– Ну а я тогда, выходит, Гвен, – улыбнулась девушка, выглядевшая лет на восемнадцать. – Я точно помню, что одну из нас зовут Гвен. Но поскольку никто в этом не признался, остается одно: Гвен – это я!
Все, кроме старшей, дружно рассмеялись.
– Прекратите, девочки! – нахмурилась Луиза. – Иначе наш гость подумает, что у нас нет никаких манер!
Однако, поскольку, называя свое имя, каждая из сестер – включая ту, что захлопнула дверь, и ту, что толкнула Луизу в его объятия, – сделала галантный реверанс, Брэй уже успел убедиться, что хорошим манерам они все-таки обучены.
«Будь у меня такая орава дочерей, – усмехнувшись про себя, подумал он, – я, пожалуй, сам бы ни за что не запомнил их имена! Пришлось бы называть их “первая”, “вторая”,“третья” и так далее…»
– А вы кто такой? – с любопытством глядя на него, спросила младшая.
– Бонни! – одернула ее мисс Луиза.
– К вашим услугам, дамы, – сказал Брэй, хотя взгляд его в этот момент был устремлен на Луизу. – Я герцог Дрейкстоун.
Как только он произнес это, выражение лица Луизы вдруг мгновенно изменилось. Плечи ее напряглись, во взгляде появилась враждебность. Застыв на мгновение на месте, Луиза затем отступила от Брэя на несколько шагов. Сестры в тот же миг столпились вокруг нее, словно защищая от незваного гостя. Судя по ее лицу, она думала, как бы ответить Брэю – что-нибудь вроде «убирайтесь к черту!», – но так, чтобы это в то же время прозвучало достаточно вежливо. Остальные сестры, впрочем, смотрели на Брэя скорее с любопытством, чем с презрением, которое читалось во взгляде старшей, однако все-таки не без некоторой доли осторожности.
– Что вам угодно? – спросила наконец Луиза резким, отрывистым тоном.
Тон этот не на шутку разозлил Брэя, ибо он считал, что отнюдь не заслуживает подобного приема. В конце концов, он здесь не по своей воле. Можно подумать, он горит желанием жениться на этой красотке и взять под опеку всю эту ораву! И если Луизе не хочется видеть Брэя своим мужем и опекуном ее сестер, пусть тогда попросит своего дядюшку, чтобы тот не слал Брэю писем с требованиями сделать это!
– Я хотел бы попросить несколько минут вашего внимания, мисс Прим, – ответил он.
– Я вас слушаю, – с тем же вызовом отчеканила она.
Судя по всему, разговор предстоял неприятный, но Брэй был не из тех, кто привык отступать. Ему ли бояться какой-то девицы, пусть и окруженной армией защитниц мал мала меньше? Тем не менее Брэй все же предпочел, чтобы объяснение с Луизой состоялось без свидетельниц.
– С вашего позволения, мисс, – произнес он, – я желал бы поговорить с вами наедине.
Немного поколебавшись, Луиза согласилась:
– Хорошо. Гвен, будь добра, пойди на кухню и попроси миссис Трампингтон приготовить чай и принести в гостиную. Если понадобится, помоги ей выбрать для нашего гостя чашку и блюдце посимпатичнее. Полагаю, – с сарказмом в голосе добавила она, – как истинный джентльмен его светлость предпочитает посуду поизящнее, в какой-нибудь мелкий цветочек…
У Брэя не было сомнения в том, что решение Луизы подать ему чашку «поизящнее» было продиктовано желанием его позлить, хотя бы потому, что, произнося эти слова, она выразительно посмотрела на большие сильные руки Брэя. Глядя на них и на крупную фигуру Брэя, трудно было не догадаться, что он ненавидит все эти микроскопические чашечки, из которых обычно пьют чай или кофе леди, и предпочитает посуду попрочнее.
– И чем меньше, тем лучше! – с тем же сарказмом произнес Брэй вслед Гвен, словно желая сказать: «Ваш вызов принят, мисс Луиза! Что ж, мы еще посмотрим, кто кого…»
– А вам, Сибил и Бонни, – распорядилась Луиза, – пора начинать занятия! Время игр на сегодня кончено. Мисс Киндред, наверное, уже заждалась вас!
– А мне что делать, сестренка? – спросила у нее Лилиан.
Луиза на минуту задумалась.
– А ты, пожалуй, сыграй-ка для его светлости на фортепиано. Такому изысканному джентльмену, как он, наверняка понравится пьеса, которую ты разучивала вчера.
– Да я еще не разучила ее как следует… – пожала плечами та.
– Ничего страшного, – усмехнулась Луиза, – я думаю, его светлость не станет тебя ругать, если ты где-то ошибешься. Не так ли, ваша светлость?
