Слабость? Скорее даже отвращение. Казалось, будто он испытывает отвращение к себе из-за того, что признается в подобном.
Начиная что-то понимать, Лана вскочила и начала расхаживать по спальне. Неужели он невольно продемонстрировал глубину своего чувства к ней? Или она по глупости придает происшедшему слишком большое значение просто потому, что ей самой так отчаянно хотелось бы, чтобы это было действительно так?
Ах, если бы она могла с кем-то говорить откровенно! Она не смела обратиться к Марии, Колетт или Наде. Они сочтут ее невежество просто смешным. Она так мало знает об отношениях между мужчинами и женщинами!
Лана прекратила метаться по комнате. Она была уверена в одном – гнев Джесса возрастал пропорционально ее решимости рассматривать Уилтона Ван Эндела в качестве возможного мужа.
Он был уверен в себе и почти весел, пока говорил о проблемах Ван Энделов. Он небрежно и снисходительно отозвался об Эвелин Ван Эндел. И только услышав, что Лана подумывает о том, чтобы подольститься к Уилтону, рассвирепел.
Он признался, что она ему дорога. Не является ли это признанием в любви?
Она должна это выяснить, обязательно должна. Всю жизнь ей приходилось быть благоразумной. Но на этот раз Лана решила поддаться порыву. Не дав себе времени передумать, она выбежала из своих комнат и устремилась по коридору.
Настойчивый стук заставил Джесса поднять голову и раздраженно крикнуть:
– Вы мне сегодня не нужны, Уизерс!
Стук повторился снова, но на этот раз он был громче. Джесс нахмурился, прошел через комнату и сердито распахнул дверь:
– Я же сказал…
Слова замерли у него на губах, когда за дверью он обнаружил раскрасневшуюся и запыхавшуюся Лану.
Не говоря ни слова, она проскользнула мимо него и, войдя, в комнату, прошла к камину.
Джесс привалился к двери, безуспешно стараясь выглядеть равнодушным.
– Тебе не хватило? Я забыл добавить еще пару оскорблений? Или ты явилась мстить? – Он сделал глоток виски, надеясь смочить внезапно пересохшее горло. – Тогда действуй, вонзи свой нож мне в сердце. Наверное, я этого заслуживаю.
– Так мне казалось, когда ты только ушел. – Она обняла себя за плечи, надеясь, что огонь согреет ее внезапно замерзшее тело. Ноги у нее сильно дрожали. Она забыла обуться. Хотя это не имело значения при его собственном дезабилье. Она не ожидала, что Джесс окажется босым и без рубашки. При виде пушка волос на его широкой обнаженной груди у нее отчаянно забилось сердце. Однако она сама это начала и теперь должна довести все до конца. – Но потом я обдумала то, что ты сказал.
– Что Уилтон – чудовище? – Его пальцы невольно сжались вокруг рюмки. – Чтобы это сообразить, особого ума не нужно.
– Речь не об Уилтоне. – Она сделала шаг к нему. – Наверное, с самого начала речь шла не о нем.
– Как это надо понимать?
Джесс внезапно насторожился. В ее глазах появилось выражение, которое его встревожило. Как будто она только что обнаружила в себе некие женственные силы, о которых прежде не подозревала.
– Я тебе дорога, Джесс.
– Конечно, дорога! – Он увидел на ее губах понимающую улыбку и поспешно уточнил: – Так, как сестра бывает дорога брату. Сестра, которая чуть было не совершила фатальную ошибку.
– Ты питаешь ко мне братские чувства?
Лана шагнула к нему и заметила, что он тут же отступил назад. Это заставило ее улыбнуться шире и почувствовать себя увереннее.
Он возмущенно посмотрел на нее:
– Не знаю, что за игру ты затеяла, Лана, но у меня нет желания ее принимать. Время позднее. Мне надо… – тут он приподнял стакан, – допить это виски, прежде чем я лягу спать.
– Пожалуйста, допивай виски. – Она взяла у него из рук стакан и поднесла его к губам. – Я к тебе присоединюсь.
– Прекрати! – Он выхватил у нее из руки стакан, выплеснув немного жидкости себе на руку, и поспешно отставил в сторону. – Что бы ты ни собиралась мне сказать, Лана, говори – и оставь меня.
– Ладно. – Она выпрямилась во весь рост и проговорила поспешно, опасаясь растерять свою решимость: – Сцена у меня в комнате – это не просто гнев. Это была ревность.
