Том слегка улыбнулся.
– Я рад, что вам понравилось.
Долгие недели совместных репетиций ничуть не способствовали улучшению их отношений. За внешней вежливостью по-прежнему мелькала враждебность.
– А где наша прима?
Том указал на гримерную Пэнси. Стефан ринулся вверх по ступенькам, жена еле поспевала за ним. Сегодня вечером он выглядел очень юным в ярко-голубой рубашке с расстегнутым воротом и шелковистой челкой на лбу, совсем как у мальчика. Он был намного моложе Беатрис.
Том снова остался один, и Элен не стала больше ждать.
Она подбежала к нему, взяла за руку и, встав на цыпочки, поцеловала его в уголок лукавого, тонкогубого рта. Он вздрогнул от удивления, а потом крепко прижал ее к себе. Элен показалось, что ироническая маска спала с его лица, и на нем отразилось искреннее удовольствие.
– Ну?
Он не говорил, а шептал. Он спрашивал ее о чем-то очень личном… тут, в толпе… Она вдруг страшно застеснялась и не могла ничего придумать. А затем ответила, сделав вид, будто он спросил ее про спектакль:
– Ты и сам знаешь, что здорово.
– А… О да, я и сам знаю, – Том слегка поцеловал ее, как старого доброго друга. Он убрал руку с плеча Элен, и ей стало холодно. – Но все эти восторги несколько преждевременны, надо еще посмотреть, какие будут рецензии. И будет ли полный зал до конца сезона?
– Ну, я уверена, что об этом беспокоиться нечего!
По лестнице поднимались люди, и Том с Элен оказались прижатыми к стене. Том выставил руку, загораживая Элен, он был безукоризненно вежлив. В его манерах вновь появилась обычная холодность. Элен поняла, что она упустила момент и не смогла извиниться перед ним за инцидент во время встречи Нового года. И теперь ей этого не сделать никогда. Но как же глупо! Почему она не может сказать «извини»?
Элен снова раскрыла рот, заставляя себя произнести:
– Мне очень жаль. Жаль, что я ударила тебя, как разобиженная девица викторианской эпохи. Но ведь это случилось в такой неподходящий момент, Том! Я только-только рассталась с Оливером…
Однако тут ее внимания потребовал другой человек. Дарси. Ему было жарко, он чувствовал себя ужасно неуютно.
– Элен, мне надо идти. Тут слишком много людей. Если вы хотите остаться, давайте я попрошу кого-нибудь проводить вас домой.
– Привет, Дарси! – кивнул ему Том.
А затем прислонился к стене и, скрестив руки на груди, принялся наблюдать за Элен и Дарси.
– Я уверен, что Том не откажется, – с надеждой предположил Дарси.
– Дарси, – поспешила вмешаться Элен – я и сама могу пройти несколько сот ярдов!
Ее переполняла признательность за его старомодную и весьма необычную в наше время заботу. Но к признательности примешивалось и легкое раздражение. Была в Дарси и какая-то педантичность.
– И потом, – торопливо прибавила она – я тоже готова уйти. До свидания, Том!
Она повернулась и чуть не побежала. Дарси был немного удивлен, но последовал за ней с облегчением. Том минуту постоял, глядя в пустоту, а затем отправился наверх, чтобы выпить шампанского с воодушевленными артистами.
Дарси и Элен стояли на мосту Фолли. Весенний ночной воздух был прохладным и благоуханным, в тишине слышалось журчание воды. Элен перегнулась через парапет. У моста вода пенилась. Фоллиз-Хаус был погружен в полную темноту. Все еще были в театре. Элен прислушивалась к журчанию воды, стараясь прогнать свое странное раздражение.
В ее голове почти уже не осталось мыслей, когда Дарси взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими. Он заговорил с Элен тихо, робко. Дарси извинялся за то, что увел ее из веселой компании, и с болью, но решительно и честно признался в своих страхах и повышенной застенчивости.
– Мне и самому это не нравится, – пробормотал он. – Я бы с радостью изменился, да только не знаю как.
– О, Дарси, Дарси! – Элен беспомощно потерлась щекой о грубую, такую знакомую ткань его пиджака. – Пожалуйста, не будьте таким несчастным! Пожалуйста! Я к вам очень хорошо отношусь…
«Но ничем не могу вам помочь, – хотела добавить Элен, – я не могу что-либо изменить между нами…»
Однако Дарси не предоставил ей возможности сказать это. Он с такой силой прижал ее к себе… она никогда не заподозрила бы в столь кротком мужчине таких бурных чувств. Лицо Элен пылало от его поцелуев, тело болело словно зажатое в тиски.
