— Я все понимаю, Сулейман. Мне и самому не хочется сидеть здесь.
Это был Мухаммед, его любимый младший брат. Они были между собой очень близки. Всего четыре месяца отделяли их друг от друга по возрасту, однако второй сын принца Селима никогда не оспаривал старшинство первенца. Рабы называли его Мухаммедом Счастливым, и не зря. Если Сулейман был темноволос, то волосы брата отливали рыжинкой. Взгляд серо-зеленых глаз Сулеймана был властен, но то была лишь ширма, за которой таилась природная застенчивость. С Мухаммедом же все было иначе. Его голубые глаза всегда искрились смехом и весельем, и он воистину был самым жизнерадостным человеком в их семье. Относясь по праву рождения к славной и могущественной османской династии, он тем не менее не парил в облаках, был по природе своей демократичен, и ему легче было общаться с простыми людьми, чем остальным членам большого семейства принца Селима.
И вообще сердечные взаимоотношения между детьми принца были нетипичны для венценосных отпрысков. Видимо, основы для этого были заложены дружбой четырех жен Селима. Не забылась и клятва, данная тремя первыми из них восемнадцать лет назад, когда они только познакомились.
Сулейман был наследником, и никому даже в голову не приходило оспаривать его положение. Все девять сыновей и четыре дочери Селима с младенчества жили вместе и горячо любили друг друга. Они играли и дрались Между собой, дразнили и защищали друг друга, как это всегда бывает у детей в любой большой семье. Они понимали, что рождены отпрысками могучей династии, благородными принцами и принцессами, но никто из них и не думал опровергать лидерство старшего брата, Сулеймана. Напротив, все в семье гордились тем, что он султанский наследник. Дети знали, что однажды любимый брат станет султаном и тогда будет положен конец варварскому обычаю истребления потенциальных конкурентов из числа ближайшей родни. Никто из младших братьев даже и помыслить не мог, чтобы убить Сулеймана и забрать его трон себе.
Подобные здоровые взаимоотношения могли сложиться только вдали от Константинополя со всеми интригами двора их деда султана Баязета. И дети Селима знали, что сохранят это внутрисемейное единство до конца своих дней.
— Капитан… — донесся голос из-под потолка грота. — Они пошли!
— Теперь всем тихо! — рявкнул капитан Риза и стал подниматься к наблюдателям, чтобы увидеть все своими глазами. Он различил во тьме освещенный дворец и многочисленные тени всадников вокруг. Вскоре к нему присоединились четыре кадины принца Селима. До них ясно доносились крики нападавших, их проклятия.
— Здесь никого нет! Дворец пуст!
— Не может быть! Они где-нибудь попрятались!
— Гряньте в подвалах и погребах. Обыщите все вокруг, черт возьми!
— Командир, они и скот угнали!
— Тогда жгите сараи! Жгите все! Мы должны найти их, они не могли уйти далеко!
— Может быть, их кто-то предупредил, и они уплыли?
— Нет, лодки на причале.
— Эй ты! Возьми десять человек и скачи в деревню, которую мы проезжали. Эти бродяги преданы Селиму и наверняка укрыли его семейство у себя. Найди их!
Черные всадники носились по дворцу и окружающим постройкам, заглядывая во все щели, топча сады копытами своих лошадей, разбивая саблями статуи.
Через некоторое время на горизонте показалось зарево.
— О Аллах! Они подожгли деревню! — прошептала Сайра потрясение.
— Не беспокойся, госпожа кадина. Еще отстроимся, а у сельчан так вообще глаза на затылке. Они давно сбежали в горы.
— Сайра… — всхлипывала рядом Фирузи, — смотри, они поджигают наш дворец!
На площадку наблюдательного пункта опустилась мертвая тишина. Люди безмолвно взирали на то, как занимается пламенем их дом. Они знали, что пожар ничего не сделает с мраморными стенами дворца, но внутри все, конечно, сгорит дотла и дом превратится в пустую коробку.
Вместе с серым рассветом начался дождь. День был такой же пасмурный, как и настроение у прятавшихся в пещере. Капитан Риза послал на разведку двух своих людей, переодетых налетчиками. Они вернулись спустя несколько часов и сообщили, что главарь банды головорезов решил остаться здесь еще на сутки и попытаться все-таки отыскать тех, кто улизнул от расправы. Его шпионы установили, что жены и дети Селима не появлялись на дороге, ведущей в Константинополь, равно как и на других дорогах. В деревне бандитам удалось поймать кое-кого из жителей, их подвергли пыткам, но ничего не добились.
