Дана Алексеева - Гадкий Утёнок

— Именно.

— Но он ее не любит?

— Я думаю, нет. — сожалением в голосе сказала Женя.

— Все, понял. Я готов.

Заметив озадаченное выражение лица Жени, я сообразил, что отобрал у нее слова, как последний эгоист. Присел рядом с ней на кровать, расположив слова по середине между нами.

— Я знаю слова… — она повернулась ко мне, и ее глаза вопрошающе забегали по моему лицу. — Ты хочешь прорепетировать со мной?

— Ну да. А что такого? — пожал плечами.

— Это странно.

— Это нормально. Ну что, поехали? На чем ты там остановилась…

— Ладно… — выдохнула Женя и закрыла глаза, вспоминая слова и вживаясь в роль. — «Всегда ли ты будешь любить меня?»

Ее вопрос прозвучал так естественно, что я засомневался, меня она спрашивает или Эраста? В любом случае, ответ был бы один

— «Всегда, милая Лиза, всегда!»

- «И ты можешь мне дать в этом клятву?»

— «Могу, любезная Лиза, могу!» — этот парень безбожно врет наивной девице.

— «Нет! мне не надобно клятвы. Я верю тебе, Эраст, верю. Ужели ты обманешь бедную Лизу? Ведь этому нельзя быть?»

— «Нельзя, нельзя, милая Лиза!» — у меня не выходит правдоподобно врать.

— «Как я счастлива, и как обрадуется матушка, когда узнает, что ты меня любишь!» — Женя засияла счастливой улыбкой — вот что, значит, вжилась в роль.

— «Ах нет, Лиза! Ей не надобно ничего сказывать» — ну конечно, а как же иаче?

— «Для чего же?»

— «Старые люди бывают подозрительны. Она вообразит себе что-нибудь худое» — так себе отмаз, Эраст.

— «Нельзя статься»

— «Однако ж прошу тебя не говорить ей об этом ни слова» — Красиво на уши присел, ничего не скажешь. Может, Лиза не одна у него такая была…

— «Хорошо: надобно тебя послушаться, хотя мне не хотелось бы ничего таить от нее»

«Они простились, поцеловались в последний раз и обещались всякий день ввечеру видеться…» — пробежался глазами по вставке после диалога.

— Всмысле, поцеловались… — осенило меня. — Ты и целоваться будешь?

— Все может быть.

— Чего? — поразился я простоте и легкости в ее ответе.

Представляю, как Женя целуется с каким-то парнем, и меня бросает в пот. «Все может быть» — ничего себе заявочки!

— Для актрисы — это обычное дело. — хлопает глазками и пожимает плечами. — Просто работа. Как для тракториста завести трактор.

Мое лицо выразило возмущение. Я не мог подобрать слов. С одной стороны она права, но с другой стороны — нет!

— Какой к черту трактор?! Моя жена не будет сосаться с прыщавым студентом!

— С чего ты взял, что он прыщавый? — ее бровки удивленно подпрыгнули наверх. — Он вполне себе симпатичный парень.

Да она издевается! Или нет? Женя вновь пробегается по сценарию, не обращая внимания на меня и мою дикую ревность.

Стоп, я ревную? Да не то чтобы… Блин, кажется, да. И если она не перестанет изводить меня, то я сойду с ума от своих домыслов и картинок, рисующих хорошим воображением.

— И как зовут его? Случайно не Кирилл? У вас были тренировки, точно должно получиться. — с издевкой спросил я и ждал результаты своих стараний.

Ответный колкий взгляд прилетает в ту же секунду, она отбрасывает в сторону бумаги и скрещивает руки на груди. Наконец — то нормально поговорим…

Мне нравится, когда она слегка взъерошенная и на эмоциях — значит живая и настоящая. Хоть и недовольно смотрит на меня и щурит глаза.

— Нет, не Кирилл. Полегчало?

Уф, дерзит. Выстроила оборону и бросила вызов — почему меня это заводит? Ведь я опять оказался на шаг назад от ее сердца или нет?

— Относительно.

— Рада за тебя. — кивает в сторону двери. — Можешь выйти?

— Не могу. — развел в руки стороны. — Просто с места не сдвинуть.

На мой сарказм она встряхнула головой и отвела взгляд в сторону. Думает, что дурак. Бесится. Ее втянутые щеки, надутые ноздри и гневающийся взгляд просто кричат об этом. Надо бы бежать от вулкана, который может с минуты на минуту взорваться, но это не мой вариант. Предпочитаю прыгнуть в самое жерло с головой.

