— Хотя… — Ханна задумалась. — Я знаю, что мы сделаем. Конечно! Как же я сразу не подумала об этом гарнитуре! Подождите меня секундочку! — попросила она и вышла из комнаты Берты.
Когда дверь закрылась за экономкой, Берта пристально посмотрела на себя в зеркало.
Что может сделать с дурнушкой красивое платье! — поразилась она.
Вырез, оформленный мягкими складками шифона, был настолько глубоким, что, по мнения Берты, это было даже неприлично. Если бы у нее был выбор, она бы ни за что не надела такое платье. Но, с другой стороны, атлас цвета тумана и шифон, голубой, как майское небо, делали ее кожу прозрачной и чистой. Она как будто светилась собственным светом, похожим на ровное и нежное пламя свечи. Теплый тон кожи, который казался Берте слишком желтым, был уравновешен холодным блеском атласа.
Берта внимательно присмотрелась к своему лицу. Несколькими умелыми штрихами Ханна подчеркнула ее глаза, и теперь огромные синие озера властвовали на нем. Они задерживали взгляд, приковывали к себе, заставляя тонуть в синеве.
Берта впервые в жизни любовалась собой. Ее пухлые губы приоткрылись, обнажая ровные жемчужно-белые зубы. Она провела кончиком языка по губам.
Как же долго меня никто не целовал! — в отчаянии подумала Берта. Неужели то, что я вижу в зеркале, — всего лишь игра моего ущемленного самолюбия? Но ведь Ханна действительно не стала бы лгать. Она совсем не тот человек, который будет покорно лебезить перед кем-нибудь. Особенно передо мной. Берта усмехнулась.
Теперь для меня старая жизнь осталась в прошлом. Со всеми ее горестями и радостями. А что мне принесет новая? Я ведь даже не знаю, чем мне теперь заниматься! Я так привыкла, что нужна людям, что могу помочь им, облегчить их боль, избавить от страданий… Есть ли на этом свете человек, которому я по-настоящему нужна?..
Тяжелая, играющая как бриллиант слеза скатилась по ее щеке. Нервным движением Берта вытерла непрошеное свидетельство своей слабости.
— Нельзя начинать новую жизнь со слез, — твердо сказала своему отражению Берта.
Она попыталась улыбнуться, но получилась лишь жалкое подобие настоящей улыбки.
— А вот и я! — воскликнула Ханна, входя в комнату. Ее лицо светилось такой радостью, что Берта невольно заинтриговалась. — Повернитесь-ка ко мне спиной!
Берта безропотно выполнила приказание и ощутила, как ее шеи коснулись теплые руки Ханны. И от этого прикосновения ей стало легче, как от доброго слова. Сразу же после этого она почувствовала что-то тяжелое и холодное. Берта медленно повернулась к зеркалу и тихо ахнула.
Ее тонкую шею охватывало тремя рядами восхитительное жемчужное ожерелье. Идеальный по форме жемчуг был крупным, одинаковой величины. А на впадинку между ключицами падала капелька, так похожая на слезу Берты. Капелька искрилась и переливалась в свете лампы.
— Боже мой! — только и смогла прошептать Берта.
— Это было одно из любимых колье миссис Мэллори. Терезы Мэллори, — уточнила Ханна. — Вот серьги к нему. Наденьте. Тогда вы будете полностью готовы к сегодняшнему ужину.
— Что это за камень? Он так красиво переливается! — спросила Берта, вставляя серьги в уши.
— Бриллиант. — Ханна пожала плечами. Весь ее вид показывал, что не разбираться в таких вещах просто стыдно.
Серьги, украшенные жемчугом и бриллиантами, выпали из рук Берты. Она приложила одну руку к своей шее и лихорадочно принялась ощупывать ожерелье.
— Сколько же?.. — задыхаясь, спросила она.
— Восемьдесят пять карат, — гордо ответила Ханна. — Конечно, не «Малая звезда Африки», которая украшает корону нашей королевы, но ведь и Мэллори — не королевский род. Это — семейная реликвия. Теперь вы владеете ею, как и прочими украшениями из коллекции Мэллори.
— Я не могу! — с испугом произнесла Берта. Она попыталась расстегнуть застежку ожерелья, но ее руки слишком дрожали, чтобы выполнить это простое действие.
— Не выдумывайте! — прикрикнула на нее Ханна. — Тереза хотела, чтобы все ее украшения достались вам. Так что теперь вы имеете полное право носить их. Такова ее воля. И, Берта, — уже мягче добавила она, — я считаю, что вы вполне достойны носить «Слезу Марии».