«Черт бы вас побрал с вашей музыкой!» – хотелось заявить Брэю, для которого не было большей пытки, чем сидеть в опере, даже если играли лучшие музыканты, не говоря уже о том, чтобы слушать неумелую игру какой-то девицы. Брэй уже еле сдерживался, чтобы не вылететь из этого дома пулей, но поступить так значило бы дать этой выскочке Луизе повод считать его побег своей победой. Поэтому Брэю ничего не оставалось, как ответить:
– Мне будет очень приятно, мисс Лилиан, если вы сыграете нам, пока мы обсудим одно дело с вашей сестрой.
Каждая из сестер покорно отправилась туда, куда направила их старшая.
– Да что же мы стоим здесь? – картинно всплеснула руками Луиза. – Покорнейше прошу прощения… Входите, ваша светлость!
Во взгляде девушки читалось, что все это спектакль и она вовсе не сожалеет о том, что заставила гостя так долго стоять в холле. Сомнений в нежелании Луизы Прим соединиться с ним узами брака у Брэя уже не оставалось.
– Сюда, пожалуйста, в гостиную… – проговорила она.
– Фортепиано, насколько я понял, там? – уточнил он.
– Совершенно верно.
Несмотря на то что ситуация, казалось бы, располагала к этому меньше всего, Брэй вдруг почувствовал новый прилив влечения к ней. Ему вдруг нестерпимо захотелось притянуть девушку к себе и сорвать с ее сочных губ поцелуй… Это показалось странным ему самому: Брэй ожидал от этого визита чего угодно, но только не того, что его вдруг безудержно потянет к мисс Луизе Прим.
– Позвольте мне куда-нибудь пристроить вашу шляпу, перчатки, плащ, если, конечно, вы еще не передумали и не намерены уйти. У такого джентльмена, как вы, должно быть, наверняка много дел…
Брэй не мог не отметить про себя, что мисс Прим неплохо играет свою роль. Слова ее вполне вежливы, но тон, с которыми они произносятся, ясно дают понять, что этой девушке, как говорится, палец в рот не клади.
Уйти или остаться? Брэй колебался. Становиться нянькой для всей этой оравы малолеток он не горел желанием.
Из гостиной тем временем донеслись первые звуки фортепьяно и подействовали на Брэя словно зубная боль. Ему хотелось лишь одного: бежать из этого дома как можно скорее, однако он протянул мисс Луизе свою промокшую под дождем шляпу.
– Позвольте полюбопытствовать, – произнес он, стягивая перчатки, – у вас что, нет лакея, чтобы открыть дверь?
– В данный момент нет, – отвечала она.
«Странно…» – подумал Брэй. Он уже готов был спросить почему, но тут взгляд его снова упал на пухлые, сочные губы мисс Луизы – и Брэй уже не мог думать ни о чем другом…
Наконец, словно очнувшись от оцепенения, он протянул Луизе перчатки и плащ.
Положив их на столик в холле, девушка проговорила:
– Сюда, пожалуйста, ваша светлость.
Брэй последовал за ней, отметив про себя, что со спины мисс Прим ничуть не менее хороша: стройная фигурка, округлые плечи… – но самое привлекательное – густые шелковистые волосы. Брэй вдруг представил себе, как приятны эти волосы на ощупь…
Почему его так влечет к девушке, которая уже не раз дала понять, что отнюдь не рада видеть его в своем доме?
Гостиная оказалась на удивление просторной, и фортепиано, слава богу, стояло далеко от того места, куда Луиза собиралась усадить гостя. Мисс Лилиан, казалось, не то чтобы плохо знала пьесу, которую пыталась сыграть, а вообще колотила по клавишам как бог на душу положит.
– Садитесь, ваша светлость, – холодно произнесла Луиза.
– Только после вас, мисс.
– Как скажете. Девушка присела на маленький полосатый диванчик, стоявший у стены, а Брэй устроился напротив в просторном кресле, обитом зеленым бархатом.
– Должен заметить, мисс Прим, – начал он, – ваши сестры…
– Я полагаю, – безо всяких церемоний оборвала она его, – вы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать моих сестер. Так что нельзя ли перейти сразу к делу, без предисловий?
За свою жизнь Брэй успел повидать не так уж мало, но от слов мисс Прим буквально опешил. Не моргнув и глазом, эта девица осадила его, словно провинившегося школьника! На минуту повисла тишина, если не считать продолжавшегося как ни в чем не бывало музицирования мисс Лилиан. Даже несмотря на то что Брэй был начисто лишен музыкального слуха, эта какофония резала ему уши. Но, как ни действовала ему на нервы игра юной леди, гораздо сильнее его раздражали самоуверенность и наглость мисс Луизы. Трудно было поверить, что это создание, еще несколько минут назад, казалось, излучавшее солнечный свет, вдруг почти за мгновение превратилось в нечто холодное и колючее.