Дверь открыла хмурая женщина гренадерского роста. На ней было строгое черное платье, темные волосы забраны назад, на бледном лице глаза казались невероятно черными. Она не мигая воззрилась на Лану.

– Что вас сюда привело? – холодно поинтересовалась она.

Лана сглотнула, и звук проходящей через горло слюны оглушил ее. Интересно, расслышала ли это стоящая перед ней женщина?

– Я слышала, вы нанимаете прислугу.

– Вообще-то нет. – Женщина окинула ее взглядом. – И уж конечно, нам не нужна тощая пигалица. Сударыня, вы попусту тратите мое время.

И прежде чем дверь захлопнулась прямо перед носом Ланы, послышался звук бьющегося стекла и последовал пронзительный вопль, похожий на завывание привидения в старом замке. Лана хотела уж было уносить ноги, но тут огромная толстая тетка в глубине комнаты набросилась на перепуганную молодую девушку и стала таскать ее за волосы. Пыхтя, она с силой вытолкнула бедняжку за дверь, и та скатилась по каменным ступеням вниз. Девушка сидела на траве в тщетных попытках прийти в себя.

– Это еще что такое? – спросила женщина-гренадер.

– Эта ленивая, ни на что не годная девица расколотила стопку тарелок. Целую стопку!

– У меня руки были мокрые! – вскричала девушка, но на нее никто не обратил внимания.

– Теперь весь пол моей начищенной кухни усеян осколками. И кто будет все это убирать, скажите на милость?

Лана аж подскочила.

– Я уберу.

Обе женщины молча уставились на нее.

– Я выносливее, чем кажется, – добавила она, – и я аккуратная и старательная и могу мыть и чистить, что прикажете.

– Ирландка, – с оттенком пренебрежения изрекла высокая женщина. – Как и эта. – Она кивком указала на бедную девушку, пытавшуюся подняться с колен. – Давно ты живешь в Нью-Йорке?

– Пять лет.

– Что ж, по крайней мере не из вновь прибывших.

Она вопросительно посмотрела на толстую тетку, которая все еще сердито поглядывала на выброшенную за дверь девушку. Возражений не последовало, и женщина отступила от двери, пропуская Лану.

– Войди. – А девушке на земле велела: – Снимай платье, ты больше здесь не работаешь.

– А как же мои вещи?

– Ты их получишь тотчас же. Мы рады будем избавиться от тебя и твоего барахла.

Девушка за спиной Ланы усмехнулась:

– Ты об этом пожалеешь. Сколько ни старайся, а этой старой жирной корове все равно не угодишь.

Лана похолодела от этих слов, но предпочла сделать вид, что не услышала их, и вошла в дом. Она, пораженная, уставилась на великолепные деревянные посудные шкафы и крепко сколоченные стол и стулья.

Толстуха, перекатываясь, вышла, оставив Лану с высокой женщиной, видимо, экономкой.

– Это столовая для слуг. Они едят здесь, после того как семья Ван Эндел заканчивает обед.

Лана уже встречала это имя в газетах. Но сейчас, произнесенное вслух, оно ввергало ее в трепет. Густав Ван Эндел был знаменитейший в Нью-Йорке промышленник, впрочем, Лана представления не имела, что сие означает и откуда у него берутся деньги. О его жене, Эвелин, в обществе ходили легенды. Их изображения со светских раутов и балов то и дело появлялись во всех газетах.

Сознание, что она попала в дом самих Ван Энделов, заставило Лану испытать благоговейный ужас.

Она могла только догадываться, какова же в этом доме столовая, если эта великолепная большая комната предназначена для слуг. Лана никогда не видела таких огромных комнат. Даже весь зал «Синего гуся» был меньше.

– Как ты уже слышала, кухарке нужна помощница: мыть посуду, чистить кастрюли, натирать полы. Она не терпит лентяек. Если заметит, что ты отлыниваешь, тебя тут же выставят на улицу, как и твою предшественницу. Понятно?

Лана кивнула:

– Разумеется.

Заслышав речь с ирландским акцентом, женщина снова поморщилась, словно этот акцент действовал ей на нервы.

– В жилых помещениях тебе появляться нельзя. Там работают только проверенные люди, прослужившие у Ван Энделов не один год. Если тебя там поймают, ты будешь уволена тотчас же. Когда хозяева живут здесь, ты работаешь каждый день. У тебя будет три свободных часа по воскресеньям с утра и, когда Ван Энделы в отъезде, один дополнительный час в понедельник. Жить будешь здесь, в комнате наверху, с пятью другими девушками. Тебе часто придется работать допоздна: мыть посуду после вечерних приемов. – Она помолчала. – Вопросы есть?

