Перевязка и обработка ран занимали ее руки, но не мозг. Тягостные мысли одолевала ее. У нее в распоряжении был лишь краткий мят, чтобы на ходу шепнуть Дилану, что она постарается его выручить. Но как? Она страшилась обратиться к Ричарду с просьбой, но знала, что любой ценой ей придется добиваться для Дилана пощады. Он был издавна ее другом и вместе с Грнффильдом рисковал жизнью ради нее.

Прежде чем убрать на место костяные иглы, шелковые нити и целебные мази, она еще раз подошла к Симону. У него никак не останавливалось кровотечение.

Юноша крепко схватил Элен за руку и не отпускал, требуя, чтобы она наклонялась к нему поближе. Он прошептал запекшимся губами ей на ухо.

— Найди и осмотри Ричарда. Он ранен в бедро, но не хочет, чтобы кто-нибудь это знал.

Элен огляделась. Ричарда нигде не было.

— Он прячется наверху. — предположил Симон.

Паника охватила Элен.

— Ему так плохо?

— Не знаю… но он, кажется, нуждается в помощи.

Элен благодарно нажала горячие сухие пальцы Симона.

— Я сделаю все, что смогу…

Ричард, раскинувшись, лежал на кровати. Глаза его были закрыты.

Элен тихо вошла, осторожно опустила засов и на цыпочках приблизилась к постели. Ричард приподнялся на локте.

— Можешь не красться. Я все равно бодрствую…

Она положила руку на его запястье, проверяя, нет ли жара. Ричард обо всем догадался.

— Значит, Симон проболтался тебе о моей царапине?

— А почему ты сам промолчал? Я бы осмотрела тебя сразу же. Даже маленькая рана может загноиться и стать смертельной.

Ричард неохотно принялся раздеваться.

— Тебя это так заботит?

Вопрос был явно издевательским, но Элен проглотила обиду. Встав на колени, она помогла ему стянуть сапоги и тяжелые кожаные штаны.

— Зачем спрашивать, когда заранее знаешь ответ? — произнесла она тихо, но он услышал ее, подхватил сильными руками, оторвав от пола.

— Может, мне известен ответ, а может, и нет. То тебя заботил мерзавец Дэвид, и ты из-за него устроила погром. Теперь Дилан. Я видел, как ты на него смотрела. Что ты предпримешь ради него? Боюсь, что ты не удержишься, потому что к нему я отнесусь так, как он того заслуживает.

— А нельзя ли, Ричард?..

— Нельзя, Элен. И не проси! И хватит мучить меня. Он заставил ее умолкнуть долгим жадным поцелуем.

Затем бросил ее на постель и навалился сверху.

— Я люблю тебя, Ричард. Я так ждала…

Принадлежать только Ричарду, любить и быть любимой — как она желала этого, как просила Господа проявить к нему милосердие.

— Я этого не могу допустить. У меня нет выбора, — мрачно заявил Оуэн.

Какой ненавистной успела стать для Элен эта фраза!

— Конечно, выбор у тебя есть, но ты им не воспользуешься, — с ехидной злобой откликнулась она. — Ты предпочтешь стать посмешищем, объявив, что ты и есть Рыжий Лис, и добьешься этим только того, что казнят вас обоих.

Оуэн с яростью запустил руки в свою седую гриву.

— Ну и пусть! Но я не вправе обречь Дилана на пытки, которые они готовили для меня. Эдуард хочет заполучить Лиса живым. Ты догадываешься, что это значит, Элен?

— А ты подумал, что с гибелью вас обоих некому будет вести нас дальше? Сопротивлению придет конец, и умрет последняя надежда.

— Надежда уже умерла. — Оуэн был безжалостен и к себе, и к Элен. — Слишком много в Уэльсе англичан, у них боевые кони и доспехи, оружие из лучшей стали и каменные стены вокруг крепостей. Нам не побороть их, Элен…

— Неправда. Нужно только время…

Оуэн печально покачал головой:

— Уэльс исчерпал время, отведенное ему Господом. Он постарел и утратил силу, как и руки мои.

Оуэн положил руки на стол, и Элен погладила их — шершавые, жилистые, с крупными, выступающими венами.

Слуга внезапно появился за спиной у Элен и обратился к Оуэну:

— Милорд готов принять тебя.

Оуэн, не торопясь, допивал эль, дожидаясь, пока слуга не удалится.

— Я должен поговорить с Ричардом насчет убоя скота. В деревне кончилась соль. — Он поднялся из-за стола со вздохом. — Вот уж не думал, что божьей милостью доживу до поздней осени, когда заготавливают мясо на зиму. Почти год прошел со дня…

Элен прервала его в отчаянии:

— Поклянись, что не сваляешь дурака и не признаешься! О Дилане я сама поговорю с Ричардом. Я заставлю его меня послушать.

