– Успокойтесь, мисс Прим, ничего такого, что не понравилось бы вам самой, я делать не собираюсь.

Луиза чувствовала, что не в силах остановить его, да и желания такого не ощущала.

Герцог приложил платок к ее глазам.

– Успокойтесь, – снова повторил он, – насильно заставлять вас что-либо делать я не собираюсь.

Он завязал концы платка на затылке Луизы. Ум ее уже перестал что-либо понимать, но каким-то шестым чувством Луиза знала, что его светлость действительно не сделает ей ничего плохого.

Несмотря на то что из-за повязки ничего не видела, Луиза почувствовала, что герцог приблизился к ней еще на шаг.

– Вы что-нибудь видите? – спросил он.

– Нет.

– А что вы слышите?

– Ваш голос.

– Еще что-нибудь слышите?

– Ваше дыхание.

– Ну а запах какой-нибудь ощущаете?

– Пожалуй, да… Ваш одеколон?

– Совершенно верно, – произнес он над самым ее ухом. – Я тоже ощущаю его запах!

Герцог взял руку Луизы в свою и дотронулся ею до своего лица.

– Что-нибудь чувствуете? – спросил он.

– Щетину… Вы сегодня не брились, ваша светлость?

– У меня просто быстро отрастает борода. – Он помолчал с минуту. – Так… кажется, мы уже перебрали все чувства, кроме вкуса… Ощущаете ли вы какой-нибудь вкус, мисс Прим?

Луиза машинально облизнула губы.

– Нет, – проговорила она, – вкуса никакого…

– А знаете ли вы, мисс Прим, что из всех пяти чувств, что даны человеку, чувство вкуса способно доставить нам наибольшее наслаждение?

– Возможно, – пожала она плечами.

Он снова прижался к ней всем телом, которое сейчас почему-то казалось Луизе особенно огромным. Его рука обнимала ее затылок, лаская его.

– Ты хочешь убедиться в этом, Луиза? – прошептал он.

– Да, – тихо призналась она.

Где-то в глубине души Луизы еще звучал слабой ноткой голос рассудка, твердивший, что этого делать не следует. Но Луиза уже не слышала его, целиком отдавшись ожиданию новых, не испытанных доселе ощущений.

Луиза почувствовала дыхание герцога на своей щеке. Все ее существо словно застыло в ожидании первого поцелуя, но, вопреки ожиданию, его светлость поцеловал ее почему-то не в губы, а в щеку, под глазом, в том месте, где кончалась повязка. За этим поцелуем последовал еще один и еще…

– Это и был поцелуй? – спросила она.

– Да, и не один, – ответил Брэй.

– Я их чувствовала, – проговорила Луиза, – но… не на вкус.

– Хочешь на вкус? – спросил он.

– Хочу, – прошептала она.

Его светлость взялся обеими руками за края книжного шкафа, к которому она стояла спиной. Таким образом, Луиза оказалась в кольце его рук. Губы герцога продолжали целовать ее щеку, другую, уголки рта, заигрывали с ее ухом, стали скользить по шее, затем, не отрываясь, проделали обратный путь.

Вот он! Наконец! Первый поцелуй…

Губы коснулись губ, и Луиза издала невольный стон.

– Открой рот, Луиза, – прошептал герцог.

Еще мгновение назад Луизе казалось, что она готова сделать все, что ни скажет ей герцог, но сейчас она вдруг замерла в нерешительности. Открыть рот?

Зачем?

– В чем дело? – удивился он. – Ты ведь, кажется, сама хотела?

Впрочем, Луиза сама уже чувствовала, что обратного пути нет.

Сильные руки герцога обхватили Луизу и крепко прижали к могучей груди.

– Открой рот, Луиза. Я покажу тебе, как это делается, а затем ты сама…

Луиза приоткрыла губы, и язык герцога скользнул между ее зубами. Луиза вдруг инстинктивно поняла, «как это делается», и стала отвечать на его ласки.

Луиза обняла герцога, желая притянуть поближе. С каждым мгновением их поцелуй становился все более страстным. Язык герцога, казалось, проникал в самую сердцевину ее существа.

– Ну а теперь ты, Луиза, – произнес он.

Луиза уже ничего не стеснялась. Ее язык скользнул к нему в рот, медленно обследуя, изгибаясь так немыслимо, что Луиза сама поражалась этой гибкости.

Наконец, оторвавшись, его светлость произнес:

– Ну и каков я на вкус, Луиза?

– Вы… ты вкуса страсти, – отвечала она. – То есть я, конечно, не знаю, какова на вкус страсть, но мне кажется, она именно такая…

– Страсть? – удивился Брэй. – Мне никто еще такого не говорил… Но, пожалуй, я соглашусь с тобой!

