Логан пал духом. Для воспоминаний не оставалось времени. Телефонный разговор из коттеджа подвел черту. Скверно, ведь вечер начался так хорошо. Он ведь планировал…

«К чертям планы! Забудь о них».

Выбора не было. Честь семьи диктовала необходимые шаги. Времени почти не оставалось. Завтра утром он обязан был ехать. Он поедет на «Харлее» короткой дорогой. Это сократит путь на треть.

С самого начала он должен был отдавать себе отчет в том, что сама идея «медового месяца» ничего не стоит. Пытаясь сохранить хоть крохи надежды, он пустым взглядом смотрел на Скай. В голове бешено прокручивались варианты решений. Ни единой идеи. Ни единой мысли, как спасти хотя бы этот вечер со Скай. Ничего.

В душе он осознавал, что ему следует делать сразу же после того, как он повесил трубку. Род Волка устраивал местное пау-вау. Еще на прошлой неделе ему удалось по телефону отговориться, убедив Благородного Золотого Початка, что его отсутствие объясняется более чем уважительными причинами. Ибо эта неделя была последней возможностью для Логана и Скай разложить свои проблемы по полочкам и предотвратить неизбежность развода.

Золотой Початок отнесся к этому благожелательно. Но благие намерения — одно, а то, что случилось, — совсем другое.

Золотой Початок растянул лодыжку, готовя трейлер к поездке на пау-вау. Прыгая на костылях, он не смог бы заместить Логана в роли родового вождя. Было абсолютно необходимо, чтобы сверкали ярким светом обычаи племени, поскольку будут присутствовать юные члены рода Волка. Старики из племени Осаге могут довольствоваться рассказами из прошлого, но молодежи требуется иметь ясное представление о завтрашнем дне. И, чтобы все прошло хорошо, нужен глаз вождя рода Волка.

Его глаз.

Бедренные мускулы окаменели, точно вспомнили, что от них потребуется. Столько лет прошло с тех пор, как он в последний раз вступал в священный круг! Много-много лет, напоминало ему тело, он не надевал убор из перьев!

Ему нужно было время, чтобы подготовить себя к церемонии. Время поститься. Время настроиться на старинный лад. Он ведь совсем недавно вернулся к обычаям и образу жизни своего народа. Племя приветствовало его, точно он никогда от него и не уходил. И он не собирался делать из себя дурака на глазах всего рода. При этом была и светлая сторона. Если уж ему суждено опозориться перед всеми, по крайней мере, Скай этого не увидит. Она уже вернется в Сен-Луи и займется делами.

Он напрягся, поднял руки над головой, как бы пытаясь дотянуться — дотянуться до звездного неба над сводчатым потолком спальни. Ему надо очистить голову от всего постороннего, особенно, от сиюминутного образа Скай.

— Логан? — Задав вопрос, она наморщила лоб.

Губы ее продолжали шевелиться, но лишь через мгновение он сумел расшифровать текст.

— С тобою все в порядке? — спрашивала она.

— Это зависит от того, что ты считаешь «порядком».

— Ты говорил с Золотым Початком? Что, тетя Тита заболела?

Он покачал головой, наблюдая за тем, как от облегчения со лба у нее уходят складки.

— С тетушкой все хорошо.

— Так что же?

— Что именно?

— Прекрати свои игры, Логан. Ты расскажешь мне про телефонный звонок, или нет?

— Если это тебе интересно.

— Конечно, мне это интересно. Возможно, мы и собираемся разводиться, но мне далеко не безразличны и тетя, и Благородный, и вся его семья.

— Знаю. — Он не смог сдержать улыбки, когда вспомнил, с какой нежностью стали относиться друг к другу его тетя и Скай сразу же, как только познакомились. Если тетушка и была в какой-то мере разочарована тем, что он женился за пределами племени, то не подала виду. Так ведут себя люди из племени Осаге.

— Золотой Початок шлет тебе привет.

Не обращая внимания на вопрошающий взгляд, он прошел на середину комнаты. Нет нужды ходить вокруг да около. Он сунул руку в карман джинсов и вытащил ключи от грузовика.

— Тебе они понадобятся. — И Логан кинул ей связку.

Она поймала ключи одной рукой.

— Что-то не так.

— Тебе об этом беспокоиться нечего.

Лоб у нее снова наморщился.

