Liр Ка - Гавр – сладость мести

— Крупно мы попали с этой шлюхой. Совсем тормозов у зажравшихся чиновников нет. Ты мне все об этом Лексе разузнай, биографию его, и отчет по нему подготовь, хорошо?

— А Лекс это кто?

— Это та порванная шлюха.

Вениамин скривился в брезгливой улыбке и кивнул головой.

Алеша проснулся и опять долго смотрел в потолок над головой, потом медленно перевел взгляд на окно. Сквозь прикрытые шторы проникали лучики солнца, которые бросали блики на стену и пол. Теперь, окончательно очнувшись от дурмана лекарств и сна, он впервые осмотрел то помещение, где находился. Комната была большой и красивой. Он раньше в таких никогда и не был.

"Это то, что сейчас называют, наверное, евроотделкой", — промелькнуло в его сознании. Он попытался приподняться, но резкая боль в нижней части спины и между ягодиц вернула его в горизонтальное положение, а его созерцательное настроение прекрасного вернулось в воспоминания того, что с ним произошло.

"Меня изнасиловали" — эта мысль, все это время сдерживаемая, наконец вырвалась из-под контроля и стала долбить сознание, сводя его с ума пониманием произошедшего.

Алеша застонал и заметался на кровати, не в силах это осознать и тем более принять как свершившееся с ним.

На его стоны в комнату вбежал высокий парень в белом халате и, придавив своими руками мечущегося в судорогах Лешу, стал бубнить:

— Тише… не дергайся так, а то швы разойдутся… тише, себе же больнее делаешь… Я сейчас укол тебе сделаю… Заснешь опять. Да не дергайся ты.

Парень в белом халате был сильным, он легко справился со слабыми попытками больного отпихнуть его и, быстро наполнив шприц лекарством, ввел его в вену на руке разбушевавшегося пациента.

Через несколько минут пациент заснул. Медбрат поправил сбившееся одеяло на нем и, устроившись в кресле у окна, стал читать конспект лекции. Он был рад, что ему дали такую подработку. В его бедной студенческой жизни любая копейка не лишняя, тем более практика по будущей профессии, а он учится на хирурга. То, что с его подопечным произошло, он, конечно, видел такое впервые, но, как будущий врач, совершенно спокойно все воспринял и просто выполнял свою работу.

* * *

На стол Гавра Вениамин положил папку обо всем, что он узнал об этом Лексе. Сам Вениамин сел напротив него и стал ждать, пока Гавриил Владимирович ознакомится с добытыми им данными. А данных на самом деле было немного. Год рождения, год окончания школы, год, когда забрали в армию и когда, отслужив, вернулся на гражданку. Оказалось, парень живет с бабушкой, отца нет, мать уехала за рубеж. И все… Правда, еще такие никому не интересные подробности: что учился этот Лекс на тройки, после школы никуда не стал поступать, отслужил в армии положенные два года…

— Это все? — прочтя это, спросил Гавр.

— Да, босс. Это все.

— Странно… хотя, в общем-то, понятно. Если он всю сознательную жизнь задницей подрабатывал, то понятно. И в школе учиться ему некогда было, а потом даже поступать никуда не стал, лишь армию по обязаловке оттрубил и опять вернулся к своему поприщу. Видно, неплохо зарабатывал, раз ни образования, ни работы нормальной нет. Странно, что он ко мне в клуб официантом пошел работать, такие, как этот, работать не привыкли.

— Да что странного, в вашем заведении богатых мужиков подцепить можно. А то где ему клиентов искать? На Ленинградке, что ли, с девчонками стоять? — Вениамин пошло улыбнулся.

— Спасибо за работу, Вениамин.

— Что с ним делать-то будем? С этим Лексом?

— Мне нужно это дело замять. Поэтому подлечу его, потом поработает у меня еще пару-тройку месяцев, и выгонишь его за какую-нибудь провинность, а там… Мне не нужно, чтобы он языком начал болтать, когда уйдет от меня…

— Я вас понял, босс. В лесок его…

— Да. И закрыли эту тему. Она мне уже надоела.

* * *

Опять в окна пробивается свет, но уже не такой яркий, наверное, это вечер. Алеша обвел взглядом комнату и встретился глазами с сидящим в кресле парнем в белом халате, который читал книжку. На Лешины шевеления парень поднял глаза и, встав, подошел к нему.

