– Постой-постой, ты же увольняться собралась. Или что – все? Передумала?
Я пожала плечами, не пряча счастливую улыбку. Я даже и забыла про увольнение.
– Я на больничном, пока думаю.
– А нечего думать, мать! – тут же взяла быка за рога подруга, начиная свои нравоучения. – Ты хоть представляешь, что сплетницы про тебя говорить начнут, если узнают, что ты встречаешься с боссом? Да они тебя со свету сживут. Оно тебе надо? И вообще, подробнее по поводу предложения, а то мне кажется, ты опять его не так поняла.
– Как это не так? – обиделась я на Юльку. Неужели она меня совсем за дурочку держит. – Он мне сказал, давай попробуем встречаться и…
– Стоп-стоп, в смысле попробуем? – остановила меня подруга, выпучив глаза от удивления. – А что, если ему не понравится? И что это за «попробуем встречаться»? Ему сколько лет? Он взрослый мужик, он жену должен искать, а не подружку для согрева в зимние вечера.
– Юль, он не такой, – вяло возразила я, мысленно стыдясь того, что и сама не прочь согреться в его объятиях. Дмитрий показал мне, насколько любит меня и желает.
– Люда, все они не такие вначале, а потом, когда ты уже влюбишься, показывают свое истинное лицо. Окучивать они умеют, а вот ухаживать – единицы. Только дай слабину – и все, считай рабыня. Соловьем заливаются, пока не добьются своего. Поверь мне, я такие истории знаю.
– Я поняла тебя, – совсем сникла я.
Наш разговор прервался, потому что с работы пришла мама. Я поспешила помочь ей с пакетами с продуктами, Юлька тоже, а заодно рассказала маме легенду, которую мы придумали, о том, как провели вчерашний вечер и ночь.
Слушая их разговор, я поглядывала в окно. Большой Босс, наверное, уже вернулся домой, а может, задержался на работе. Сообщений от него не было до самого вечера. Подруга ушла к себе домой, я ходила как неприкаянная от кухни до комнаты, надеясь на чудо. Мне хотелось позвонить и услышать его голос, я надеялась, что он отпишется хотя бы простым «Спасибо», но, увы, ничего. В душе поселились сомнения. Неужели Юлька права и все на этом закончится?
Около двенадцати ночи, сидя на кухне на подоконнике, я пила чай, поглядывая на ночной город. Многие окна домов были слепы, в единицах еще жил свет и замысловатой мозаикой разрисовывал непроглядную ночную мглу.
На кухню практически неслышно вошла мама, встала рядом со мной и погладила по волосам.
– Может, расскажешь, что случилось? – тихо шепнула она.
Я знала, что она не поверила Юле, слишком много вопросов задавала, выпытывала подробности. Я грустно вздохнула, грея холодные пальцы о любимую чашку, которую мне родители когда-то подарили на Новый год. Папа уехал в рейс, мы, как обычно, остались с ней вдвоем и, как закадычные подруги, делились своими радостями и печалями.
– Я, кажется, влюбилась, – шепнула я в ответ, не смея взглянуть маме в лицо. Глаза застилали слезы разочарования и боли, которые сжимали сердце.
– Кто он? – тихо спросила мама, присаживаясь на другой край подоконника и опираясь рукой для равновесия.
– Наверное, это уже не важно.
– Уверена? – собранный голос мамы прервал звук входящей эсэмэски.
Я поставила чашку на подоконник и бросилась в свою комнату. Это был Большой Босс! Он вернулся домой и поблагодарил за ужин, пожелал мне спокойного сна и напомнил, что завтра мне на прием к врачу. Я готова была визжать от счастья, вприпрыжку вернулась на кухню и обняла понимающе улыбающуюся маму.
– Опять все неправильно поняла? – тихо спросила она, погладив меня по волосам. Я закивала. – Чудо мое гороховое. Ну и кто же он?
Я, закусив губу, не знала, как преподнести эту новость.
– Ты только не ругайся, хорошо? – попросила для начала.
Мама усмехнулась и отвела взгляд.
– Людочка, ты у меня уже взрослая, разве я могу тебя ругать? Ты уже не в том возрасте.
Я была благодарна ей за поддержку, поэтому показала сообщение и призналась:
– Это мой начальник. Его зовут Дмитрий Анатольевич. Мам, можно я приглашу его Новый год к нам?
Потрясение на лице мамы заставило усомниться в правильности моего признания. Может, стоило промолчать?