Губы герцога стали медленно скользить по ее шее, спускаясь все ниже, пока не достигли соска, прорисовывавшегося сквозь шелковую ткань платья. Луиза замерла, отдаваясь новым, доселе неизведанным ощущениям. Казалось, все ее существо было охвачено блаженством, не сравнимым ни с чем.

Луиза инстинктивно приоткрыла губы, ожидая нового поцелуя, – и тот не замедлил последовать. Ладонь его тем временем медленно опускалась вниз, достигла бедра, затем снова поднялась, лаская грудь… Рука его светлости дрожала, из чего Луиза сделала заключение, что он сейчас испытывает такое же наслаждение, как и она. Луиза еще сильнее прижалась к нему, словно желая слиться воедино.

Внезапно герцог резким движением сорвал повязку с ее глаз.

Луиза отчаянно заморгала не столько от слепящего света, сколько от неожиданности. Что случилось? В чем дело?

Его светлость отступил от Луизы на шаг.

– Луиза, мы должны прекратить, – заявил он. – Может быть, мне показалось, но, по-моему, сюда кто-то идет…

– Да-да, конечно… – пробормотала она и тряхнула головой, словно недоумевая, как она вдруг могла так забыться. Рискованно целоваться в доме, где тебя в любой момент может кто-нибудь увидеть…

Смятение Луизы, очевидно, отразилось на ее лице, так как герцог произнес:

– Все нормально, Луиза! По твоему виду никто не догадается, что ты здесь занималась чем-то грешным…

– Я прекрасно понимала, что это грешно, – призналась она, низко опустив голову. – Но остановиться было выше моих сил…

Осторожно коснувшись ее подбородка кончиками пальцев, герцог приподнял голову Луизы. Девушка сама удивлялась себе, что даже малейшее прикосновение этого человека способно вызвать у нее целую бурю эмоций.

– Целоваться – это не грешно, Луиза! – с чуть кривоватой улыбкой произнес он. – Для молодой девушки нет ничего страшного, если она до свадьбы поцелуется разок-другой… Можно сказать, Луиза, что ты сейчас практически так же невинна, как и несколько минут назад, до того как я вошел в этот дом…

– Вы уверены, ваша светлость? – прошептала Луиза.

– Абсолютно.

– Вы уверены? – снова повторила она. – Я трогала вас… да еще в таком месте… И вы трогали меня… Мы целовались… Я чувствую себя такой грешной!

Его светлость снова улыбнулся, но на этот раз гораздо добрее.

– Поверьте мне, мисс Прим, уж я-то на своем веку повидал грешных женщин. – Если уж вы грешны, то я не знаю, кто тогда не грешен!

Теплый, дружеский взгляд герцога говорил о том, что он не шутит. Однако Луизу это не успокоило.

– Почему вы надели на меня повязку, прежде чем поцеловать? – спросила она.

– Сказать тебе правду? – еще шире улыбнулся Брэй.

– Да уж, хотелось бы.

– Просто когда я вошел сюда и увидел тебя в повязке, меня это почему-то очень возбудило…

– И вы решили, что, поцеловав меня в повязке, вы получите больше наслаждения, чем без нее?

– Да.

– Ну и как, получили? – поинтересовалась Луиза.

– Сказать по правде, даже гораздо больше, чем мог представить себе. Ну а вы? – Герцог лукаво посмотрел на нее. – Как вам больше нравится целоваться: в повязке или без?

– Откуда мне знать? – пожала плечами Луиза. – Я не целовалась без повязки!

– А я никогда не целовался в повязке, – признался Брэй. – Спасибо за идею, мисс Прим! Какие, оказывается, у вас фантазии…

– Вы невыносимы, ваша светлость!

– А что? – словно змей-искуситель, улыбнулся он. – По-моему, хорошая идея! Надо будет как-нибудь попробовать…

– Пробуйте что вам угодно, но не со мной.

– Почему? – Судя по тону, с которым герцог задал этот вопрос, он был искренне удивлен.

– Я никогда больше не позволю вам целовать меня! Даже и не мечтайте!

Луиза понимала, что эти слова прозвучали по-детски наивно. Но если вовремя не остановиться, не успеешь оглянуться, как дойдешь до той точки, в которой случится уже непоправимое…

Его светлость снова улыбнулся:

– Вы бросаете мне вызов, мисс Прим?

– Можно так сказать.

– В таком случае считаю своим долгом предупредить: из всех, кому когда-либо приходилось бросать мне вызов, никому до сих пор еще не удавалось избежать расплаты.