— Он носит имя «Слеза Марии»? — задумчиво спросила Берта. Ханна кивнула в ответ. — Он так красив…
— Надевайте серьги, скоро восемь часов. В этом доме не принято опаздывать на ужин.
Берта глубоко вздохнула и принялась застегивать дужку сережки. У нее сильно дрожали руки, но усилием воли она заставила себя успокоиться.
— Замечательно! — воскликнула Ханна, жестом предложив Берте повернуться вокруг. — Теперь вы полностью готовы.
— И все эти приготовления ради простого ужина? — обреченно спросила Берта.
— Никто не знает, за каким поворотом его ждет судьба, — загадочно сказала Ханна.
Берта еще раз глубоко вздохнула и, оглянувшись на подбадривающе улыбающуюся экономку, принялась спускаться по крутой лестнице. Она с трудом преодолевала пролет за пролетом, так как лестница была узкой, а платье — очень широким.
Наконец она добралась до первого этажа, где ее уже ждал Лоуренс. Берта замерла на мгновение, увидев в его глазах восхищение. Но это длилось всего лишь миг. Восторг в его глазах тут же сменился привычным холодком, а на губах появилась чуть насмешливая улыбка.
— Вы сегодня неотразимы! — воскликнул он. Но Берта как всегда не поняла, шутит Лоуренс или говорит искренне.
Он протянул ей руку и аккуратно пожал ее кисть.
— Пойдемте к столу, признаться, я сегодня сильно устал и проголодался, — сказал Лоуренс.
Только сейчас Берта заметила, что он одет во фрак, а на шею повязал настоящий шелковый галстук нежно-голубого цвета. Именно таким она себе и представляла Лоуренса: изящным франтом, которому место не в их сумасшедшем, полном выхлопных газов двадцатом веке, а в утонченном девятнадцатом.
— Вам очень идет эта одежда! — сказала Берта и тут же покраснела.
Лоуренс рассмеялся.
— Чему вы смеетесь? — удивленно спросила она.
— Вы смущаетесь каждый раз, когда говорите мне что-нибудь! А уж комплимент вовсе вогнал вас в краску! Присаживайтесь. Пожалуй, пора начать наш милый тихий семейный ужин. Хотите шампанского?
Берта согласно кивнула. Она думала, что шампанское поможет ей успокоиться. Но коварное вино только закружило мир перед ее глазами.
Лоуренс болтал весь ужин о всяких пустяках. Берте для поддержания разговора достаточно было только кивать и вставлять ничего не значащие фразы. Она уже не улавливала нить разговора и просто сидела и любовалась мужчиной, который находился напротив нее. Она уносилась вслед за своими мечтами все дальше и дальше, пока не заметила, что Лоуренс молчит и пристально смотрит на нее.
Берта подняла на него глаза.
— Я тону в озерах ваших глаз, моя дорогая Берта, — хрипло сказал он.
Новая удушливая волна поднялась по шее Берты к ее щекам и заставила их запылать, как два огромных мака на серебристом от утренней росы луге.
Неожиданно Лоуренс встал со своего места в конце стола и размашистыми шагами подошел к Берте. Он опустился перед ней на одно колено и взял ее руку в свои ладони.
— Дорогая моя Берта. Когда я в первый раз увидел ваше фото, я подумал, что эта девушка должна быть потрясающе красива душою, а значит, и вообще прекрасна. Я думал о вас все те дни, когда узнал о смерти тетушки. Сначала я ревновал вас, ведь вы были рядом с ней в последний день. Я спрашивал о вас разных людей, надеясь найти хоть что-то плохое, но все они говорили, что не видели девушки прекраснее. Потом я понял, что веду себя как последний дурак. И тогда подумал: если моя тетя полюбила вас, быть может, и я найду рядом с вами то спокойное счастье, которое ищу всю жизнь. А когда я вас увидел сегодня на вокзале, то осознал, что не ошибся. Берта, будьте моей женой.
— Я не… — растерянно сказала она. Берта была готова ко всему, но только не к этому. — Я не знаю, — наконец удалось вымолвить ей.
— Берта, неужели я вам безразличен? Неужели вы не чувствуете, как бьется ваше сердце, когда я рядом? Берта, даже камень почувствовал бы, что вы влюблены в него, а ведь я не камень! Я люблю вас, Берта. И я прошу вас стать моей женой. Войти в этот замок не только полноправной хозяйкой, но и женщиной, которая продолжит наш род. Прошу вас, Берта, вы должны согласиться. И не ради моей тети, не ради моего рода, только ради нас.