Нина Баскакова - Где принц, если все мужики… (СИ)

— Тебя веселю. Больно ты мрачная.

— От такого юмора повесится охота.

— Ты это брось. На меня ведь подумают. Не поверят, что девица такой галстук повязать решила, потому что не могла помирить своих тараканов в голове, — поспешно сказал он. Тут уже сложно было сказать смеется он или говорит серьезно. Взял мою руку и переплел пальца. — Ника, победа ты моя. Разве с таким именем можно иметь такие мысли? Ты их брось. Лучше пойдем с тобой лесенку доделаем. А потом пойдем на реку купаться. Завтра тогда крышей займемся.

— Грядки полить надо.

— Тоже дело, — согласился он. — Вытираем слезы и вперед к победе.

Крыльцо мы разобрали к восьми часам. Хоть и жалко было с ним расставаться, но пришлось согласиться с Геной: по такому крыльцу ходить опасно. Взамен, он обещал мне сделать новое. А пока организовал из остатков ступеньку и лестницу. Без крыльца дом было видеть непривычно. Оставалось надеяться, что со временем появятся новые деньги, чтоб сделать красивое крылечко, потому что без него дом я не представляла. Пока поливала огород, в кустах клубники заметила красную ягоду. Рядом еще одну. Крупные красные бока, зеленый хвостик. Прошлась еще по кустам. Нашла две маленькие клубнички. Похожие на землянику. Вроде ничего такого не произошло, но в душе расцвела такая радость, какая появилась, когда зацвели первые желтые цветочки мать-и-мачехи. Тогда стало сразу понятно, что наступила весна. Сейчас же пришло настоящее лето. Этим ощущением захотелось поделиться с Геной. Я пошла к нему со своей находкой. Было немного страшно, потому что не хотелось столкнуться с его насмешкой и лишится настроения. Споткнулась, чуть не упала.

— Осторожней, — помогая вернуть мне равновесие, сказал Гена.

— Смотри, первые, — я показала ему ягоды.

— Поделишься?

— Конечно. Поэтому и принесла.

— Мало ли? Может также дразнить будешь, как я тебя, — он взглянул на меня.

— Я такой ерундой не занимаюсь. Вышла из того возраста, — ответила я, деля ягоды поровну. Вкусная, сочная клубника, с кислым вкусом. Теплый ветер принес запах лета, цветущих трав, пыли и клубники. — Почему такие моменты врезаются в память? Я плохо помню выпускной. Он как-то смазался в памяти. Даже толком не скажу в каком была платье. Но помню отчетливо, как будто это было вчера, как мы с бабушкой варили рябиновое варенье. Ягоды горькие. Чтоб убрать горечь я их окунала в сахар. И сахар на ягодах смотрелся, как снежные шапки.

— Потому что такие моменты для тебя важнее платья, — ответил Гена. — Пошли купаться.

— Еще работы много.

— И что? Завтра доделаем. Нам с тобой еще картошку печь.

Пойти на речку было хорошей идеей. Вода за день нагрелась. Приятно было размять мышцы, что уже начинали болеть после тяжелого дня. Я купалась в футболке, потому что не было купальника.

— Русалочка, смотри не утони.

Гена нырнул. Вроде и не собиралась. Голубое небо, теплый ветер, что гонит рябь. В небе оставляет след самолет. Где-то слышно, как кукует кукушка. Лето. Приятное и теплое. И хандра ушла. Вперед хочется смотреть с надеждой. И тут я поняла, что Гены долго не было. Начала оглядываться. Он был почти на середине реки. Плыл назад, упрямо борясь с течением. Сердце замерло. И как его вытаскивать? Я умела плавать, но плавала плохо. Мне не справится с течением. Я растерялась. Он же медленно, но упрямо продвигался назад к берегу. Миг и он ушел под воду. Я бросилась к нему.

— Куда несешься? Там течение, — ловя меня, сказал он. Откуда только появился.

— Я думала ты утонул, — цепляясь за него и тяжело дыша, ответила я.

— Поэтому решила последовать за мной? — кажется он удивился.

— Тебя как туда потянуло?

— Плавал. Я хорошо плаваю.

— А предупредить не мог? — Я смотрела на Гену и сдерживала желание отправить его к водяному.

— Забыл.

— Больше меня так не пугай.

— А ты испугалась?

— До седых волос.

— Хорошо, постараюсь больше тебя не пугать, — ответил он. И чего улыбается? Весело ему.

