Джуд Деверо - Герцогиня

Клер вопросительно поглядела на Тревельяна.

— А что, я отвлекала тебя от работы?

Он пожал плечами.

— Иногда. Когда мне пришлось играть роль священника и помогать Леа, или сидеть и смотреть, как ты учишься танцевать, или вести тебя в дома к старикам и глядеть, как ты флиртуешь с ними. Я развлекал твою сестру и…

Клер улыбнулась ему, и он отвернулся.

— Почему бы вам, детки, не пойти поиграть где-нибудь? — пробормотал Тревельян.

Клер и Нисса рассмеялись в ответ.

— Что бы нам заставить его сделать? — спросила Нисса. — Рассказывать истории или повести нас на улицу, на солнце?

— Мы в Шотландии, — проворчал Тревельян. — Здесь солнца нет. К тому же не забывайте, мое пребывание здесь должно оставаться тайной.

Клер смотрела на них и понимала, как хорошо эти двое знают друг друга. Это возбуждало ее ревность больше, чем мысль о том, что Тревельян спал с Ниссой.

— Я должна вернуться в дом, — сказала она. — Меня ждут. — Она повернулась к двери и пошла вниз по лестнице.

Тревельян последовал за ней, но не проронил ни слова пока они не спустились на тот этаж, где Клер когда-то провалилась сквозь прогнившие доски пола. Тревельян схватил ее за руку и повернул к себе.

— Ты не должна ревновать к ней. Она ничего не значит для меня.

— Но она так красива, и ты провел с ней ночь. — Клер не смотрела на него, потому что не хотела, чтобы он видел слезы у нее на глазах.

— Да, провел. — Тревельян сделал паузу, потом заговорил опять, и в голосе его звучал гнев. — Черт побери! Я могу заниматься с ней любовью, но я никогда не говорил, что люблю ее.

Она не очень поняла, что он хотел сказать, но через секунду подумала, что это, наверное, похоже на ее чувство к Гарри. А любит ли она его? Как может она любить одного человека и быть с Тревельяном? Любить одного человека и проводить ночь с другим? А Тревельян говорит, что он проводил ночи с сотнями, может быть, тысячами женщин, но не отождествляет секс и любовь.

Тревельян увидел замешательство на ее лице и притянул к себе. Она спрятала лицо у него на груди.

— Может быть, сделаем то, что предложила Нисса, и проведем день на воздухе?

— Втроем?

— Да, втроем, — ответил он. — Хотя нет, вчетвером, пригласим еще твою маленькую сестру.

Клер фыркнула.

— Мою прекрасную маленькую сестру! А я буду безобразной сестрой.

Тревельян усмехнулся, взял ее за подбородок и приподнял лицо.

— Ты для меня самая-самая красивая. Знаешь ли ты, что я считаю тебя самой прекрасной из женщин, которых видел на свете?

— Правда?! — Она смотрела на него, и на ресницах ее сверкали слезы.

— Да, правда. — Он нежно поцеловал ее, потом еще и еще, и каждый его поцелуй становился все более страстным и требовательным. Он положил руку ей на бедро и начал поднимать юбки.

— Почему на тебе так чертовски много одежек?

— Тревельян, мы не можем заниматься этим здесь. Вокруг так много людей и…

Он закрыл ей рот поцелуем.

— К черту людей!

— Но ведь здесь нет кровати, — пробормотала она. Тревельян тихо засмеялся, и Клер догадалась, что он имеет в виду. По спине побежали мурашки, она напряглась и уже ни о чем не думала, когда он поднял ее юбки, приподнял ее саму и прислонил спиной к стене. Ее большие панталоны, доходившие до колен, были с разрезом спереди, что очень облегчало дело.

В следующее мгновение Тревельян распахнул свой халат и вошел в нее. Клер задохнулась, ловя ртом воздух.

Она откинула голову назад, и Тревельян покрыл поцелуями ее шею. Он приподнимал ее бедра руками и направлял движения в этой «любви украдкой».

Волны страсти возносили ее все выше и выше, по мере того, как он продвигался все глубже. Внутри у Клер что-то росло, поднималось, пока она не вскрикнула. Но он закрыл ей рот поцелуем и они вместе испытали оргазм.

Клер тесно прижималась к Тревельяну, ослабевшая и опустошенная, чувствуя себя беспомощной и сильной одновременно.

— Тревельян, — прошептала она, уткнувшись ему в шею.

— Да, что? Скажи мне.

Но Клер только покачала головой. Она ничего не хотела говорить. Совсем ничего, боясь сказать лишнее.