— Мы еще не отрепетировали до конца сцену, кажется… — подхожу к ней очень близко, оставляя сантиметры пустоты между нами. — А я привык доводить дело до конца.

— Может, пора заводить какие-нибудь хорошие привычки?

— Чем же плоха эта?

— Тем, что дело может плохо кончится в итоге. — угрожающе заявила она.

Не испугала. Ни капельки.

— Всегда любил риск. — оперся на спинку стула, на котором она сидела и склонился, ровняясь взглядами. — От него вкус победы слаще.

— Томный взгляд и хриплый голос не поможет. — она отрицательно качнула головой, и интонацией показала, что смеется надо мной.

— Думаешь, я играю?

— Что бы это ни было, поцелую не бывать. — с равнодушным видом сказала она. Это кто еще из нас играет?

— А я когда-то спрашивал разрешения?

Я усмехнулся про себя, слегка отстранился, засовывая руки в карманы. Вижу, как ее щечки заалели — смущается, неловко признавать, что до этого без всяких прелюдий страстно целовала меня. Но упорно стоит на своем и не сдается.

— Нравится чувствовать власть? — с вызовом подняла подбородок, и вострый взгляд устремился на меня.

— Совсем чуть — чуть. — пальцы отмерили сантиметр в воздухе.

— Твои мысли очень самонадеянны, как и поступки.

Я посмеялся в голос. Маленькая девочка жестко решила поставить на место взрослого опытного мужчину. Забавно.

— А какие твои мысли, Женя? О чем ты думаешь, когда смотришь на меня?

— Я сразу ищу что-нибудь тяжелое. — отшутилась она.

В каждой шутке, есть доля шутки. Но я смог зацепится даже за нее.

— Да? Поэтому твой взгляд всегда неопределенно бегает, не находя себе спокойствия, когда я рядом? А дышишь тяжело от волнения?

— Я? Не выдумывай… — она схватилась за бумаги, но я знаю, что они ее мало волнуют сейчас.

— Я тоже волнуюсь. — присел рядом и коснулся ее горячей руки. — Это нормально, когда находишься рядом с человеком, который тебе нравится.

— Еще какие глупости есть в твоей голове? — вздохнула она и облизнула свои пересохшие губы, которые я начал гипнотизировать.

— Я рад, что тебе интересно. Меня мучает вопрос, как долго ты будешь сопротивляться своим чувствам?

— Пока сердце не скажет «Достаточно».

Я усмехнулся.

— Мне кажется, оно уже кричит тебе, но ты не слышишь.

— Тебе только кажется. — не сдается она и тем временем закусывает губу.

Не знаю, что на счет сердца, но тело точно выдает ее и говорит о взаимности, которую она прячет за равнодушными фразами. К чему эти мучения?

— Ладно. Последний вопрос. Ты вся красная от желания или…желания?

Женя обхватила ладошками щечки, а затем помахала ладошками на лицо, но это мало помогало.

— Здесь жарко и душно. — нелепо оправдывается.

— Да, так и хочется раздеться, не хватает воздуха…

— Пожалуй, я открою окно…

Нельзя же так буквально все воспринимать! Ее увиливание переходит границы, и я теряю всякое терпение.

— Женя, ну хватит, довольно. — я обхватил ее маленькое личико руками, чтобы остановить затянувшийся разговор. Ее щеки обдали жаром мои ладони. — Да ты вся горишь!

Я прильнул губами к ее лбу — именно так мама проверяла температуру в детстве. Я делал это в первый раз, но было понятно сразу — у Жени температура.

— Тебе плохо? У тебя лоб, как горячая поверхность утюга!

— Я ничего не чувствую… — она растерянно пожала плечами.

— Ложись, я сейчас сбегаю за градусником.

Женя свернулась калачиком на кровати, а я со всех ног полетел на поиски градусника, одновременна набирая скорую.

Перерыв всю аптечку, я вернулся со стаканом воды и термометром к Жене. Минуты спустя ее вид стал совсем замученным и слабым.

— 38.9 — повторил я показаниями градусника и сожалением посмотрел на Женю, которая лишилась всякого настроения и обхватывала живот руками. — Я позвонил в скорую, они скоро будут.

— Дима… — тихо простонала Женя и подняла на меня свои больные глаза. Полчаса назад ей не было так плохо.