— Тсс, не надо таких громких слов, — Наталья прижала указательный палец к его губам. — Я же говорю, что не восторженная студентка и давно не верю в любовь. Сегодня тебе нужна подружка на ночь, а завтра…
— Нет, мне не нужна подружка. Мне нужна спутница, — горячо возразил Юрий.
Наталья ласково улыбнулась. Сейчас, пока он разгоряченный, из него можно вить веревки и спрашивать любую сумму — он всё отдаст… Но этого не хотелось делать. Да, если она сначала планировала использовать его как денежный мешок, то теперь… Теперь что-то изменилось. Она представила смеющееся лицо подружки Анны — всё-таки накаркала.
— Юра, отвези меня домой. Пожалуйста.
— Но почему так? Что я сделал неправильного? — Юра обиженно опустил голову и начал набирать номер на телефоне.
Его руку накрыла рука Натальи.
— Дело не в тебе, ты очень хороший… Это я пока не готова. Прости.
Судя по молчанию Юрия, пока они ехали домой, он очень обиделся. Наталья пару раз протягивала свою ладонь к его руке, но он лишь сжимал пальцы. Наталья вздохнула. Что ж, бывают в жизни огорчения. Она не могла вот так вот взять и вывалить на него свои проблемы. Чем-то он смог её зацепить. Нет, не деньгами, а отношением. Таким простым и немного грубоватым. С ним она смогла почувствовать себя женщиной. Если бы не навалившиеся проблемы…
Возле дома она попросила проводить её до двери. В подъезде никого не оказалось и это не могло не радовать. Уже подойдя к двери, она повернулась к Юрию и наградила того таким крепким поцелуем, что тот невольно сделал маленький шажок назад, чтобы удержать равновесие.
— Ты самый лучший мужчина, который провожал меня до дверей. Спасибо за прекрасный день и восхитительный вечер, — проговорила Наталья.
Возможно, в дверные глазки и подглядывали соседи, но на них было наплевать. Пусть видит, как она обнимает мужчину. Пусть видят, что она не одна на этом свете, что у неё есть защитник и опора. Уж чего-чего, а злых языков она не боялась.
— Завтра я тебе обязательно позвоню, — сказал Юрий, когда страстный поцелуй прекратился.
— Хорошо, я буду ждать. Доброй ночи, Юра.
— Доброй ночи, Наташа, — Юрий с сожалением выпустил её ладошку из своей ладони.
Уже почти закрыв дверь, она послала ему воздушный поцелуй. Он сделал вид, что поймал и спрятал в нагрудный карман, ближе к сердцу. Наталья закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Улыбнулась про себя. Потянулась к выключателю и чуть не вскрикнула, когда вспыхнул свет.
Перед ней стоял Сережка. Стоял со скрещенными на груди руками и плотно сжатыми губами. Между бровей пролегла угрюмая складка.
— Серёж, ты чего тут делаешь? — спросила Наталья, когда смогла взять себя в руки.
— Кто это был? — спросил сын.
Таким же тоном её спрашивала мать, когда Наталья возвращалась с института, и её провожал влюбленный однокурсник. Давно это было, и вот сейчас Серёжка здорово спародировал бабушку.
— Это знакомый. А ты что, подглядывал? Очень некрасиво, — нахмурилась Наталья.
Конечно же, лучшая защита — нападение, но не в этом случае. Серёжка хмуро смотрел и молчал.
— Серёж, в самом деле, знакомый.
— А как давно ты со знакомыми начала целоваться в подъезде?
Снова бабушкины нотки в голосе. Снова допрос по поводу позднего возвращения домой.
— Серёжа, ты зря думаешь, что я буду отчитываться перед тобой. Я уже взрослая женщина и могу сама решать, с кем мне просто разговаривать, а с кем целоваться в подъезде!
На маму это не подействовало тогда, не подействовало это и на Серёжку сейчас. Наталья почувствовала жар на щеках, словно её застали за постыдным занятием.
— Значит, папа был прав, — с горечью в голосе заметил сын.
— В чем прав?
— В том, что ты вскоре приведешь нового отца. Мам, это так?
Наталья почувствовала, как пол квартиры пошатнулся. Землетрясение? В Москве? Вряд ли. Что ещё эта сволочь успела наговорить сыну?
— Серёжа, мы с твоим отцом давно расстались. Расстались по моей инициативе, поскольку он начал избивать твою мать. Эти пять лет он не вспоминал о тебе, забыл напрочь. А теперь, когда выяснилось, что его жена не сможет забеременеть и родить ему наследника, он решился отобрать тебя. Он пойдет на любую ложь и любые ухищрения, лишь бы оставить меня одну.
