Наталья ахнула, прикрыв рот рукой. Она тут же достала телефон и набрала номер адвоката. Сначала никто не отзывался, потом послышался голос Евгения Александровича.
— Алло? Слуфаю.
Адвокат словно чего-то жевал, настолько невнятным казался его голос.
— Евгений Александрович? Добрый вечер, это Наталья Сазонова. Скажите, пожалуйста, с вами всё в порядке?
— Здравствуйте, Наталья. Я как раз собирался вам звонить. К софалению, не всё в порядке. У меня случилась неприятность, и я вряд ли смогу представлять вафи интересы в суде. Извините.
Следом послышался звук отключения сигнала. Наталья заворожено смотрела на потухший экран телефона.
— Зачем? Он же ничего не сделал.
— Он начал копать под меня, а этого достаточно для тех кругов, в которых я вращаюсь. Вот и пришлось культурно намекнуть, чтобы он не лез в это дело, если ему дорога жизнь. Я вижу, что твой адвокат понятливым оказался. Жаль, что ты до конца не понимаешь.
— Пошел вон! — Наталья не смогла удержаться от крика.
— Милая, ты снова меня заводишь, — крякнул Андрей и сделал к ней шаг.
— Пошел вон, больной ублюдок!
— У вас всё в порядке? — на крик выбежал Сережка.
Он переводил взгляд с покрасневшей матери на спокойного отца. Мать тяжело дышала, кулак правой руки сжался так, что кожа на костяшках натянулась и побелела.
— Да, Серёж. Всё нормально. Снова поспорили с Наташей по поводу твоего будущего, но сошлись на том, что выбирать всё же придется тебе. Сейчас мне нужно идти. Проводишь меня?
— Конечно, провожу. Мам, ты как?
— Всё хорошо, Серёжа. Всё хорошо. Переутомилась, наверно, — Наталья заставила себя улыбнуться.
Сын не должен видеть слабую мать. Не должен и всё тут. Она видела, как Андрей склонился над плечом Серёжки и что-то ему прошептал. Сын согласно кивнул. Наталья не выдержала и вышла в коридор.
— Вот, наша мама тоже нас провожает. Милая, не стоит беспокоиться, я рожок для обуви не украду, — оскалился Андрей.
Если бы она могла, то заехала бы этим обувным рожком прямо по этому оскалу. Отомстила бы за все ночи в холодной постели, за все слезы, которые впитала подушка. Она смотрела на него. Внутри клокотал вулкан, но она заставляла себя оставаться холодной.
— До свидания, Сережа, до свидания, Наташа. Жаль, что нам не удалось договориться, — Андрей пожал руку Сережке и подмигнул Наталье.
Она смотрела на него.
— Пока, пап, как-нибудь созвонимся, — сказал Сережка и закрыл дверь за отцом.
— Мам, точно всё хорошо? На тебе лица нет.
— Да, Серёж, всё нормально. Чуть-чуть поругались с Андреем, но сейчас всё нормально.
Наталья обнаружила, что до сих пор сжимает кулак. Она расслабила онемевшие пальцы.
— Я там котлеты купил и пожарил. Будешь кушать? Не в ресторане, конечно, но есть можно. Даже не пригорели, — улыбнулся Серёжка.
В ресторане! Юрий с водителем ужинают в ресторане и ждут, пока она соберется!
— Ох, Серёж. У меня ещё одно дело осталось. Я сейчас отлучусь часа на три. Как кстати, что ты напомнил, — Наталья побежала в ванную. — Поем потом, всё без меня лопай.
— Ну вот, а я старался, — понурился сын.
— Я обязательно оценю и вынесу критическую рецензию.
Через полчаса к заведенному «Мерседесу» вышла королева красоты. Она гордо проплыла по двору, на ходу дожевывая котлету. Улыбнулась некрасивому принцу, который открыл перед ней дверь «кареты» и села внутрь. Вечер опустил покрывало темноты на московский дворик, поэтому мало кто из людей гулял на улице. Однако сосед сверху заметил перемещение Натальи.
Заметил и позвонил по номеру, который ему, вместе с тысячной купюрой, протянул мужчина, похожий на Аль Пачино. Вот только курносый нос немного портил впечатление от сурового лица.
— Неужели тебе не понравилось? — спросил Юрий, когда они вышли из театра эстрады.
Свет фонарей купался в воде Москвы-реки. На другом берегу под прожекторами белел Храм Христа Спасителя. Золотые купола горели, словно плененные солнца. Наталья с Юрием неспешно шли по набережной.
