Рози Томас - Год любви

– Вы хотите прервать беременность?

Врач вертел в руках стеклянное пресс-папье и смотрел в окно, за которым шел дождь.

Прервать… Прервать беременность… Это неуклюжее безобразное словосочетание застряло у нее в голове, в нем было что-то роковое.

– Да.

Доктор посмотрел в свой журнал в кожаном переплете. Кроме этого журнала и пресс-папье, на столе ничего не было.

– Я могу вам предложить лечь на сутки в мою клинику в Лондоне… в четверг. Секретарша вам обо всем расскажет.

– Благодарю, – Хлоя оцепенело встала.

Врач выдвинул ящик и протянул ей скромную маленькую карточку.

– Вы хотите, чтобы вас поместили в отдельную палату? Вот наши… м-м… наши расценки.

– Меня это не волнует. Я только хочу, чтобы все прошло побыстрее.

Врач посмотрел на нее не без сочувствия.

– Понимаю. В этом наше преимущество перед… э-э… перед не столь дорогостоящими каналами. До свидания, мисс… э-э… Кэмпбелл.

Выйдя из кабинета, Хлоя переговорила с секретаршей. Выяснилось, что клиника совсем рядом и что внушительный счет должен быть оплачен заранее.

Больше всего на свете Хлое сейчас хотелось побыть одной, поэтому она осталась в Лондоне до четверга. Наконец наступило долгожданное утро, и Хлоя подошла к неброскому двухподъездному зданию, стоявшему на тихой площади. Там тоже не было белых халатов, на полу лежали толстые ковры, в вазах стояли искусственные цветы, а в креслах сидели несколько бледных девушек, которые отводили взгляд, не в силах посмотреть друг на друга.

На Хлою самое тяжелое впечатление произвела именно гладкость, с которой тут все проходило. Она сжалась в комок, почувствовав себя неким безликим номером, предметом, который скользит по конвейеру туда, где его освободят от ненужного довеска.

В последний момент, когда она уже лежала на каталке и ее собирались отвезти в операционную, Хлою охватил панический страх. Она попыталась крикнуть: «Нет! Погодите! Я хочу…» Но наркоз уже начал действовать. Взор ее помутился, глаза закрылись, и Хлоя провалилась в черную пустоту.

Когда она вышла в пятницу на солнечный свет, на площади все было точно так же, как и накануне. Даже те же самые голуби с важным видом расхаживали по траве.

«Прошли всего сутки, – подумала Хлоя. – Неужели все уже позади?»

Она скрестила руки на животе и тут же отдернула, сжав пальцы в кулаки. Она чувствовала страшное внутреннее опустошение, она казалась себе сухой и тонкой, словно листочек бумаги.

Когда она подняла руку, останавливая такси, оно подъехало с таким же грохотом, что и машина, на которой Хлоя вчера сюда добралась. И остановилось на том же самом месте, где она вчера вышла из машины. На станции «Пэддингтон» было все так же темно и мрачно, словно в пещере. Однако Хлоя боялась, что для нее уже ничто не будет по-прежнему, ведь она ощущала внутри черную пустоту.

Пэнси и Элен ждали ее в Фоллиз-Хаусе. Пэнси бросила один-единственный взгляд на лицо Хлои и взяла ее холодные руки в свои.

– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – прошептала она. – Ты мне сейчас не поверишь, но это все уйдет.

Впервые за последние дни на глаза Хлои навернулись слезы, и она не попыталась их сдержать.

– Ничего-ничего, – сказала Пэнси. – Поплачь, это помогает.

– Ребенку это уже не поможет, – Хлоя разрыдалась так, словно ее ничто уже не могло утешить.

Для Хлои настали черные дни. Ее подавляла мысль о том, что она эгоистично прожила столько лет, а будущее совершенно бессмысленно. Время тянулось мучительно долго.

Элен и Пэнси постоянно были с ней, сочувствовали ей, усиленно бодрились и старались всячески ей помочь прийти в себя. Хлоя смутно подозревала, что из-за нее Пэнси проводит со Стефаном очень мало времени.

– А где он? – однажды спросила она и вяло улыбнулась, заметив, что Пэнси тревожно вздрогнула. – О, не волнуйся! Это все уже так далеко…

– Он где-то здесь, – беспечно откликнулась Пэнси.

Они с симпатией поглядели друг на друга, потом Пэнси отвернула свою серебристую головку.

– Пэнси, – тихо проговорила Хлоя, – спасибо, что ты возишься со мной. И тебе, Элен, тоже спасибо.