— Мам, это же мой папа. Ты что такое говоришь?
— Именно потому, что это твой отец, я и говорю. Он способен на многое, и я думаю, что это он уже второй раз калечит нашу машину.
— Второй раз? — сощурился Серёжка.
— Да, второй раз. В первый у меня проткнули все четыре колеса. И всё это с записками, на которых было написано: «Оставь его!» Он приказывал мне оставить тебя! А я этого не хочу. Я хочу быть с тобой рядом и видеть, как ты взрослеешь, видеть, как ты переживаешь первую любовь. Я хочу видеть ту девочку, которую ты приведешь в дом и спросишь моего благословения, чтобы жениться. Я хочу понянчить внуков. Сережка, я очень сильно люблю тебя!
Сын помолчал, опустив голову вниз. Потом глубоко вдохнул.
— Я тоже люблю тебя, мама!
Наталья крепко прижала к себе сына и почувствовала, как вибрирует в кармане телефон. Кто же может звонить в такое позднее время?
— Сереж, дай я возьму телефон, — мягко отстранила она сына.
— Мам, тогда я пойду спать. Увидимся завтра, — кивнул Сережка и ушел в свою комнату.
— Спокойной ночи. До завтра, или вернее уже до сегодня, — улыбнулась Наталья.
Когда же Сережка зашел в свою комнату, то улыбка на лице Натальи погасла. На экране телефона высветилась фамилия — Колесов.
— Алло, доброй ночи, — поприветствовала она собеседника.
— Для кого-то доброй, а кто-то уже не увидит рассвета, — буркнул на другом конце генерал-майор.
— Что вы хотите сказать, Михаил Ефремович? — Наталья на всякий случай нащупала стул и села.
— А то и хочу сказать, что твой заказ выполнен и эти трое утырков уже никогда никого не смогут огорчить.
— Как так? — задохнулась Наталья. — Я же хотела всего лишь, чтобы они получили по сроку, чтобы отсидели и исправились.
— Нужно было четко формулировать свои вопросы. Помнишь, как у тебя в договоре сказано? «Клиенты получают ответы только на четко поставленные вопросы!» Ты поставила три вопроса, я на них ответил. Теперь забудь этот номер и никогда по нему не звони! Счастливо.
Колесов отключил телефон, и Наталья почувствовала, как её начинает продавливать сквозь стену. Казалось, что дом падает на бок и центр тяжести меняется. Она ухватилась за стол, спустя несколько мгновений головокружение спало.
Она стала заказчиком преступления. Если делу дадут ход, то выйдут на неё и тогда… Тогда Серёжка останется один. Вернее, не останется — его тут же возьмет под свое крыло отец.
Как легко, оказывается, лишить жизни другого человека, если кто-то делает за тебя всю грязную работу. Отдала дневник и забыла. А через какое-то время прозвенел звоночек — «Дзинь!» Как в микроволновке: «Дзинь! Еда готова! Дзинь! Человек убит!»
Наталья кинула взгляд на белый ящичек с кнопками и её замутило.
Три вопроса. Но она же просила не этого. Это генерал-майор не так понял!
Или всё-таки он всё правильно понял, и она хотела именно этого? Глаз за глаз, зуб за зуб. Как в мультике про кота Леопольда. Только там мышата постоянно ушибались, но вставали снова и снова. Просили прощения и снова гадили. Возможно эти мертвые «мышата» тоже также попросили бы прощения, и вышли с условным сроком. Они же «невиноваты» — Мишка сам напал…
Наталья ощущала на душе двоякое чувство. С одной стороны месть свершилась, и троим ублюдкам не ходить больше по Земле. А с другой стороны… У них же тоже были матери, которые ждут их домой. Их матери пока ещё не знают, что виной всему «нечетко поставленные вопросы».
Глухо застонав, Наталья обхватила голову руками — зачем она туда полезла? Зачем? Чувства справедливости захотелось? Лежат теперь те, кто погиб из-за этого чувства. Лежат бездыханными… Такие же, как Мишка…
Зуб за зуб…
Наталья пошла в ванную комнату и долго мылась, пытаясь смыть с себя грязь от прикосновений Андрея. Жаль, что нельзя было вымыть голову изнутри — вычистить все мысли, которые не дают расслабиться. Или можно?
Наталья вышла в банном халате, на голове тюрбан из полотенца. Ничего, что на часах уже три ночи. Ничего. Она открыла холодильник, где на полочке стояла ополовиненная бутылка вина. Осталось после посиделок с Анной. Рядом лежала ещё одна, целая. Сегодня она не выйдет на работу. Сегодня офисное здание на Садовнической улице обойдется без неё.