— Ты бы не уехал, если бы…

— Это семейное дело.

— То есть, не мое дело.

— Я этого не говорил, Скай.

— Но подумал. Ты всегда отделял нашу жизнь от своей семьи из племени Осаге.

— Нашу жизнь? То есть, наш брак по выходным?

Она засунула обе руки в карманы халата.

— Это несправедливо.

— А кто сказал, что истина справедлива? Надо посмотреть правде в глаза. Когда ты долгие часы отдавала журналу, брак по выходным — все, что для нас оставалось. Иногда у нас не было даже этого.

— Все еще винишь меня? — спросила она.

— Я виню нас обоих. И себя, наверное, больше всего. Я несерьезно относился к тому, что ты проводила дни и ночи в журнале, даже когда понял, как это влияет на нас. Я слишком многое пустил на самотек.

— Ты? Пустил на самотек?

— Я чересчур верил в прочность того, что было между нами. — Он горько усмехнулся, вспомнив, как ее отец все пускал на самотек, доверяясь картам. — Я думал, что двое любящих людей способны справиться с чем угодно. И нам почти это удалось. Мы просто оказались в цейтноте, вот и все.

Он повернулся к двери, а затем остановился и обернулся через плечо. Она не сдвинулась с места.

— Наша судьба повторяет себя. Тогда мы очутились в цейтноте, и теперь, похоже, у нас опять цейтнот. Ты поедешь на грузовике в Сен-Луи. На следующей неделе я заеду и заберу его.

Она глубоко вздохнула, как ему показалось, с облегчением. А почему бы и нет? Ведь он уезжает, а она может вернуться к своей драгоценной «Голой сути».

— Рада, что «медовый месяц» не состоится?

Она стала играть с шалевым воротником халата.

— В общем-то, да, но как насчет…

— Денег? Как и договорились. Мы же заключили сделку. И поскольку соглашение нарушаю я, то не вижу для себя этических оснований отказаться от предоставления займа.

Как ему показалось, раздался новый вздох облегчения.

— Значит, завтра ты уезжаешь на своем «Харлее».

— Как только солнце коснется верхушек деревьев, меня уже не будет.

— И зачем же ты уезжаешь?

Лучше сказать. Ибо ее репортерский ум заставит ее задавать вопросы, пока она не получит ответы.

— Я уезжаю для того, чтобы присутствовать на пау-вау рода Волка.

— Пау-вау? В Оклахоме?

— В Миссури. Мы устраиваем собрания по очереди: один год хозяевами пау-вау становится оклахомская ветвь рода, на следующий год — миссурийская ветвь. Две трети племени Осаге много лет назад переселились в Оклахому. Они приедут караваном из Похуски, и мы устраиваем самое грандиозное из всех наших сборищ.

Скайлер опять засунула руку в карман халата, вероятно, чтобы проверить, на месте ли ключи от грузовика. Сердце у нее учащенно забилось, получив порцию адреналина. И тут она расслабилась.

Ведь ее сняли с крючка!

Ведь Логан намерен дать ей заем безо всякого «медового месяца»! Она едва могла скрыть радость. Журнал спасен, а она может приступить к работе уже завтра.

— Поскольку, вероятно, мы с тобой, Скай, видимся в последний раз, полагаю, что мне за свои деньги причитается вознаграждение.

Спина у нее сразу же покрылась гусиной кожей, как только он бросил взгляд на широченную постель.

— Причитается?

— Слово, возможно, неудачное, но мы, «синие воротнички», предпочитаем дело слову. — И он подошел поближе. — Судя по ситуации, я имею право кое на что.

— Согласна.

Рот его перекосила горькая гримаса.

— Вот почему завтра я еду с тобой.

Это замечание, произнесенное небрежным тоном, мигом смыло гримасу с его лица.

— То есть?

— Ты договорился относительно недели в моем обществе в обмен на заем, и ты это получишь.

Он так и отпрянул.

— О, нет! Даже если мне будет тебя не хватать, я все равно поеду быстро и поеду один.

Она встала перед ним, наслаждаясь тем, как выражение растерянности у него на лице сменяется выражением мужской решимости.

— Я умею ездить быстро, — произнесла она прежде, чем облизнуть полуоткрытые губы.

Руки его легли на ее плечи, пальцы впились в мягкий шелк, облегающий кожу. И давили все сильнее.