— Слышишь? Прислушайся, давай, — он заговорщически понизил голос, оперся о стол и приблизил свое лицо к ее, заглядывая в глаза: — Этот тихий, ненавязчивый звук, слышишь?
Дэл поморщилась и буркнула:
— Что ты несешь? Какой звук?
— Хлопанье крыльев, — издевательским шепотом протянул он, изобразил руками птичку, улетающую вдаль, и шепнул: — Это улетает в окошко твоя молодость, дорогая моя.
— Заткнись, — дрожащим от злости голосом сказала Дэл, но Стивена это только раззадорило, судя по голосу, он задался целью ее довести.
— Года пролетают мимо, — тихо пропел он, — любовники меняются, а тот самый единственный так и не нашелся… хотя, может, и нашелся, но ты отшила его, потому что считала себя слишком молодой и достойной принца. Время идет, звездой эстрады ты не стала и уже не станешь — возраст не тот, приходится преподавать всяким молоденьким красивым бездарям, что дико бесит. Пробивается седина, появляются морщины — а принца все нет, приходится коротать ночи с кем зря, но с годами это становится все сложнее. Сколько тебе осталось таскаться? Лет пять-десять, потом — все, косметика и пластическая хирургия не всесильны. А молодящиеся старые шлюхи отвратительны.
Он замолчал, она не отвечала, Стеф смотрела в тарелку, чувствуя кожей окружающую тишину. Ей было за него ужасно стыдно, как будто он ее младший брат. Мари под столом положила руку ей на колено, сжала пальцы, как будто пытаясь поддержать или просто не дать сорваться с места. Сердце Стивена продолжало пульсировать ровно, сердце Дэл тряслось и немного болело. Он наклонился к ней еще ближе, раздражающе-довольным тоном протянул:
— Что молчишь, а? Милая моя Дилайла, мисс "меня-никто-не-достоин"… Думаешь о своей жизни? Или думаешь: "Какая наглая морда, так бы и врезала"? Слушай, что с лицом? Такое чувство, что ты сейчас расплачешься.
— Заткнись, — глухо проговорила она.
— Да ладно, давай поговорим об этом. Или лучше я действительно тебя куда-нибудь увезу, снимем стресс, ну, как ты обычно это делаешь, когда одолевают мысли о жизни… частенько, да? Ну не молчи, у меня такое ощущение, что я сам с собой разговариваю.
— Я не хочу с тобой разговаривать. И похоже, не я одна, — севшим голосом выдавила Дэл, Стив фыркнул:
— Можно подумать, тебя хоть кто-то когда-то звал поговорить. Ты создана не для разговоров, детка.
Раздался сочный звук пощечины, заставившей Стефани вздрогнуть и зажмуриться, Мари сжала ее колено и тихо прошептала:
— Он сам нарвался.
Стеф молча кивнула, не отрывая глаз от тарелки, у нее пульсировала щека, как будто это ее ударили, а она еще слишком хорошо помнила это ощущение. Стивен тихо рассмеялся, подначивающим тоном шепнул:
— Слабенько как-то, давай еще разок, я знаю, ты можешь лучше.
Еще один звонкий удар заставил Стеф дернуться. Потом еще один. Потом Стивен издевательски участливо поинтересовался:
— Полегчало?
— А тебе? — подрагивающим голосом ответила Дэл, как будто уже плакала. Стив наигранно удивился:
— А я при чем?
— При том, что если тебе опять захочется себя наказать, лучше напейся, — срывающимся от злости и слез голосом проговорила Дэл, — потому что в том, что ты такая сволочь, что тебя все бросают, виноват только ты сам. — Он хмыкнул и промолчал, она со скрежетом отодвинула стул и встала, глухо бросив: — Я может и постарею, Эванс, но тебе это точно не светит. Потому что ты в ближайшие лет пять сдохнешь в одиночестве от передоза, пытаясь наркотой заполнить пустоту внутри. И некому будет даже вызвать тебе скорую.
Она резко развернулась и простучала каблуками к выходу, хлопнула дверь, тишина провисела над столовой еще с полминуты, только потом начались тихие разговоры, неуверенные смешки… Сердце Стивена билось ровно. Стеф бросила на него короткий взгляд, успела рассмотреть только то, что он сидит ссутулившись и смотрит в стол, опять уставилась в тарелку.
Время шло, столовая пустела, Мари доела и забрала Алекса, утащив его с собой. На ее стул плюхнулся преувеличенно бодрый Дэн, который, похоже, не застал этот спектакль, постучал пальцами по столу:
— Стефани, прием. Ты чего не ешь? Это съедобно, честно, ты не смотри, что оно на цветы похоже, это рыба на самом деле.
Стефани в первый раз осмысленно посмотрела в свою тарелку, различила фигурно нарезанные ломтики рыбного ассорти и овощи, не вызывающие никакого аппетита. Ее еще с утра немного подташнивало от бессонной ночи за мерцающим монитором, а сейчас в горле вообще стоял комок размером с теннисный мяч, еда была последним, чего бы ей хотелось.
— Дэн, — слабо попросила она, — я не хочу есть, я… не очень хорошо себя чувствую еще с утра. Можно я попозже поем?
— Нельзя, — надулся тренер. — Понятное дело, ты плохо себя чувствуешь — ты уже несколько раз опять ничего не съела. Ты думаешь, я не знаю? Мне доносят. Бери и ешь, через "не хочу", следить за телом — твоя работа. Давай, это вкусно, Бетти меня научила такой соус готовить — пальчики оближешь.
Стефани мрачно потерла виски, не зная, каким образом объяснить ему, что вкус и цвет тут мало значат. Тренер взял ее вилку, сам наколол кусок рыбы, макнул в соус, приговаривая, как это вкусно и какая Бетти молодец, сунул ей под нос. Стеф с трудом заставила себя открыть рот и прожевать, проклятая склизкая рыба лезла обратно, проглотить несчастный кусок удалось не сразу, да и потом осталость такое чувство, что он намертво застрял в горле.
— Дэн, хватит, я не хочу, — прошептала она, зажимая рот. Он опять начал совать ей под нос кусок, она отворачивалась, с соседнего столика раздался немного встревоженный голос Бэт:
— Дэн, слушай, оставь ее. Ну не хочет — не надо, это издевательство уже.
— Надо-надо, — вздохнул Дэн, — ты посмотри на ее лицо, она где не белая, там черная. Кушать надо, тем более, такую вкуснятину. Давай, Стеф, не ленись.
Стефани еще раз попыталась сглотнуть, проталкивая прошлый кусок, ее затошнило сильнее и она зажала рот, срываясь с места и почти бегом бросаясь из столовой. За спиной хлопнула дверь и стих обрывок фразы, наставительно сказанный голосом Бэт:
— Довел? Вот надо было тебе…
Она добежала до ванной и стала плескать в лицо володой, через время стало холодно, но немного полегчало. Стеф пошла в комнату, села на кровать, подтянув колени к груди, и воткнула наушники, врубив такой жестяк, от которого в голове осталить только ошметки мыслей, а в груди — только ритм и больше ничего. Полегчало. Разболелась голова, но хоть тошнить перестало, она встала и посмотрела в зеркало — гриму хана, Бетти ее убьет. Попыталась взять себя в руки и сделать вид, что все в норме, пошла в гримерку.
Бетти молчала.
Не ехидно, не многозначительно, а просто как будто видела, что Стеф не настроена общаться, и не хотела навязываться.
"Золотой ты человек, Бэт."
Стилистка ее подготовила и жестом пригласила на площадку, где уже разгорался очередной скандал. На этот раз Эванс доводил мистера Рэйгана, уже трясущегося от злости и брызжущего слюной.
Стефани тихонько присела на один из стульев в уголке и постаралась стать как можно меньше, чтобы без происшествий дождаться, когда это все закончится. А спустя миг поняла, что ее трясут за плечо, скандал уже стих, все настроились на работу, а Эванса вообще нет в комнате.
— Уснула? — невесело улыбнулась Мелани, — и как ты умудрилась? У них обоих такие голосины… Всю ночь работала?
— Да, — Стеф встала. — Все нормально, снимаем?
— Да ничего нормального, Эванс опять мочит в своем стиле, — отмахнулась Мелани, морщась как от кислого. — Пока он в себя придет, у меня есть время тебе рассказать концепцию следующей песни.
Стефани попросила бумагу и карандаш и приготовилась слушать.
Спустя полтора часа Мелани их отпустила, Стеф опять умудрилась уснуть на стуле в гримерной, пока Бэт снимала с ее лица грим. Потом Мари практически на себе доволокла Стефани до кровати, в которую она рухнула, как в пропасть, без мыслей и практически не чувствуя тела.
ГЛАВА 2, 83й день съемок
Будильник пытался докричаться до нее минут пятнадцать, потом это достало Мари и подружка аккуратно полила Стефани водой. Стеф вместо благодарности что-то фыркнула и убежала умываться, догнав рыжую уже в столовой. Вид картины, предложенной ей на завтрак, вызвал в желудке требовательный голодный вой, она смолотила всю порцию, а потом потребовала добавку, которую Дэн радостно притащил в широком ассортименте.