Кэтрин Коултер - Герцог

— Ты видела его, Брэнди? Дельфин. Такой красивый. Я позвала его, и он повернул ко мне лицо, честное слово. Разве это не здорово?

— Да, милая, я видела его, но он уплыл за добычей. Нам тоже пора уходить, нас ждут дома, уже поздно.

Брэнди поправила сестричке прическу и повернула девочку к себе лицом.

Констанция стояла неподалеку и теребила в пальцах черный локон. Увидев Фиону, она громко воскликнула:

— Ах, Фиона, ты только посмотри на себя! У меня нет ни малейшего желания вычесывать репейники из твоей шевелюры.

— Я еще помню время, когда мы с тобой бегали по окрестностям в подобном виде, — сказала Брэнди, — а ты уже забыла? Как плавали взапуски, собирали шишки и строили замки на песке. Ведь мы еще поем песни, которые пели тогда.

Констанция посмотрела на сестру как на сумасшедшую.

— Мы были детьми, — солидно заявила Конни. — Теперь мы выросли, по крайней мере я, поэтому не хочу ходить грязной.

Фиона с заговорщицкой улыбкой посмотрела на Брэнди. Они обе знали тайну дельфина.

— Не волнуйся за нее, Конни. Я приведу Фиону в порядок, — сказала Брэнди, — иди, а то становится темно.

Конни повернулась и пошла через поляну, заросшую рододендронами. Замок Пендерлиг в лучах заходящего солнца отливал золотом и стоял, как огромная скала. Констанция сорвала бутон и украсила им прическу.

— Я и тебе предложила бы один, Брэнди, но боюсь, он не удержится в твоих патлах.

Конни попала в больное место, но Брэнди сделала вид, что ничего не произошло. Она посмотрела на старые пушки, которые валялись ненужной кучей неподалеку от замка еще со времени его постройки. Брэнди часто закрывала глаза, ей слышался звук трубы, возвещающий о приближающемся враге, и вспоминала старую балладу о графе Хантли, которую часто пела старая Марта.

Брэнди погрузилась в воспоминания о далеком прошлом, о том, как разбили войска принца Чарлза и убили его самого. Девушка помнила рассказы стариков о ненавистном герцоге Кумберландском, которому нужно отомстить. Она посмотрела на родной замок, и волна гнева поднялась в ее груди. Как? Теперь Пендерлиг, в котором родилась и выросла, будет принадлежать какому-то англичанину?

— Ты слышишь, Конни, как море бьется о камни? Да, конечно, ни черта ты не слышишь.

— А я видела, как Бертран и дядя Клод идут к замку. Бертран — старый хрыч. Он так злится, когда дядя Клод пристает к молоденьким служанкам.

Брэнди казалось, что дядя Клод и к камню-то пристать не в силах, не говоря о служанках, тем более молоденьких. Наверное, следовало бы одернуть сестру, но девушка знала, что нотация не поможет.

— Ха, Брэнди, почему ты ничего не говоришь? Я знаю, о чем ты думаешь. Ты такая же зануда, как и Бертран. Из вас получилась бы хорошая пара. И однажды зимой вы бы умерли от скуки.

Но всякому терпению есть предел. Брэнди повернулась к сестре и с издевкой заявила:

— Между прочим, Бертран, старый хрыч, как ты его называешь, моложе Перси, по крайней мере, на четыре года.

Повисла непродолжительная пауза.

— Старый хрыч и есть, — ответила Конни и поправила прическу.

— Хорошо, и это, конечно же, приблизит день нашей свадьбы, — сказала Брэнди.

Она наклонила голову вниз, держа руки Фионы в своих. Брэнди пыталась понять причину злости Констанции. Похоже, сестричке не терпится стать женщиной. Однако оставалась в споре с Брэнди вежливой и терпеливой.

В последний раз Констанция отказалась ехать на лодке с Брэнди ловить рыбу, объясняя это тем, что ненавидит рыбный запах и боится, как бы морская вода не испортила платье. Быть женщиной, по мнению Конни, означало флиртовать с людьми вроде Перси и только и думать: «А как он посмотрел?» Брэнди это было отвратительно, и она искренне надеялась, что у сестры просто подростковая болезнь всеотрицания. Ведь она и сама прошла через это, но так давно, что даже не помнила когда.

