Бертрис Смолл - Гарем

Размякнув в его объятиях. Сайра прошептала:

— Люби меня, люби, мой Селим!

Госпожа Рефет хмуро взирала на своего племянника.

— Мне эта затея не нравится. Селим. Совсем не нравится. Принц, уже сидевший на лошади, только улыбнулся в ответ:

— Я уже все решил, тетушка. Мы вернемся через четыре дня. А ты лучше как следует сторожи мое сокровище. — Развернув лошадь, он сказал мальчику в тюрбане:

— Поехали.

И они ускакали галопом в сторону Константинополя. Татары-охранники умчались вслед за ними.

Выехав на дорогу, принц обернулся к своему спутнику:

— Ну как тебе, Фирузи, наше маленькое приключение?

— Нравится, мой господин, — ответил мальчишка в тюрбане. — Но я не понимаю…

— Сайра беременна.

Фирузи изумленно открыла рот.

— Но кроме тетушки, об этом пока никто не знает. И слава Аллаху! Сначала я должен принять меры безопасности.

— Бесма?

— Да, — ответил принц. — В Константинополе в доме Давида бен Киры нас будет ждать ага кизляр. Давид продает рабов благородным господам. Я хочу приобрести у него слугу-дегустатора и телохранителя.

— Но зачем ты взял меня, мой господин? И вообще ты сильно рискуешь. Если об этой поездке узнают не те люди, поднимется скандал.

— Я хочу сделать Сайре какой-нибудь особенный подарок, Фирузи. И ты должна помочь мне выбрать его. Ты женщина и, возможно, лучше знаешь се вкусы. А в одежде мальчика ты не привлечешь к себе лишнего внимания.

— Даже не знаю, удастся ли мне когда-нибудь смыть со щеки это гадкое бурое пятно, мой господин.

— Если твои личные рабыни не справятся с этой задачей, мое сокровище, тогда, видимо, придется это сделать мне. Как-нибудь ночью, а?

Фирузи обратила на него пораженный взгляд.

— Но Сайра… — начала было она.

— Сайра понимает, что чем раньше я возьму себе новую икбал, тем менее болезненно это пройдет для нее. А я не хочу причинять ей боль. — Он внимательным взором окинул девушку Маскарад, был что надо. Бурое пятно покрывало почти половину ее лица, волосы скрыты под тюрбаном, а полная грудь, стянутая жестким корсетом, совершенно не угадывалась под просторным халатом, надетым сверху. — Ты очень красива, моя дорогая. Я уже предвкушаю тот момент, когда ты придешь разделить мое ложе. Фирузи не ответила, только бросила на пего робкий взгляд. Они скакали до позднего вечера и остановились на ночлег почти перед самым городом. А с рассветом, после утренней молитвы, сразу же въехали в еврейский квартал. Соскочи» с коня перед домом Давида бен Киры, Селим предупредил девушку:

— В основном помалкивай и называй меня просто «хозяином».

Та кивнула.

В дверях их встречал сам Давид бен Кира. Он низко поклонился:

— Ты оказываешь моему скромному жилищу высокую честь, принц Селим, своим посещением. Прошу, проходи. Ага кизляр ждет тебя в моих личных покоях.

Когда гости вошли в комнату, Хаджи-бей поднялся им навстречу:

— Селим, сынок! Отлично выглядишь! Объясни, к чему тебе вдруг понадобилось покупать новых рабов, да еще так спешно? Разве я послал в твой дворец недостаточно людей?

— Сайра ничего тебе не объяснила?

— Она просто указала в своей записке, что ты хочешь купить телохранителя и слугу-дегустатора, и просила меня помочь.

— Она и тут не изменила своей осторожности, — задумчиво проговорил Селим. — Пожалуй, у нее и вправду стоит многому поучиться. Дело в том, дружище, что моя Сайра беременна. Когда слух об этом достигнет ушей Бесмы — а Сайра нисколько не сомневается в этом, — старая ведьма может учинить какую-нибудь подлость. Ведь ее Ахмед бездетен, и ей будет неприятно узнать о рождении у меня сына.

— Сайра беременна? Поздравляю тебя, мой принц, это хорошие новости. И ты правильно сделал, что решил заранее принять меры безопасности. Мудрый шаг. — Повернувшись к Давиду бен Кире, он сказал:

— У тебя найдутся рабы, которых просит принц Селим?

— Разумеется, уважаемый ага. У меня большой выбор. Он хлопнул в ладоши, шепнул что-то на ухо явившемуся слуге, и через несколько минут дверь комнаты открылась и один за другим в нее вошли десять рабов.