— Слышь, чувак, — он склонился над Алешей, — ты прекрати буйствовать, а то мне придется тебя постоянно вырубать, всякую хрень вкалывая. Это не очень полезно. Давай ты просто спокойно полежишь. Хорошо?

Леша кивнул головой. Он и сам не хотел опять проваливаться в сон, который отключал его сознание.

— Когда я поправлюсь? — говорить оказалось тяжело, губы еле шевелились. Вместо слов раздавались лишь приглушенные звуки.

— О, отлично. Ты молодец, что о выздоровлении заговорил. Так вот, пойми: если будешь дергаться и истерить постоянно, все это к добру не приведет. А если хочешь побыстрее выздороветь, тогда слушайся меня. Я тебя быстро на ноги поставлю. Тем более жопа твоя уже заживает, скоро швы снимут и все будет окей. Опять сможешь на работу выходить.

В глазах у Алешки защипало. Он нервно сглотнул. Он даже не знал, что было больнее: услышать от постороннего ему человека о произошедшем с ним или то, что этот парень считает его таким… Алешка опять всхлипнул, понимая, что он уже слышал это о себе

то, что он педик… Но ведь теперь, после всего произошедшего, он им и стал…

— Эй, ты чего раскис-то? Ты за задницу не переживай. Ее доктор тебе починил, она теперь еще уже, чем была, станет, хорошая рабочая задница у тебя будет. Так что ты должен быть доволен… — видя катящиеся по щекам лежащего парня слезы, медбрат задумчиво произнес: — Давай я тебя опять этой хренью кольну, поспишь еще, а то вы, педики, такие все чувствительные натуры…

— Не нужно… прости… я просто еще не в норме… я не буду больше так себя вести… Скажи, что нужно делать, чтобы поправиться?

— Ну вот, это другой разговор. Я понимаю, что пока ты здесь лежишь, деньги-то мимо тебя плывут. Так ты не переживай, я тебя быстро восстановлю, и к работе скоро вернуться сможешь, тем более губы у тебя уже подзажили…

Дальше Алеша не слушал болтовню парня в белом халате, который, достаточно аккуратно перевернув его на живот, стал что-то делать с его задним проходом. Сейчас Алеша думал о том, что он просто не имеет права быть слабым. Он не может себе позволить жалеть себя. На нем ответственность. На нем его бабушка, на нем два коня — Зяма и Вальхензее, конь Назара. Назара… Алешка так ярко увидел перед своими глазами его волчий взгляд и почувствовал, что горячие слезы застилают глаза. Хорошо, что он лежал на животе и, уткнувшись лицом в подушку, смог скрыть их от медбрата.

"Назар, теперь он и близко ко мне не подойдет, когда узнает, что произошло…"

Понимание этого, именно того, что Назар станет его презирать, стало последней каплей в произошедшем. Алеша не смог сдержаться и разрыдался в голос, борясь с душащими его слезами и утыкаясь лицом в подушку.

— Опять истерика.

Медбрат, видя рыдающего в подушку пациента, стал набирать в шприц снотворное.

* * *

Гавр больше не приезжал в свой коттедж. Он жил в квартире родителей на Тверской, ему было так удобнее, ближе до работы. Да и не хотел он туда ехать, пока там выздоравливала эта порванная проститутка. Мысль об этом его не оставляла. Все это его порядком достало.

Когда прошло уже достаточно времени для выдворения этого педика из его дома, он попросил подготовить отчет по его здоровью доктора, который его лечил.

Доктор приехал в офис Гавра и, сев напротив него в кресло, протянул отчет. Гавр отмахнулся от папки.

— Мне эти анализы не нужны. Вы мне скажите, он поправился? Его можно домой отправить?

— Физически да…

— А что еще может быть?

— Эмоционально… он в очень плохом состоянии, хотя и держится. То есть парень хочет поправиться, но его психика… ему тяжело… с ним что-то не так, — доктор замолчал, а потом, смотря в глаза Гавра, произнес, — этот парень точно работал до этого проституткой?

— Конечно. А почему вы спрашиваете?

— Так ведут себя жертвы изнасилования…

— Спасибо, док, за ваши наблюдения. Но это лишнее. Все было по доброй воле. Так когда он поправится?

— Физически он здоров.

— Спасибо, — Гавр, достав из ящика стола конверт, положил его на стол.

Доктор взял конверт, ощущая его приятную припухлость, и убрал во внутренний карман пиджака.