Брэнди поплотнее закуталась в накидку. Может быть, Констанция предпочтет всю жизнь только и думать о том, как блестят пуговицы на ее платье. Какую злую шутку сыграла природа с Конни. Великолепное тело с дурной головой.

Снова подумала о Перси, о том, как тот смотрел на нее. Дело было не в ее виде и поведении, а в его похотливом взгляде.

Брэнди взглянула на Фиону, которая сидела верхом на пушке и колотила ее крепкими ножками.

— Ну! Ну, мертвая, а то я достану плетку.

Брэнди не заметила, когда Фиона ушла.

— Господи, Фиона, посмотри, что ты сделала с платьем!

На подоле, на ручках и даже щечках девочки сияли пятна от ржавчины. Сняв сестру с пушки, Брэнди строго сказала:

— Если старая Марта узнает, то непременно скажет бабушке. Стой спокойно, попробую тебя отчистить.

— Брэнди, посмотри, что это за повозка поднимается в гору? Похожа на ту, которую мы с тобой видели на картинках.

Констанция прикрыла глаза ладонью от яркого солнца.

Брэнди выпрямилась, держа за руку Фиону, и уставилась на подъезжающую повозку с нескрываемым любопытством. Это была карета, ехавшая быстро, видимо, уже много миль, судя по комьям грязи на колесах.

— Ух, какие лошади, — запрыгала от восторга Фиона.

— Да, лучше, чем старая пушка. Лошади великолепные, а вот правит ими какой-то идиот.

С этими словами Фиона сорвалась с места и понеслась навстречу экипажу.

— Господи, Фиона, вернись сейчас же, а то я тебя отшлепаю.

Брэнди подобрала юбки и бросилась вдогонку за девочкой.

— Фиона, — кричала Брэнди, надрывая горло.

Она увидела великолепных жеребцов с горящими, удивленными глазами, сквозь их ржание еле слышен был голос возницы. Со страшным криком Брэнди бросилась вперед, схватила Фиону за руку и выдернула из-под самых копыт. Испуганный крик. Ржание лошадей. Девочка плюхнулась на спину. Поняв, что произошло, Фиона шумно сглотнула и посмотрела на старшую сестру безумными глазами.

— Как ты, маленькая? — шептала Брэнди, ощупывая сестричку.

— Все нормально, Брэнди, только ты мне руку чуть не сломала. Я просто хотела поиграть с этими большими лошадьми.

Брэнди выругалась про себя. Когда-то леди Аделла велела старой Марте мыть девочкам рот с мылом, если она узнает, что они ругались. Сейчас девушке больше всего хотелось выдрать Фиону за глупую выходку.

Констанция в это время стояла неподалеку и не сводила глаз с джентльмена, который изящно спрыгнул с повозки.

— Одерни юбку, Брэнди, — процедила Констанция, не переставая пялиться на джентльмена.

Брэнди спешно оправила одежду. Джентльмен был вне себя от ярости, однако девушка не могла не заметить его элегантный пиджак. Какого черта он ездит с такой скоростью и еще злится после этого? Он чуть не убил девочку, самодовольный болван.

Брэнди забыла о приличиях, когда в воздухе зазвенел колючий и холодный, как лед, голос джентльмена.

— Какого черта вы позволили ребенку пугать моих лошадей?

Фиона уставилась со страхом и восторгом на огромного человека.

— Лошадки такие большие, мне хотелось рассмотреть их поближе. Я думала, они остановятся и я смогу потрогать их.

— Ты подошла слишком близко и могла переломать себе все кости. Что же касается вас, юная леди, — повернулся он к Брэнди, — я прошу прощения, но не было нужды так безрассудно кидаться под ноги лошадям. Я в состоянии справиться с ними. Вы могли погубить и себя и ребенка.

Конни, бледная, взволнованная, со струящимися по спине и плечам черными волосами, улыбнулась джентльмену одной из своих обольстительных улыбок.

— Сэр, простите мою сестру. Часто ее поступки опережают ее мысли, но, откровенно говоря, я тоже испугалась за Фиону.

Констанция присела в реверансе. «Реверанс? Какого черта! — подумала Брэнди. — Ерунда какая-то. Конечно, этот человек выглядит очень элегантно, но грубит, кроме того, в данном случае он не прав».

Брэнди смело заглянула в холеное, красивое лицо, не замечая его красоты, видя в нем только глупость и бесстыдство.