– Спасибо, Сара. Ну что ж, давайте приступим без него, хотя, я думаю, Люк очень расстроится, когда узнает, что пропустил такую встречу.
Саймон посмотрел на младшего из братьев, недовольно приподняв бровь.
– Ему следовало бы почаще появляться дома или хотя бы давать нам знать, в какой точке мира он находится, если хочет участвовать в важных семейных делах.
Тео поднял свою чашку, как кубок, и провозгласил:
– Истинно, брат!
Тео сделал маленький глоток, затем поставил чашку и блюдце на маленький овальный столик из резного тикового дерева и присел на корточки перед диваном.
Саймон же не спеша опустился в шикарное кресло, выполненное в египетском стиле и украшенное бронзой и дамасским шелком, напротив Тео и Марка. Он посмотрел на свою сестру и жестом указал на такое же кресло рядом с ним.
– Пожалуйста, Эзме, сядь.
Когда Эзме направилась к своему креслу, Сара поставила чайник и повернулась чтобы выйти из комнаты.
– Нет, Сара, ты тоже останься, – велел герцог резко, тоном, не терпящим возражений.
Саймон взглянул на братьев, но они молчали. Никто не возражал против присутствия Сары, а это значило, что они понимали, почему Саймон велел ей остаться.
Конечно, это было семейным делом. Любую другую горничную сразу выгнали бы за дверь, как только она закончила с чаем. Но не эту. Она вот уже много лет принимала участие во всем, что происходило в Айронвуд-Парке, и была так глубоко погружена во все семейные дела, что ей самой иногда казалось, что она член этой семьи. Братья Саймона так же, как и он сам, понимали, что ее присутствие может оказаться полезным.
Плюс… да, черт возьми! Саймон просто хотел, чтобы она была рядом. Но его братья не должны знать об этом.
– Да, ваша светлость, – ответила она и присела в реверансе.
Сара осталась стоять там, где была, за серебряным чайным сервизом, внимательная и молчаливая.
Когда все приготовились слушать, Саймон обратился к сестре:
– Расскажи нам, Эзме, что случилось. Мы должны знать каждую деталь, с самого начала.
Она кивнула и глубоко вздохнула. Остановив свой взгляд на резном тиковом столике и вцепившись руками в обивку подлокотников кресла, Эзме начала рассказ:
– Я больше не видела маму каждый день, с тех пор как она решила, что надо соблюдать наши традиции и переехала в свой маленький вдовий домик. Поэтому я не могу сказать, когда точно это случилось, но… но… я должна была… я должна была заметить. Она же моя мать. Мне следовало посещать ее каждый день, чтобы убедиться, что все в порядке.
– Когда ты видела ее в последний раз? – Голос Сэма, как всегда, звучал холодно и отстраненно.
В глазах Эзме стояли слезы.
– Неделю назад.
– Продолжай, – велел Саймон, задумчиво кивая.
– Ну вот… Позавчера я заметила, что не видела маму уже несколько дней, и отправилась к ней. И…
– И? – нетерпеливо спросил Тео.
Облокотившись на колени, он подался всем телом вперед. Глаза его были прищурены.
Эзме перевела взгляд на Тео.
– Там никого не было. Ни Бинни, ни Джеймса, ни мамы. Все они просто исчезли.
Саймон нахмурился. Бинни и Джеймс были слугами его матери, которые переехали, как предписывала традиция, вместе с ней в этот отдельный дом для вдовы. Он не знал, что они тоже исчезли.
– Я долго стучала. Потом попробовала открыть дверь, но она оказалась заперта. Вы же знаете, что мама редко закрывала дверь на замок. Я побежала обратно в дом и попросила ключ у миссис Хоуп. Сара пошла со мной. Мы вошли внутрь, но никого там не нашли.
– Почему вы сразу не обратились к констеблю? – спросил Марк, нахмурившись, на его гладком лбу образовалась глубокая складка.
– Я… Я… – Эзме замолчала и послала беспомощный взгляд в направлении Сары.
– Мы подумали, что нужно сообщить его светлости, прежде чем вовлекать в это кого-либо постороннего, – объяснила Сара. – Как только мы сообщим властям, все, кому не лень, начнут обсуждать это и выдвигать свои версии. Мы решили, что более разумно предоставить решать его светлости, стоит привлекать полицию или нет.
– Вы приняли правильное решение, – сказал Саймон.