– Не говори глупостей. Я просто…
– Не отрицай, Джесс. Ты впал в ярость, когда подумал, что я могу сблизиться с Уилтоном Ван Энделом, потому что ревновал. И хочешь ты в том признаться или нет, но ты ревновал меня потому, что ты… хочешь, чтобы я была твоей. – Когда он открыл рот, собираясь протестовать, она прижала пальцы к его губам. – И это не все. Дай мне сейчас все сказать, чтобы у нас не осталось сомнений относительно наших чувств. Я… тоже тебя хочу.
Джесс мог придумать массу доводов в пользу того, чтобы как можно быстрее выставить ее из своей комнаты. Но прикосновение ее пальцев к его губам было сладчайшей мукой, и он почувствовал, что его тело уже готово его предать, а все его благие намерения исчезают из его головы.
Лана увидела, как расширились его зрачки, а потом он сжал ее пальцы и, продолжая их удерживать, тщательно подбирал слова.
– Я польщен тем, что ты разделяешь мои чувства Лана. Но мы не будем ничего менять.
– И почему это?
– Потому что, как любой тебе скажет, я бессердечный повеса, а ты, Лана Данливи, невинное создание.
Она снова улыбнулась:
– Только потому, что раньше не встречала никого, кто внушил бы мне желание измениться. Но сейчас, с тобой, мой бессердечный повеса… – она привстала на цыпочки и быстро поцеловала его в губы, – я была бы счастлива расстаться со своей невинностью.
У Джесса перехватило дыхание. Казалось, в его легких не осталось кислорода. Все, что он когда-либо знал, стерлось у него из памяти. Он видел только Лану. Он чувствовал только вкус ее губ.
– Тебе это ни к чему.
Ощущая нечто похожее на панику, он обхватил ее лицо ладонями, рассчитывая отстранить ее от себя. Но вместо этого его пальцы запутались в ее локонах. С едва слышным проклятием он сжал руки и увидел, как шелковистые пряди струятся между его пальцами. Мягкие. Они были такие мягкие.
В эту секунду он понял, что пропал.
Тем не менее он продолжал сопротивляться. Ради нее.
– Хорошенько подумай об этом, Лана! И подумай о завтрашнем дне. Если сегодня мы уступим своим чувствам, то ты уже никогда не станешь той, кто ты сейчас.
– Я не хочу возвращаться назад, Джесс. – Лана обхватила его руками за пояс и почувствовала быстрый бег искорок огня и льда, разлетавшихся от соприкосновения ее ладоней и его обнаженного тела. Осмелев, она прижалась губами к основанию его шеи. Джесс резко втянул в себя воздух – и она ощутила торжество, победившее страх. Оказалось, он не настолько равнодушен к ней, как пытался продемонстрировать. – Не прогоняй меня. Я хочу остаться здесь, с тобой.
Он прижал ее к себе так крепко, что она смогла ощутить бешеное биение его сердца.
– Помоги мне, Господи! Мне жаль, что я недостаточно сильный. Будь я хорошим, честным и благородным, я отправил бы тебя отсюда в первую же секунду. Но я всего лишь человек, Лана. И притом человек слабый.
– И еще одно – на тот случай, если тебя нужно убеждать.
Лана запустила руку под пояс, извлекла свой верный нож и отбросила в сторону.
Он упал на пол с громким стуком.
В наступившей после этого тишине Джесс опустил голову и припал к ее губам в поцелуе, медленном и крепком, вложив в него все свое желание и страсть, так что постепенно их обоих начала сотрясать дрожь.
У самых ее губ он прошептал:
– Я так же не способен прогнать тебя, как и прекратить этот дождь. Но я тебя предупреждаю, Лана, я не могу обещать, что буду нежным. По правде говоря, я ничего не могу тебе обещать.
Его губы снова прижались к ее губам в яростной страсти, от которой она задохнулась. Его пальцы впились в ее нежные плечи – и он тесно прижал ее к себе.
Если Джесс надеялся ее испугать, то он ошибся. Она ответила на его поцелуй, с нетерпением отдаваясь чувственному наслаждению.
Как это губы мужчины становятся такими умными? Почему от простого прикосновения его пальцев ее тело так оживает?
Он оторвался от ее губ и нежно прикусил кожу на ее шее. Замурлыкав от удовольствия, она выгнулась и откинула голову, открываясь навстречу его ласке. Когда его рот переместился к лифу ее платья, она ахнула от неожиданности и инстинктивно отстранилась. Хотя многослойная одежда послужила барьером, она все равно невероятно остро ощутила это прикосновение – всем своим существом.