— Ричард — солдат, и в таком деле он не свернет с дороги.

— Ты тоже солдат, но частенько слушался меня.

Он улыбнулся, с грубоватой нежностью ущипнул ее за щеку.

— Слушался, да… было такое. Но лишь старый дурень вроде меня способен раскиснуть от девичьих слез. И то ведь это было так давно, когда ты еще, милая, ползала на четвереньках…

— А потом, когда уже бегала на своих двоих, и еще позже, когда стала ездить верхом, — подхватила Элен. — Разве ты отказывал мне, уже взрослой, если я что-то просела?

— Ты все равно оставалась в моих глазах крошкой…

— Дай мне еще день. — вдруг резко потребовала она. — Не выдавай себя хотя бы сегодня. Я тебе приказываю!

— А я подчиняюсь. Тем более что за день я смогу сделать кое-что полезное для жителей Руслнна.

Он ушел с улыбкой на лице, а Элен погрузилась в тревожные раздумья. Бесчисленное количество раз она составляла в уме предстоящее обращение к Ричарду. До этого она неоднократно пыталась завести речь о Рыжем Лисе, по он всегда обрыва»л ее на первой же фразе. Любое упоминание об уэльском разбойнике приводило его чуть ли не в бешенство. Он взвивался, словно она высыпала ему соль на свежую рану.

Никаких новых мыслей не приходило ей в голову, и все-таки она была обязана что-то придумать. Все утро Элен напрягала мозг, и наконец ее осенила идея, столь простая, что она могла и сработать. Правда, план этот был ей самой противен. Стоило ей подумать о его претворении в жизнь, как вся ее решимость мгновенно ослабевала. И от Ричарда ей долго придется ждать прощения — если он вообще сможет ее простить.

Но разговор между ними должен состояться, и Ричард должен ее выслушать.

Когда владелец Гуинлина закончил свое ежедневное совещание с управляющим, в коридоре его уже ожидала супруга.

— Ричард! Могу ли я побеседовать с тобой?

Он различил знакомое ему упрямое выражение ее лица и тут же бросил на ходу:

— Нет, если речь пойдет опять о твоем приятеле, который сидит в подвале.

Элен приноровилась к его широкому шагу.

— Скажи, какие у Эдуарда планы насчет Лиса?

— Я не знаю.

— Король называет его предателем? Государственным преступником? Изменником?

Ричард насупился.

— Зачем спрашивать? Ты прекрасно это знаешь.

— А изменника положено четвертовать, а до этого выпотрошить. Такую казнь придумали недавно. Ты сам мне говорил…

— Да.

Тон Ричарда не оставлял ей никакой надежды. И все же она сделала последнюю попытку:

— И ты согласился бы отдать своего пленника Эдуарду, чтобы он вдоволь им натешился? И тебе безразлично, как я па это посмотрю? Безразлично, что я почувствую, что скажу тебе, когда узника повезут на расправу?

Ричард прятал от нее глаза.

— У нас нет выбора, Элен. Я повторял это сто раз в сто раз говорил, что предпочитаю убивать в бою, а не отправлять людей на плаху. Если человек заслужил смерть, то пусть кончина будет легкой и без мучении, не такой, какую Рыжий Лис устроил сэру Томасу! Он пожнет, что посеял. Я все сказал, и ты, кажется, все сказала. Пора заключить мир.

Разгневанный, оскорбленный, он все же протягивал ей руку.

— Я люблю тебя, Ричард, — произнесла она тихо. — Какой ты есть, я люблю тебя все равно.

Конечно, у него не было выбора. Но и у нее тоже.

За ужином Элен чувствовала себя на редкость спокойно. Она уже приняла решение и начала действовать. Ей предстояло даль выбрать из людей Ричарда того, кто поможет осуществить ее план. Более всего подходил для этой дела Симон, но юноша никогда не простит ей даже попытку заставить его предать Ричарда. К тому же за месяцы супружества она привыкла относиться к нему как к члену семья. Симон об этом знал. Если она начнет угрожать ему, он не поверит я сразу догадается, что она просто-напросто блефует.

Она подумала о Генри Блуз. Да, с Генри ее идея могла сработать. Он ей доверял и испытывал, как она подозревала, некоторый благоговейный страх перед бывшей пленницей. вдруг превратившейся в хозяйку дома. Да, Генри ей подойдет!

Элен вышла из-за стола, забрала из ниши корзинку, где были сложены снадобья для врачевания, и начала обход раненых, размещенных тут же, в холле.