– Людочка, доченька, как же это? Ты и начальник?
Я кивнула, стушевавшись под изумленным взглядом мамы.
– Сколько ему лет? Он же, наверное, совсем старый.
– Нет, мам. Ему около тридцати, может, чуть больше.
– А тебе двадцать один! – в шоке шепнула мама.
– И что? Нельзя? – не поняла я ее реакции.
– Он хоть любит тебя? – строго спросила мама, вновь перечитывая сообщение. – Ни тебе «любимая», ни «котенок», ни «зайка», – возмущалась мама, тыча пальцем в экран. Она подняла на меня взгляд, а я пожала плечами и робко улыбнулась:
– Мам, он очень сдержанный, немногословный. Но я уверена, что нравлюсь ему.
– Ой, дочь, – выдохнула мама, отдавая мне смартфон, а я мысленно возликовала. Если она так вздохнула, значит, все, успокоилась и сдалась, принимая мои слова как должное. – Приводи, надо посмотреть, что у тебя там за начальник. Отец как раз к Новому году приедет, пусть и разбирается с твоим женихом.
– Мам, – смутилась я, – какой жених. Мы только вчера встречаться начали.
– Люда, Люда, когда же ты уже повзрослеешь!
Она ласково потрепала меня по волосам и отправилась спать, хотя, наверное, ябедничать сейчас отцу, уж больно быстро ретировалась. Я же уже по-новому взглянула из окна на ночную Москву, которая теперь мне весело подмигивала оранжевыми квадратиками окон домов. Я села на подоконник писать ответное послание, допивать теплый чай и грезить новой встречей с Боссом.
Глава 10
– Дим, ты совсем меня забыл.
Негласный тяжело вздохнул, устав слушать нытье друга уже третий час кряду. Но Бобров не унимался, продолжая стенать, как ему сложно после попойки работать за двоих.
– Сам виноват, кто же устраивает корпоратив в середине рабочей недели.
Романа мутило с самого утра. Он поморщился от вкуса горячего кофе, который никак не желал питься.
– Когда было свободно, тогда и заказал. Это же элитный ресторан, тридцатое еще в июле было забронировано, двадцать девятое – в сентябре. А мы, как обычно, спохватились в декабре! Это только благодаря моим связям нас пустили в малый зал. Знаешь, кто в большом зале праздновал?
– Видел, – сухо отозвался Негласный, пригубив кофе из белой чашечки. Анюта постаралась для Боссов. Кофе вышел отменным – насыщенным, густым, ароматным.
В большом зале вчера отдыхали конкуренты – рекламное агентство «Алькасар», и надо отдать должное Боброву, тот умудрился утереть им нос тем, что пригласил именитых гостей и заполучил лучшего ведущего столицы. Вечер удался на славу. Письма с благодарностями и поздравлениями завалили как личную почту генерального директора, так и общую агентства.
– Как там Люда? Как нога?
– На больничном, вывих, – лаконично ответил Негласный, пытаясь не показывать другу, как его задел интерес Романа.
– Бедная девочка, подвернуть ногу в самом начале вечера, она столько пропустила. Жаль. Я хотел пригласить ее на танец.
– Бывает, – сухо отозвался Дмитрий, гася внутри себя гнев. Чашка звонко брякнула о блюдце, а Бобров страдальчески поморщился.
Негласному надоело наблюдать за мучающимся другом.
– Выпей таблетку и иди работай.
– Не хочу таблетку, – капризно протянул Роман, – не хочу работать.
– Езжай домой, – приказал тогда Негласный.
– А как же отчет? – тут же бодро поинтересовался Бобров, раскрывая свое притворство.
Но Дмитрий уже устал от его нытья и махнул ему рукой, чтобы проваливал. Тот все понял и, поблагодарив друга, освободил наконец кабинет. Мужчина усмехнулся, поражаясь тому, как Роман легко относился к своей жизни. Тратил ее впустую, развлекался на полную катушку, а виной всему был сам Дмитрий, разбаловал он Боброва.
Мысли плавно перетекли к воспоминанию об утре, о милой, ласковой и нежной Людочке. Она уже вернулась домой. О чем думает, что делает? Вспоминает ли его и их завтрак?
Не пряча улыбки, Дмитрий заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. Нужно было подумать, что теперь делать с Людой. Она собиралась уволиться, стоит ли отпускать ее или же привязать к себе еще больше?