Он не хотел афишировать это происшествие, даже если бы власти могли чем-то помочь. Сара знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он предпочтет сохранять в тайне все, что касается частной жизни членов семьи. Потому что, если речь шла о Хокинзах, сплетники тут же начинали перевирать и приукрашивать все события и факты, добавляя ложных пикантных подробностей. В любом случае Саймон располагал большими возможностями и ресурсами для поисков матери, чем любой констебль.
Сэм оттолкнулся от подоконника и сделал шаг вперед. Его холодный пристальный взгляд был сосредоточен на Эзме.
– А в каком состоянии был мамин дом? Там чисто? Нет ли следов обыска? Все ее вещи на месте?
– Все было на своих местах, – прошептала Эзме.
– Насколько мы могли заметить, – добавила Сара, – все ее вещи остались нетронуты. То есть почти все. Ее сейф был открыт и пуст. Все деньги пропали. И драгоценности тоже.
Вот проклятье! У его матери было достаточно драгоценностей, чтобы обеспечить жизнь небольшой деревни в полной роскоши на долгие годы.
Марк нахмурился.
– Ограбление?
Если кто-то захотел поживиться в Айронвуд-Парке, то маленький вдовий домик был бы лучшим местом для начала. Он стоял уединенно, скрытый в роще деревьев, на северной окраине герцогских владений и охранялся не слишком хорошо. Да и каждый, кто был знаком с герцогиней, мог бы подтвердить, что она была из тех людей, которые не обращают слишком много внимания на такие мелочи, как замки.
Но если кто-то проник во вдовий домик за драгоценностями, то что стало с матерью и слугами? От этой мысли у Саймона вдруг пересохло во рту.
– Возможно, – ответил Саймон, но в его голосе чувствовалось сомнение.
– Кто тогда осматривал мамин дом? – спросил Сэм у Сары.
– Миссис Хоуп, леди Эзме и я, сэр. Мы побывали там снова сегодня утром, пока ждали вашего приезда.
– Мы еще раз все тщательно обыщем. Заглянем под каждый камень, – заявил Сэм, глядя на Саймона.
– И не только дом, – добавил Саймон, – но и лес, и все прилегающие территории. И еще… – он остановился, чтобы успокоить сбившееся дыхание, – надо будет также организовать поиски в озере.
Эзме всхлипнула. Ей было страшно даже думать о том, что их мать могла утонуть в этом небольшом живописном озере, рядом с которым так близко располагался вдовий дом.
Повернувшись к сестре, Саймон увидел, как вздрогнули ее плечи, а слезы начали медленно струиться по щекам. Вот черт! Он был воспитан с братьями. Эзме еще не родилась, когда его, десятилетнего мальчика уже, совсем одного отправили в Итон. А герцогиня всегда была воплощением силы и мужества и никогда бы не позволила себе плакать в присутствии кого-либо. Поэтому Саймон понятия не имел, как надо успокаивать плачущих женщин.
Подняв голову, он понял, что остальные тоже в растерянности и не знают, как поступить. Его братья застыли на месте и смотрели почти безучастно на всхлипывающую сестру.
Сара, наконец, прервала эту немую сцену. Она поспешила к Эзме, опустилась на колени рядом с ней и предложила свой носовой платок. Она обняла девушку, и та разрыдалась, уткнувшись в ее плечо. Сара смотрела на Саймона поверх головы его сестры и гладила рукой ее темные волосы, пытаясь хоть как-то успокоить. От сострадания к Эзме и беспокойства за ее мать голубые глаза Сары утратили свой обычный живой и теплый блеск. Она любила герцогиню как мать.
– Ну тише, тише. – Сара нежно гладила Эзме по спине. – Если кто и сможет найти герцогиню, так это его светлость.
Но плечи Эзме продолжали вздрагивать. Когда Сара вновь подняла глаза на Саймона, он уже знал, что должен сказать.
– Эзме, мы обязательно найдем ее. Я тебе обещаю.
Он оглядел своих братьев, и те кивнули в знак согласия.
Эзме сделала глубокий вдох и, не отрываясь от плеча Сары, глухо проговорила:
– А что, если она… Если она не… Если вдруг…
– Пока рано делать выводы. Ведь нет никаких доказательств, что ее светлости причинили какой-либо вред, – продолжала успокаивать ее Сара.
– Так и есть, Эзме, – подтвердил Сэм, и обычный лед в его голосе немного треснул и оттаял. – Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
– Мама бы не… – Тео осекся, нахмурившись.
– «Мама бы не…» что? – спросил брата Саймон.