уперлась спиной в холодное железо. Даже если протянуть руку и нажать на кнопку, открывающую дверь, то всё равно не успеет выскочить наружу.
— Наталья Георгиевна, доброй ночи. Вам не кажется, что слишком поздно для прогулок под луной? Да и подмораживает на улице, — сказал знакомый голос.
Невысокий мужчина стоял спиной к тусклой лампе, но Наталья всё равно его узнала. Тот самый человек, который подходил к ней недавно в ресторане. Посыльный от «честного бизнесмена». Сколько же времени он ждал её здесь? И зачем?
— Доброй ночи, я вижу, что вам тоже не спится, — Наталья постаралась, чтобы её голос не дрожал.
— Старость, видите ли. Прогуливался и решил заглянуть сюда, немного погреться. А тут как раз вы зашли. Удачное совпадение, не правда ли? — мужчина говорил вежливо и мягко, будто стоял не в полутемном подъезде, где пахнет кошками и мочой, а присутствовал на званом ужине.
— Не правда, я не верю в такие совпадения. Скорее всего, вы специально ждали меня, чтобы снова намекнуть о том, что время уходит и пора заняться бывшим мужем вплотную.
Ядро мысли о СОС (смерти отца Сережки) снова вспыхнуло ярко-ярко. Заискрилось и, казалось, осветило подъезд кроваво-красным цветом, словно в комнате проявки фотографий. Но даже при таком освещении лицо мужчины всё ещё оставалось в тени.
— От вас ничего не скрыть. Неужели это побочный результат вашей профессиональной деятельности? Но, можете не открывать коммерческие тайны. Я и в самом деле здесь по этой причине. До нас дошли слухи, что он настраивает против вас сына. Это очень некрасиво. К тому же это очень негативно сказывается на неокрепшей психике ребенка.
Что они ещё знают? Внутри желудка, там, где плескался недавно выпитый чай, снова пробежалась поземка и превратила влагу в ледяную лужицу, одну из тех, по которым любят прыгать первоклашки. Тот первый клиент появился после визита «честного бизнесмена»…
Главное — не показывать, что она знает. Она найдет эти камеры и… И что? Смысл в их поиске? Информация уже у них. Наталье стало неприятно, будто она находилась обнаженной перед толпой возбужденных мужчин, которые обсуждали её и при этом мерзко ржали. Словно она библейская блудница и нет рядом Иисуса, который бы оградил её от побития камнями.
— Вы знаете, у меня и так много проблем, чтобы ещё и это брать на свои плечи. Я думаю, что буду защищаться в суде. Мой адвокат уже сказал, что у нас есть шанс выиграть. Я… я думаю пойти законным путем.
В тусклом свете было видно, как разъехались губы мужчины. Игра света и тени сделали его лицо похожим на маску страшного клоуна из фильмов ужасов. Вместо улыбки оскал, вместо носа дыра, губы стали похожи на брыла бульдога. Он сделал ещё один шаг вперёд.
— Вы будете угрожать? — Наталья вжалась в дверь сильнее, почти слилась с железом.
— Нет, что вы. Всего лишь хотел выйти. Вы правы, уже поздно и пора домой. Жаль, что вы отказываетесь от нашей помощи. В качестве бонуса мы могли бы выдать того человека, который не первый раз калечит вашу машину.
— Я начинаю думать, что это ваших рук дело. Очень уж вы осведомлены о происходящем.
— Наталья Георгиевна, вы зря так думаете. Мы всего лишь деловые люди, которые не нарушают закон. По крайней мере, не были в этом замечены. Я настойчиво рекомендую вам найти визитку Антона Валерьевича и обсудить назревшую проблему. Мы можем справиться быстрее, чем государственные органы. Всего доброго, Наталья Георгиевна, спокойных снов.
Наталья отстранилась от двери, и мужчина вышел, улыбнувшись на прощание. Если вы видели, как улыбается питон, перед тем, как начать заглатывать жертву, то сможете понять чувства Натальи. Её передернуло от омерзения, но в то же время опять поймала себя на мысли, что снова не может вспомнить лица мужчины.
Она еле дождалась лифта и поднялась на свой этаж. Ключи тонко позвякивали в дрожащих пальцах. Войдя в квартиру и закрыв за собой дверь, Наталья с облегчением выдохнула. Она вытерла лоб и уставилась на влажные подушечки пальцев. Когда успела вспотеть?
— Сереж, ты дома? — тихо позвала Наталья.
В ответ тишина. Лишь послышался прыжок Мурлока, который выбежал на голос хозяйки. Вечно голодный кот тут же полез оставлять свою шерсть на колготках Натальи. Женщина заглянула на кухню — на столе не было бардака, который они оставили после посиделок. Тарелки вымыты, стол блистал чистотой.
Наталья на цыпочках подошла к двери сына и услышала легкое клацанье клавиш. Сережка не спал. Она постучалась, но никто не ответил. Так было раньше, когда он сидел в наушниках, возможно, сейчас тоже сражается на просторах виртуальной реальности. Наталья толкнула дверь.
— Сереж, ты почему ещё не спишь? — окликнула она сына, который и в самом деле был в черных наушниках на белобрысой голове.
Сережка вздрогнул от звука голоса, обернулся на мать и снял наушники.
— Мам, я тебя ждал. Решил немного убить время в вирте. Что случилось у Ирины?
— Ты знаешь, Сереж. Я хочу сказать, что очень люблю тебя, — Наталья села на краешек кровати.
— Я тоже люблю тебя, мам. Прости за мои слова. Ты и в самом деле старалась ради меня, — Сережка говорил, не поднимая глаз от пола.
Наталья не выдержала, подошла и обняла его. Он же прижался щекой к её боку. Как делал это раньше, когда пугался чего-то и подбегал к маме-защитнице. Как делал это, когда обнимал её и с губ срывался детский лепет о том, что он очень сильно любит мамочку и ни за что никому её не отдаст. Как делал это, когда радовался хорошим отметкам в школе…
Как перестал это делать совсем недавно, год или два назад. Когда принял для себя решение стать взрослым. В такие моменты дети начинают стесняться выражать публично свои эмоции по отношению к родителям. Вернее, выражать позитивные эмоции, негативные же сыпались незаметно для детей.
— Сереж, ты знаешь, что твой отец собирается забрать тебя у меня?
— Да, он говорил мне об этом.
Сережка не поднимал глаз. Его голос снова начал звучать глухо.
— А что ты думаешь? Ты хочешь к нему?
— Вряд ли. На кого же я тебя оставлю.
Наталья прижала его сильнее. На экране монитора качался компьютерный лес, закатное небо наливалось густой алой краской. Сбоку выскочило небольшое окошечко и раздалось агуканье, какое выдает «аська». «Сообщение от Гиневры» — гласило это окошечко.
— Так что там у Ирины? — торопливо спросил Сережка, когда увидел сообщение.
— У неё парня убили, Мишку.
Наталья сказала это и снова почувствовала, как глазам стало горячо. Слишком уж много она стала последнее время плакать. Это плохо, нужно прекращать. Её надо быть сильной, надо быть холодной, как лед, чтобы справиться со всеми невзгодами и жить дальше.
— Ого, ничего себе. Жалко её. Она хорошая девчонка, — Сережка оторвался от матери и косился на экран, где подергивалось окошечко с надписью.
— Да, жалко. Но ничего не поделаешь — судьба так распорядилась. А кто такая эта Гиневра? Знакомая?