В Пещере джиннов и без того всегда было холодно, а тут еще после недавней лютой зимы начались дожди… Костер разводить было нельзя, так как бандиты могли заметить дым. Одним словом, люди сильно страдали от холода. Все утро они, провели, кутаясь в одеяла и пребывая на грани отчаяния. Теплилась лишь надежда на то, что юному принцу Казиму удалось добраться до столицы и скоро подоспеет помощь.
Ближе к полудню в Константинополь въехал всадник, покрытый с ног до головы дорожной пылью, и прямиком направился к величественным воротам Эски-сераля. Спешившись, он стал изо всех сил колотить в массивные двери. Из окошка сторожевой башни показалась седая голова старого солдата.
— Отпирай ворота! — крикнул незнакомец, оказавшийся мальчишкой. — У меня срочное сообщение для принца Селима! Старик оглядел заляпанного грязью юнца с ног до головы:
— А кто ты такой, чтобы переступать порог дворца нашего повелителя султана? Проваливай отсюда, парень. У нас нет времени, чтобы играть в детские игры.
Голова старика исчезла.
— Я принц Казим, сын Селима и четвертый внук султана. Открывай ворота или, клянусь лошадью Пророка, я с тебя с живого кожу сдеру!
— Открой ему, — сказал старик своему молодому напарнику.
— Но откуда ты знаешь, что мальчишка говорит правду?
— Я служу нашему султану уже больше тридцати лет и давно разобрался, что к чему, приятель. Разговаривать с солдатом таким тоном может лишь отпрыск османов. Открывай, говорю тебе!
Молодой солдат дал знак охраннику, прогуливавшемуся внизу, и тот распахнул ворота. Принц Казим прямиком отправился в покои отца.
— Немедленно пропусти меня к принцу Селиму, — приказал он рабу, стоявшему у дверей.
— Но мой господин приказал не беспокоить его для утреннего намаза. Я не смею ослушаться его, юный принц!
— Где он?
— В своей опочивальне, принц, но он… он не один. Казим удивленно повел бровью, оттолкнул раба и быстро пошел по коридору, в конце которого были двери; в отцовскую спальню. Задремавшие у входа рабы встрепенулись, но было уже поздно, Казим распахнул двери и вошел внутрь.
Селим спал на своей постели. Рядом с ним свернулась калачиком молоденькая девушка. Проснувшись, она поражение уставилась на молодого принца своими большими глазами. Лицо Казима ничего не выражало.
— Оставь нас, — негромко приказал он и наклонился к отцу.
— Девушка открыла было рот, чтобы возразить, но Казим схватил ее за руку и стащил с постели.
— Кто ты такой, чтобы выгонять меня отсюда?? — возмутилась та.
— Казим, второй сын бас-кадины Селима. Ступай, иначе я прикажу тебя хорошенько высечь.
Собрав в охапку свои одежды, девушка выпорхнула из комнаты.
Казим вновь склонился к отцу и тряхнул его за плечо. Селим тут же проснулся.
— Казим! — воскликнул он изумленно и стал шарить рукой сбоку от себя, — Я отослал ее, отец. Послушай, у меня дурные вести из дома. Я скакал всю ночь, чтобы добраться до тебя.
Селим выслушал рассказ Казима, затем с проклятиями вскочил:
— О дочь дьявола! О гнусный свиной потрох! Все! На этот раз она зашла слишком далеко! — Он вызвал раба и рявкнул:
— Ступай к султану. Передай, что я должен его немедленно видеть. На слуг, охраняющих его покои, не обращай внимания. Ты должен передать мою просьбу лично султану. Потом вызовешь ко мне ага кизляра. Ступай! — Селим вновь сел на постель и схватился за голову руками. — Сайра! Сайра! Если хоть один волосок упадет с твоей головы, я лично вырежу все семейство этой мерзкой суки! Казим тихо коснулся отцовского плеча:
— Не волнуйся, отец. Я послал братьев предупредить мать и остальных. Тогда солнце еще не закатилось.
— Сколько солдат во дворце?
— Кажется, двадцать пять человек. Капитан Риза отпустил других по домам на посевную.
— Черт! — воскликнул Селим. — Как ты думаешь, что сейчас с ними? Где они укрылись?
— Скорее всего в Пещере джиннов, — рассудительно произнес Казим. — Там лучше всего. Никто не знает о пещерах, кроме нас. В эту минуту в покои Селима быстрым шагом вошел ага кизляр: