Проиграв последний аккорд, я уставился на Амелию. Слезы текли по ее лицу, да я и сам еле сдерживал свои во время пения.
Я медленно встал и положил гитару. Пока Амелия тоже вставала, внимательно смотрел на нее.
Только подняв брови, не найдя слов, чтобы спросить, как она себя чувствует. Неужели ей понравилось? Возненавидела? Я бы все отдал, чтобы прочитать ее мысли.
— Этот момент я запомню на всю оставшуюся жизнь. Я никогда не чувствовала себя такой любимой и счастливой.
Выдохнув воздух, (я даже не осознавал, что сдерживаю дыхание), обнял ее.
— Каждое слово – про тебя, — прошептал я.
Амелия крепко обхватила меня, когда я обнял ее в ответ.
— Ты знаешь, что будет вишенкой сверху? — спросила она, откинув голову назад, чтобы посмотреть на меня.
— Что?
— Наш первый танец как супружеской пары под Фрэнка Синатру.
Я откинул голову назад и рассмеялся.
— Это можно устроить.
Я достал телефон из кармана брюк и нашел песню. Положил телефон на стул и притянул Амелию обратно в свои объятия. Я смотрел в глаза моей молодой жены, пока мы медленно танцевали.
— Ты счастлива, дорогая?
— Очень счастлива, ковбой.
Мне казалось, что мое сердце вот-вот разорвется. Каждый миллиграмм страха, вины и печали, которые оставались в душе, растаял. Я когда-то сказал, что Тревор спас мне жизнь, но ошибался. Женщина в моих объятиях стала моим спасителем. Она была причиной того, что я засыпал и просыпался каждый день с улыбкой на лице.
— Теперь, когда мы поженились, чем займемся, чтобы сделать остаток нашего медового месяца захватывающим? — спросила я.
Амелия подняла бровь и склонила голову набок.
— Я хочу сделать татуировку!
У меня отвисла челюсть.
— Что?
Кивнув, она сказала:
— Да! У тебя есть на руке. Я хочу смотреть на что-нибудь, что напомнит мне об этом дне.
— Серьезно?
— Да!
— Ты хочешь сделать татуировку? Прямо сейчас?
— Мы оба. Да-с! — сказала она, растягивая «с».
— Есть одна татуировка, которую я давно хотел сделать…
Амелия радостно подпрыгнула.
— Давай сделаем это, муж мой!
— Ладно! Давай сделаем это, жена!