Тучи начали медленно рассеиваться. Мелкие будничные дела снова стали казаться ей важными, а потом однажды утром Хлоя поймала себя на мысли о том, что поскорее бы наступило лето. Весна выдалась теплая, клумбы в оксфордских парках пестрели цветами.

Болезненная тоска по неродившемуся младенцу начала стихать и уже не заслоняла собой абсолютно все. Хлоя понимала, что рубец этот останется навсегда, однако рана уже затягивалась и болела не так сильно.

И вот как-то вечером Хлоя приготовила благодарственный ужин и позвала Элен и Пэнси. Это был последний день занятий в семестре. На следующий день студенты должны были разъехаться на каникулы. Теперь по городу будут расхаживать только толпы туристов…

Девушки сидели в сумерках, глядя, как на шпили и купола зданий постепенно надвигается ночная мгла.

– У меня идея! – вдруг воскликнула Пэнси. Она надкусила апельсин и с удовольствием, как ребенок, высасывала из него сок. – Поехали на каникулы в Венецию!

Элен и Хлоя с удивлением взглянули на нее.

– Я, наверное, рассказывала вам о палаццо Мейсфилда? Нет? Ну, конечно, у него на Гранд-Канале есть палаццо! Мне придется побыть там несколько дней с ним и с Ким, – Пэнси скорчила гримасу, словно эта перспектива ее совсем не радовала. – Поехали! Это именно то, что тебе нужно, Хлоя! Полная смена обстановки и все такое прочее… Мы там отъедимся, будем – если захотите – осматривать всякие достопримечательности, а вы сможете ходить вместо меня с Ким по магазинам.

– Пожа-алуй, – протянула невольно поддавшаяся искушению Хлоя.

Элен пронзила жгучая зависть. Нигде в мире ей не хотелось побывать так, как в Венеции, но это было невозможно. Однако потом она вспомнила о том, что у нее осталась еще часть стипендии, выделенной на путешествие, и от радости зарделась. На эти деньги можно будет купить билет туда и обратно, и даже – вдруг? – что-нибудь останется!

«Вот на что я потрачу эти деньги! – сказала она себе. – Я увижу Венецию!»

– Ну, так что, Элен?

– А там для всех хватит места? – Элен старалась говорить хладнокровно, не выдавая закравшегося в ее душу желания; ей хотелось, в случае чего, отказаться так же непринужденно, как Пэнси сделала им это предложение.

– Места? – хихикнула Пэнси. – Да, я думаю, они выделят тебе какой-нибудь закуток. Погоди немножко, ты увидишь, сколько там места. Значит, решено?

Хлоя медленно кивнула. В предыдущий раз она была в Венеции с Лео, он туда поехал по работе. Лео заявил, что ему некогда осматривать город, и они в свободное время валялись в постели или сидели в темных ресторанах и крохотных барах. Так что теперь Хлое пришлась по душе мысль о поездке в Венецию в обществе Пэнси и Элен.

Само собой получилось, что за эти ужасные дни после возвращения из клиники они стали ее лучшими друзьями, таких близких подруг у нее никогда еще не было.

В комнате было почти темно, но Хлоя все же видела, что лицо Элен от волнения очень оживилось, а Пэнси довольно улыбается.

Хлоя подняла свой бокал.

– За Венецию! – предложила она.

– За Венецию! – откликнулись подруги.

– Я буду скучать. Дарси стоял, решительно повернувшись спиной к очереди на паспортный контроль. Он положил руки Элен на плечи и притянул ее к себе.

– Если вам так уж нужно ехать, то хотя бы возвращайтесь поскорее, – прошептал он, прикасаясь губами к ее волосам.

Элен вдохнула знакомый запах шерсти, кожи и свежести и улыбнулась ему.

– Я же всего на десять дней уезжаю, – беспечно откликнулась она. – Но я тоже буду скучать.

«Это правда, – подумала Элен. – Мы как-то незаметно сроднились».

Глядя в широкое, неприметное лицо Дарси, на котором застыла жалобная улыбка, Элен вынуждена была признать, что он стал частью ее жизни.

Дарси наклонился, чтобы ее поцеловать, и ткнулся губами в уголок ее рта. Дарси не привык проявлять свои чувства при посторонних. Он взял черную кудрявую прядь ее волос и задумчиво накрутил на палец.

– Я люблю вас, – сказал Дарси. «Заканчивается посадка на рейс 349 компании «Алиталия». Заканчивается посадка на рейс 349 компании «Алиталия».

Ворвавшийся голос диктора вернул их в переполненный аэропорт, в очередь, которая уже подходила к концу.