После всего произошедшего делать ничего не хотелось. В том числе и топить печку. Но Гена настоял, что без ужина ложиться спать не стоит. И вот, мы с ним сидели около печки и ждали когда запечется картошка. Сидели на скамейки, которая получилась из двух бревен и доски. Хорошо, что ветер был в другую сторону и печка сегодня не дымила.

— Спорим, что этот момент ты тоже запомнишь? — спросил Гена.

— Не знаю. Сейчас я так устала, что мечтаю только о том, чтоб лечь в кровать.

— Трудотерапия хорошо лечит от хандры. И сразу избавляет от дурных мыслей, — сказал он.

— Откуда у тебя столько сил? Я уже с ног валюсь, а ты еще бодро держишься.

— Так на тебя посмотрю и сразу такое желание что-то сделать возникает. Прям не знаю. Ты меня вдохновляешь.

— Смеешься?

— Отчасти.

Наверное, я задремала. Когда Гена сказал, что ужин готов, я сидела, положив голову ему на плечо. Стало неудобно, но он ничего по этому поводу не сказал, поэтому я и не стала сама развивать эту мысль. Горелая картошка, зелень, черный хлеб с паштетом, чай и все это при свечах.

— Как сюда переехала, так каждый вечер романтика, — сказала я.

— Необычно, — согласился Гена. — Но к зиме лучше свет сделать. А то от скуки с ума сойдем. Или только и будем, что плодиться и размножаться. Даже я тебе нравится начну.

— Надо будет узнать как свет провести. Может тогда и радио купим или телевизор, — сказала я.

— Это тебя мои слова так напугали?

— Нет. Здесь зимой жутко без света. А все время сидеть при свечах, на них разоримся, — ответила я. Гена не ответил. О чем-то своем задумался, потом пошел покурить и комаров покормить. Я же отправилась спать, не дождавшись его возвращения.

Это точно не жизнь, а рабство. Хорошо, что в этот раз рабство продлилось до обеда. Так как Гене понадобилось в город, то и я смогла улизнуть от работы, чтоб встретиться с Олежой. Я не была против работы, тем более, когда начал появляться результат. Участок оживал. Я подрубила сухостой. Выдернула покосившейся забор. Даже начала состригать траву перед домом. Но это можно было все сделать и не с такой поспешностью. Гена же не давал даже присесть. Сама удивлялась почему я с ним не спорила. Может подсознательно боялась, что он развернется и уйдет, а я вновь останусь одна? Наверное. С ним было не так одиноко. Можно было поговорить. Хоть его шутки и подколки бесили, но он и много сделал для дома и меня.

С такими мыслями я вышла в центре. Олежа уже ждал меня. Яркий и сияющий из-за игры света на футболке с блестками. Да и волосы уложены с помощью лака с блестками. Он напоминал попугая, но все это ему шло и не выглядело безвкусным. Скорее необычным. Он был не для этого города с плохими дорогами и облезлой краской на домах. Но Олежа не обращал на это внимание. Он бросал вызов серым будням, серым улицам, серым вещам. Не боялся насмешки. На это требовалась определенная смелость. Рядом с ним я чувствовала себя чернушкой. Особенно меня смущали мои руки. В мелких ранках с мозолями. В рукавицах было неудобно рубить. Они были слишком большие. Спадали. Поэтому я их сняла, когда занималась сушняком и забором. Это не могло не отразиться на руках. Да и прическа у меня была простая. Волосы резинкой зацепила, чтоб не мешали. Надо было в парикмахерскую сходить, да деньги все время было жалко.

— Привет, — он искренне улыбнулся.

— Привет. Давно ждешь?

— Только подошел. Пройдемся?

— Конечно, — согласилась я. Мест для прогулок в городе было немного. Разве что центральная улица. По ней мы и пошли. Взгляд зацепился за сломанную лавочку. — И зачем было ее ломать?

— Агрессия. Не смогли найти другого выхода, вот и пустили на скамейку. Это говорит о слабости человека. Не может высказать все обидчику в лицо, потому что боится. Отсюда и поиск или слабого противника, или вещи. Я на психолога учусь дистанционно. Вначале нравилось. Теперь думаю, что по профессии не буду работать.

— А кем будешь?

— Никем. У меня в планах найти себе человека, который будет меня содержать. А я буду заниматься своими делами. Сейчас этим занимается мама. Но она четко сказала, что после моей учебы помогать мне не будет, значит надо найти другого поставщика денег в мой кошелек.