Он все еще держал ее в объятиях, прижав к стене. Они были сейчас одним целым.

— Дай мне эти дни, — попросил он. — Только их, это все, что я прошу. Никаких обещаний, никаких сожалений. Живи только этими минутами. Не думай ни о завтрашнем дне, ни о ком-то еще, кто чего-то ждет и хочет от тебя. Можешь ты сделать это?

Она кивнула, прижавшись головой к его шее. Какая удивительная мысль: жить минутой, не думая ни о ком и ни о чем, кроме себя. Она могла бы остаться с Тревельяном навсегда, не думая о родителях, о том, чего они ждут от нее и что она должна сделать. Она могла бы перестать беспокоиться о будущем сестры. Даже о своем будущем под властью отвратительной матери Гарри. Она могла бы смеяться и разговаривать о том, что ее интересует, а не притворяться, что ей нравятся охота, собаки и лошади. Она могла бы на несколько дней перестать делать попытки понять Тревельяна, узнать, кто он и что собой представляет.

— А ты не прикасайся к Ниссе, — сказала она. Тревельян промолчал, и она посмотрела на него.

— Ни разу? Ни поцелуя, ни ласки?

Клер поняла, что он дразнит ее.

— Достаточно того, что я разрешаю тебе глядеть на нее.

И никаких разговоров о моей сестре и приглашений сесть к тебе на колени.

— Только при условии, что ты будешь там сидеть.

— Думаю, мне это понравится. — Клер поцеловала его. Тревельян отступил на шаг, осторожно прикоснулся к волосам и убрал прядь с ее лица.

— Велли, скажи, есть много способов… делать это? Его глаза заблестели, когда он посмотрел на нее.

— Да, очень много.

— Ты, наверное, попробовал все? — горько спросила Клер и отвернулась.

— Я просто практиковался, готовясь к настоящей любви. Она подняла на него глаза и улыбнулась.

— Я дам тебе эти дни. Нет, я возьму эти дни себе. И стану думать только о настоящем, а не о будущем или прошлом. Ни о твоем, ни о моем прошлом.

Он погладил ее по щеке.

— Мое прошлое не должно тебя волновать, никогда. — Он взял ее за руку и подвел к лестнице.

— Но меня оно касается. Что ты собираешься делать с Ниссой?

— Мои планы на будущее заключаются в том, чтобы показать тебе все способы любви, научить тебя всему, что знаю я сам.

Клер бросила на него быстрый взгляд.

— Я всегда любила учиться.

Он засмеялся и повел ее вверх по лестнице.

У них оставалось четыре дня до возвращения Гарри, четыре счастливейших, прекраснейших дня в ее жизни. Клер никогда и не мечтала о подобном счастье, не думала, что такое бывает.

Ей казалось, что Тревельян вообще не спал. Ему хватало трех-четырех часов сна в сутки. Он проводил целые часы в постели в ее объятиях, выполняя свое обещание — научить ее всему, что знал сам. Показывал различные позы, ласкал самые сокровенные уголки ее тела.

Но слияние тел было лишь частью их любовных игр. Перед тем как прикоснуться к Клер, Тревельян говорил с ней, рассказывал эротические истории, которые приводили девушку в сильнейшее возбуждение. Они не были ни грубыми, ни вульгарными. Некоторые заканчивались занимательной моралью, но все были в высшей степени сексуальны.

Однажды Тревельян рассказал Клер историю, когда она лежала в кровати Красавчика принца Чарли и смотрела, как он раздевается. Он делал это очень медленно, рассказывая о любви прекрасной принцессы с советником своего отца-короля. Если бы эта связь открылась, король приказал бы казнить обоих. Но благодаря своему уму и хитрости, советнику удалось уговорить повелителя дать ему разрешение на брак с принцессой.

Тревельян подробно рассказывал о том, что вытворяли принцесса и ее любовник в постели. Когда Тревельян разделся и был готов лечь, Клер уже сгорала от желания прильнуть к нему. Тревельян, прекрасный в своей наготе, подошел к постели, и Клер раскрыла ему свои объятия. Внезапно он остановился и зевнул.

— Я, пожалуй, пойду поработаю немного, — сказал он, накинул шелковый халат и вышел из спальни.

Клер была поражена. Как мог он, рассказав такую возбуждающую историю, просто так покинуть ее?! Сейчас она объяснит ему, какой он грубиян, и, возмущенная, выскочила из постели. Набросив халат, она кинулась в кабинет Тревельяна. Он сидел и спокойно писал, казалось, его совершенно не волновали ни ее страсть, ни тем более ярость.