Селим принялся тщательно рассматривать их, и вскоре его внимание привлек огромный негр с кожей шоколадного оттенка и коротко остриженными курчавыми волосами. У него был очень гордый взгляд.

Давид бен Кира вдруг повернулся к своему приказчику.

— Болван! — рявкнул он и показал рукой на негра. — Немедленно убери отсюда этого безумца! Я продаю рабов принцу, а не какому-нибудь заезжему купчишке!

— Подожди, Давид. Чем тебе не нравится этот человек? Я как раз считаю, что он мне подойдет.

— Нет, ваше высочество. Арслан порочен. Он едва не убил двух своих прежних хозяев. Я отдам его на работу в каменоломни.

— Выйди вперед, — приказал негру Селим. Гигант встал перед принцем. — Это правда, что мне рассказал про тебя Давид?

— Да, мой господин.

Селим заметил, что, у негра не только гордый, но и умный взгляд.

— За что им от тебя досталось?

— Это были жестокие люди. Меня продали в рабство в возрасте пяти лет, и с тех пор я не знал к себе человеческого отношения. Но в моей памяти остались образы далекого детства, наполненные любовью и нежностью. И я не могу равнодушно смотреть на то, как человек жестоко обращается с юной невинной девушкой только потому, что она его боится. Или бьет жену только потому, что она перестала быть красивой. Если это порок, то я порочен.

Селим ответил:

— Я хорошо обращаюсь со своими женщинами, и мне нужен верный и сильный слуга, которому я поручу охранять самое главное мое сокровище — беременную жену.

— Если ты купишь меня, я стану охранять ее. Но если ты вздумаешь жестоко обращаться с ней у меня на глазах, я за себя не ручаюсь.

Селим оглянулся на Хаджи-бея, но тот сказал только:

— Доверься своей интуиции, сынок.

Принц кивнул и повернулся к Давиду бен Кире;

— Я беру его. Не бойся, дружище Давид. Мне как раз нужен евнух, который будет верен только Сайре и никому больше. Такие люди неподкупны.

— Очень хорошо, мой господин, будь по-твоему. — Он велел Арслану отойти в сторону, а остальных рабов приказчик увел. — А теперь, мой принц, что касается другого раба. Мы с Хаджибеем уже подобрали для тебя хорошего дегустатора. Он египтянин и обладает невероятным даром распознавать яды. Даже те ИЗ них, которые не имеют характерного вкуса. Кроме того, он знает множество противоядий. Этот человек дорого стоит, но зато полностью оправдает твои ожидания.

— Тогда я беру его, Давид.

— Но неужели ты уйдешь из моего дома, не подкрепившись, мой принц? Не обижай старика. У меня есть одна девчонка, которая готовит шербет, достойный быть поданным на стол самого Пророка!

Давид бен Кира вновь хлопнул в ладоши, и в комнату вошли две рабыни, одна из которых держала в руках поднос. Запнувшись о низенький столик, девушка с подносом вдруг вскрикнула по-английски;

— Черт бы побрал здешнюю мебель! У нас дома табуретки и то выше!

— Хозяин, — шепнула Фирузи принцу на ухо, — я думаю, что эта девушка, которая говорит с Сайрой на одном языке, будет ей самым лучшим подарком.

— Ты прав, сорванец. Давид, сколько возьмешь за эту девушку?

— За эту? Пять динаров, мой господин, только она ведь ни на что не годна. Пытался научить ее прислуживать господам за столом, но она упряма как мул. И вообще от нее сплошные неприятности.

— Когда от женщины сплошные неприятности, тут, как правило, замешан мужчина, — заметил Хаджи-бей.

— Верно, — ответил Давид. — В данном случае речь идет о ее муже. О, это замечательный молодой человек! Очень ученый и владеет не только несколькими европейскими языками, но также турецким и персидским. Из него получится отличный секретарь.

— Сколько ты просишь за всех четверых?

— Ты сказал, за всех четверых, мой господин? — Ты меня слышал, Давид.

— Так, давайте посчитаем… Пятьдесят динаров за Арслана, мой принц. Сто динаров за дегустатора-египтянина. Особая цена, мой господин, специально для тебя. Себе в убыток. Затем еще сто за секретаря и пять за его никчемную жену. Итого: двести пятьдесят пять золотых динаров, мой господин.

— Сто за египтянина, Давид, двадцать пять за Арслана и пятьдесят за супружескую пару. Итого: сто семьдесят пять динаров, и это еще весьма щедро с моей стороны.

— Не губи, мой господин! Не ввергай в жестокую нищету! Двести тридцать, так и быть, воля твоя. Ниже опустить не могу, ей-богу!