Она уже не слышала умиротворяющего журчания воды. В ее ушах звучал какой-то грозный шум. Наконец Элен напряглась и вырвалась из объятий Дарси.
– Не просите меня… – бессвязно залепетала она, – не мечтайте о том, что я не могу вам дать…
И сама не успев толком осознать, что она делает, Элен протянула к нему руку дотронулась до его щеки кончиками пальцев и помчалась вниз по замшелым, скользким ступенькам на остров, в свое убежище.
– Простите! – в голосе Дарси звучало отчаяние. – Элен, я больше не буду..
– Я знаю, – откликнулась она – Знаю. Давайте… давайте оставим все как есть, не будем ничего менять.
Он уперся руками о парапет и перегнулся так низко, что Элен испугалась: вдруг упадет?
– Никогда? – прокричал Дарси.
– О, пожалуйста! – Элен чуть не плакала. – Что вы от меня хотите?
По мосту с грохотом проехал грузовик, и Элен решила, что не расслышала его ответа. Но затем ответ все-таки последовал, правда, он прозвучал так тихо – Дарси говорил, не повышая голоса, – что Элен с трудом разобрала его слова.
– Я просто хочу быть с вами.
– Но вы и так со мной! – пролепетала Элен. – Гораздо больше, чем кто-либо еще. Пожалуйста, пожалуйста, пусть этого будет достаточно!
Она, наконец, вставила ключ в замочную скважину и нырнула в темный проем двери. Дарси, похоже, успокоился, получив ее ответ. Он стоял вполоборота, за его спиной быстро пронеслась какая-то машина. Элен была уверена, что он сказал ей и кое-что другое. Наверное, «я люблю вас». Но теперь он ушел, и она не могла с уверенностью утверждать, что это были за слова.
Элен ужасно устала. Она закрыла дверь и, еле передвигая ноги, побрела по темному дому, где не видно было ни зги.
На следующее утро Элен поднялась спозаранку и пошла за газетами. Утро было чудесным, везде плясали солнечные зайчики, все деревья были окутаны бледно-зеленой дымкой. Когда Элен вышла из дому, по реке, пыхтя, прополз пустой прогулочный катерок, направлявшийся на маленький причал, расположенный ниже по течению. Сиденья были недавно выкрашены белой краской, а над ними трепетал новый полосатый тент: все было готово к первой туристической экскурсии в этом сезоне.
На улице было так светло и солнечно, что для тревоги совершенно не оставалось места. После вечера объяснений с Дарси Элен провела беспокойную, полную кошмаров ночь, но на ярком солнце все они рассеялись. Элен поверила, что у них с Дарси все будет по-прежнему, они ничего не будут требовать друг от друга и ничто не нарушит их счастья. Все будет хорошо!
Элен купила несколько газет и, не спеша, пошла к дому, заранее радуясь в предвкушении восторженных рецензий.
Хлоя услышала шаги и, сбежав по лестнице, тотчас узрела кипу газет у Элен.
– Вот хорошо, что ты уже их купила! Пойдем выпьем кофейку и вместе почитаем.
Элен устроилась под окном. Оксфордские шпили и башни отливали неярко поблескивавшим золотом. Элен вздохнула: она обожала этот вид.
Хлоя протянула ей большую чашку кофе и рогалик, завернутый в салфетку. Жадно облизав пальцы, она откинула со лба прядь рыжих волос и сказала:
– Так… Ну, давай посмотрим…
Они взяли по газете и начали их просматривать.
– Вот! – пробормотала Хлоя. – «Оксфорд. «Как вам это понравится»…
На несколько секунд наступила тишина: они пробегали глазами статьи, а затем закричали в один голос, не слушая друг друга:
– Элен, да ты только взгляни! «Волшебный вечер… выдающаяся постановка… если сможете, обязательно посмотрите этот спектакль…»
– А в моей статье еще лучше сказано! – Элен расправила газету и прочитала – «Попросту говоря, это лучший студенческий спектакль, который мне доводилось видеть в моей жизни. Более того, я бы сказал, что это лучший спектакль по шекспировской пьесе «Как вам это понравится», который я когда-либо видел, а видел я их великое множество. Насколько я знаю, это первая постановка мистера Харта в нашей стране. И если его удастся убедить задержаться в ней подольше, наш театр станет богаче».