— Понравилось. Хазанов великолепен, Дьяченко уморителен, остальные актеры тоже не подкачали, — чуть улыбнулась Наталья. — «Ужин с дураком» в их исполнении превосходен.
— Но ты весь вечер просидела с задумчивым выражением. Неужели у тебя что-то ещё случилось? — спросил Юрий, заглядывая ей в глаза.
Как ему ответить? С чего начать разговор о деньгах? Да и возьмется ли какой юрист за такое дело, учитывая опыт Портнова? Куда не кинь — всюду клин. Наталья глубоко вдохнула холодный воздух. Ей уже не хотелось просить денег у Тараева. Он чем-то смог задеть её сердце. Оставался ещё один вариант…
— Нет, Юр, всё хорошо. Я думала — кто мог эти камеры поставить? Кому же я перешла дорогу, если второй раз портят машину?
В принципе, она уже догадалась, чьих рук это дело, но ещё колебалась. Хотя… Если Андрей мог напустить хулиганов на Портнова, то почему он не мог сделать тоже самое с её машиной? Запросто — заплатил какому-нибудь «отморозку» и тот порезал колеса. Заплатил ещё раз, и лобовое стекло получило «удар тупым предметом».
— Знаешь, я могу поставить у тебя во дворе камеры, и мы сможем отыскать хулиганов. Это не проблема, нашла о чем печалиться. В наш век технологий мы даже можем и без камер обойтись. Нацелим спутники на твой двор и пускай передают картинку круглые сутки, — Юрий хмыкнул и взял ладошки Натальи в свои ладони. Подышал на них, согревая дыханием. — Пойдем в машину, а то совсем замерзнешь.
— Да, отвезешь меня домой? Сегодня был очень богатый на события день и великолепный вечер. Я даже устала от такого объема впечатлений, — Наталья погладила Юрия по щеке. — Какой же ты хороший. Спасибо тебе за всё.
— Ничего особенного не сделал, так что благодарить-то и не за что, — пробурчал Юрий. — На моем месте так поступил бы каждый нормальный мужчина. Особенно, если женщина ему очень нравится.
— Скажи, а я тебе очень нравлюсь? — Наталья приблизилась к Юрию вплотную, так, что их лица разделял десяток сантиметров.
Тела соприкоснулись сквозь одежду. Наталья услышала стук его сердца. Частый, как перестук барабанов в ритме регги. Его дыхание замерло, словно он боялся спугнуть бабочку, севшую на ладонь.
— Да, — хрипловатым голосом ответил Юрий.
Он обнял Наталью и прижал её к себе крепче. Стук сердца ускорился, словно барабанщик попытался достичь сверхзвуковой скорости. Женские руки обвились вокруг его талии. Он приблизил лицо. Пара стояла на набережной, а мимо проносились машины. Никто не оглядывался на целующихся. Стоят себе и стоят — захотелось людям романтики.
Наталья в момент поцелуя закрыла глаза и не хотела их открывать. В подсознании всплыло недавнее прижимание губ Андрея… Всплыло и кануло в пропасть. Она заглушила это воспоминание в себе, лишь крепче прижала Юрия. Поцелуй длился несколько мгновений или часов? А может, несколько лет? Она не могла этого сказать. В этом выражении любви и привязанности она растворилась без остатка.
Скажи ей кто двумя днями ранее, что она будет вот так стоять на Берсеневской набережной и целовать бывшего клиента, то она лишь рассмеялась бы в ответ. Рассмеялась и посоветовала сказавшему хорошего психотерапевта. А сейчас… Сейчас она таяла в его руках, таяла, как льдинка на ладони. И всё отошло на второй план.
Спустя пять минут (вечность?) она отстранилась от него.
— Мне нужно домой, — прошептала Наталья, стараясь не смотреть на Юрия.
— Так противно?
— Нет, что ты, совсем наоборот. Но я уже не восторженная студентка, чтобы таять от одного поцелуя. У меня есть сын, он ждет меня.
— Да-да, конечно. Сейчас поедем, — Юрий достал телефон, чтобы позвонить водителю. — Прости, если обидел тебя.
— Нет, ты не обидел. Мне давно не было так хорошо, как с тобой. Но я… я боюсь влюбиться.
— Да? Тогда мне уже поздно этого бояться, — Юрий снова приблизился.
— Не надо, Юра. Мы слишком мало друг друга знаем, — отстранилась Наталья.
— Мне достаточно этих знаний, чтобы понять, что я хочу быть с тобой. Хочу просыпаться и засыпать рядом с тобой. Хочу делить радости и огорчения, — Юрий говорил порывисто, зло, словно старался донести до Натальи всю гамму чувств, которые его сейчас переполняли.