– Когда начинать? – Лана очень старалась, чтобы голос звучал ровно.

– Сейчас. Нужно убрать разбитую посуду. Затем, я полагаю, ты пойдешь за вещами. Приходи завтра утром.

Лана тупо моргала, не в силах взять в толк, что происходит. Неужели ее приняли на работу в этот большой и красивый особняк?

– Проводите меня в кухню, и я помою полы. Завтра утром я буду здесь.

Женщина кивнула.

– Меня зовут Свенеон. Кухарка начинает работу с восходом солнца. Следуй за мной.

Она провела Лану обратно в большую задымленную кухню, где кухарка уже стояла у печи. Она помешивала что-то в огромном черном котелке. Запах супа, варящегося на медленном огне, и пекущегося в печи хлеба заставил Лану сглатывать слюну.

Пол был усеян черепками и осколками стекла. Она вымела все осколки.

Тем временем только что уволенная девушка прошмыгнула через кухню с потертым саквояжем в руках. Саквояж у нее выхватила кухарка и с видом в высшей степени оскорбленного самолюбия вышвырнула за дверь.

Лане стало жалко бедняжку, которой так не повезло. С другой стороны, не случись ей вызвать гнев кухарки так вовремя, Лана не получила бы эту работу.

Вскоре она привела кухню в порядок и, пританцовывая, спустилась по лестнице и пошла по дороге. Мысли ее путались. Она будет служанкой у Ван Энделов, в огромном особняке на Пятой авеню! Прямо с завтрашнего дня! Теперь надо увидеться с Шивон и Колином, а вечером она с удовольствием попрощается с Уилбуром Хастингом и завсегдатаями «Синего гуся».

Весь вечер Лана сновала по залу, разливая эль и виски, и то и дело поглядывала на столик Неда Ланкастера в надежде увидеть знакомую озорную улыбку Ветра и светлые глаза, устремленные на нее.

Что ж, нет так нет! Скоро закончится ее последний вечер здесь. Игроки в покер доигрывали последний кон. Придется смириться, он так и не пришел. И если он когда-нибудь еще здесь объявится, то даже не узнает, куда она подевалась.

Словно очнувшись, Лана тряхнула головой, отбросив глупые мысли. Разве не этого она хотела? Быть как можно дальше от этого никчемного бездельника и проходимца?

Так даже лучше. Она успокоилась. Самое время взглянуть правде в лицо. Теперь ее жизнь изменится. Она поняла это сразу, как только увиделась с Шивон и Колином сегодня утром.

Шивон все время твердила, что не сможет дольше скрывать от Билли свою беременность. Утром ей было так плохо, что она с трудом оторвала голову от подушки, и Билли пришел в ярость.

Лицезреть страхи подруги было тяжело, но куда труднее был разговор с Колином. Они увидятся только через неделю. Это был удар. В течение пяти лет с самого его рождения они встречались каждый день, и их прогулки были для него настоящей отдушиной. Теперь его некому будет водить гулять, и он целый день будет сидеть в душной комнате вместе с мамой. Кто станет покупать ему яблоки? И главное, кто станет будить его воображение?

Это все ради маленького Колина. Она скопит денег и заберет их с мамой к себе. Как прекрасно они тогда заживут все вместе!

Она молилась, чтобы все получилось. Слишком мало шансов, что Билли захочет второго ребенка. Еще меньше – что Шивон наберется смелости и уйдет от него сама. Нет, она будет с ним, пока он не бросит их окончательно. Сама мысль об этом отзывалась в сердце Ланы невыразимой болью.

Хватит грустить, приободрилась она. Завтра будет новый день. Новая работа. Новая жизнь. Она станет откладывать каждый доллар ради их будущего. Она все сделает, все преодолеет, лишь бы у малыша Колина была такая жизнь, какой не было у нее самой.

– Ты в самом деле уходишь? – Голос Уилбура заставил ее обернуться.

– Да. Прости, не было времени предупредить тебя заранее. Но я уверена, Верна Ли со всем справится.

– Эта лентяйка? Ей никогда не угнаться за тобой. Одна надежда: может, мою племянницу подхлестнет возможность заработать побольше. – С этими словами Уилбур поднял голову, и его заинтересованный взгляд устремился куда-то поверх головы Ланы. – А ты, как я вижу, нашел себе компанию поинтересней где-то в другом месте?