Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга первая

Ким безнадежно откинулся на подушку, издав громкий стон.

— Это все из-за тебя. Ты же искусительница, разве ты этого не знаешь? Причем самая коварная, самая сладкая из всех, кого я когда-либо встречал в жизни. Что же мне делать?

— Ты можешь налить мне еще бокал шампанского, — ответила благоразумная Катарин.

Ким добродушно усмехнулся, поднялся с дивана и принес бутылку. Разлив его в бокалы уотерфордского хрусталя в форме тюльпана, он посмотрел на пустую бутылку и потряс ее:

— Ну вот, сей солдат пал. Пойду поставлю другую бутылку в ведро со льдом. Она нам потребуется, когда придет Виктор. Если, конечно, он вообще придет, в чем я очень сомневаюсь, — произнес Ким от двери. — Вернусь через минуту, любовь моя.

Катарин кивнула, опасаясь, что не сможет связно ответить. Ким выразил словами ее самые тревожные опасения. Она повернулась и оперлась рукой о камин, глядя несчастными глазами на полыхавшее внизу пламя. С двенадцати лет она сама делала свою судьбу. Катарин никогда и никому не доверяла. Особенно мужчинам. Сейчас она очень сожалела о том, что изменила своему строжайшему правилу и доверилась Виктору Мейсону. «Проклятие, проклятие, проклятие», — бормотала она про себя.

Вошла Франческа с большим серебряным подносом.

— Надеюсь, вы что-нибудь съедите, Катарин? — спросила она, поставив поднос на столик времен королевы Анны у камина.

— Я не голодна, спасибо, — ответила Катарин и вернулась на свое место на диване.

Франческа уселась на стул и взяла в руки серебряный нож с перламутровой ручкой. Нож мягко вошел в горку осетровой икры, влажно блестевшую на хрустальной тарелочке. Франческа намазала икру на кусок поджаренного хлеба, выжала на нее лимон и с улыбкой протянула Катарин. Катарин отрицательно покачала головой, и бутерброд достался Киму. Он мгновенно проглотил его.

— Слушайте, это потрясающе вкусно! Франческа, тебе даже не стоит заниматься деревенским пирогом. Мне, например, вполне хватит этого.

— Попробуй и паштет. Он… — Резкий звонок в дверь заставил Франческу остановиться. Подняв светлые брови, она перевела взгляд с Кима на Катарин. — Должно быть, это наш долгожданный гость!

Катарин поднялась с непривычной для нее поспешностью.

— Наверное, лучше я открою, Ким. Ведь ты никогда не встречался с Виктором.

— Где тебя черти носили? — прошипела Катарин, открыв дверь Виктору Мейсону. Глаза ее метали громы и молнии.

— Премиленький прием, — ухмыльнулся гость. — Мне будет позволено войти или лучше сразу продолжить свой веселый путь?

— Конечно, заходи! — закричала Катарин, собственническим жестом втаскивая Виктора за рукав небрежно наброшенного на плечи пальто. Она испугалась, что он действительно может уйти.

Виктор повернулся к шоферу, который стоял на ступеньку ниже с большим черным зонтом в руке, прикрывая их обоих от дождя.

— Я думаю, что пробуду здесь примерно два часа, Гас. Если, конечно, хозяева не попросят меня раньше, — с самоиронией добавил он. — Ты можешь пока поразвлечься. Встретимся позже. Желаю тебе хорошо провести время. Но только не делай ничего, чего не стал бы делать я!

— Так точно, мистер Мейсон, — с бесстрастным лицом ответил Гас и спустился к машине, в то время как Виктор вошел в дом.

— Слава Богу, наконец он перестал называть тебя хозяином, — не без насмешки заметила Катарин.

Виктор бросил на нее быстрый удивленный взгляд и дружелюбно усмехнулся.

— Только на людях. Когда мы с ним вдвоем, он по-прежнему так меня величает. Кстати, я не имею ничего против. Мне даже нравится. — Он протянул Катарин пакет, подмигнул ей и театрально продекламировал: — Бойся итальянцев, дары приносящих.

Катарин приняла пакет молча и с недовольным видом. Она не относилась к числу быстро отходчивых натур. Накопившееся раздражение все еще бушевало в ней. Она окатила Виктора холодным обвиняющим взглядом:

— Я думала, ты вообще не придешь. Ты очень опоздал. Непростительно, неприлично опоздал! Ты слышал когда-либо о телефоне? Это такой маленький прибор, который делает возможным сообщение между двумя пунктами.

— Оставь свой сарказм для другого случая, — засмеялся Виктор глубоким гортанным смехом. Сняв пальто, он озирался теперь по сторонам в поисках места куда его можно было бы пристроить.

Катарин кивнула в направлении шкафа и наконец удостоила взглядом пакет, который держала.

— Интересно, что это?

— Трубка мира. Шампанское. Розовое, — ответил Виктор, закрывая дверцу шкафа в который повесил свое пальто.

— Розовое! Теперь, по крайней мере, я знаю, что ты имеешь в виду под сомнительным даром, — пренебрежительно заметила Катарин.

— Ах, до чего же мы любезны сегодня, — произнес Виктор, подходя к актрисе, которая стояла в центре холла с непримиримым выражением на лице. Но на него, казалось, не произвели ни малейшего впечатления ни ее язвительные слова ни голос, которым они были произнесены. Виктор пребывал в отличном расположении духа, и его тон по отношению к Катарин был примирительно-дружелюбным.

— Прости, радость моя. Честное слово, я ничего не мог сделать. Я вынужден был ждать звонок из Штатов, очень важный деловой звонок. Ну, Катарин, пора сменить гнев на милость.

Его улыбка была такой неотразимой, а раскаяние таким искренним, что Катарин не смогла удержаться от ответной улыбки. Кроме того, она прекрасно понимала, что было бы большой глупостью поссориться с Виктором, поставив тем самым под угрозу свои до мельчайших деталей разработанные планы. Возможно, он тоже нуждался в ней, но для нее его расположение и поддержка были просто жизненно необходимы. В конце концов, он все-таки появился! И Катарин почувствовала, как ее беспокойство сменяется надеждой. Виктор сдержал обещание. Благодаря своей уникальной способности к перевоплощению, сравнимой только с природным даром хамелеона, Катарин мгновенно стала другой женщиной: мягкая понимающая улыбка осветила ее прекрасное лицо.

— Прости и ты меня, — произнесла она самым сокровенным тоном. — Мне не хотелось говорить с тобой так резко, но я же предупреждала тебя, что англичане придают огромное значение пунктуальности и приличиям вообще. Возьми свой пакет. Это очень хорошо, что ты его принес, но я думаю, будет лучше, если ты отдашь его хозяйке сам. Уверена, что она оценит твою предусмотрительность и внимание. А теперь, дорогой мой, пойдем. Не стоит терять время.

Виктор с шутливой торжественностью взял сверток в руку, бросил взгляд на себя в георгианское зеркало, поправил галстук и с пафосом произнес:

— Я весь в твоем распоряжении, радость моя. Веди!

Ким и Франческа прекратили разговор, как только Катарин с гостем вошли в гостиную. Виктор привычно отметил прикованный к себе взгляд двух пар глаз, пронизанный жадным интересом. Будучи в течение долгих лет мировой кинозвездой первой величины, он давно привык к тому, что вызывает в людях огромный интерес.

Удивительным было другое — внезапное ощущение открытия, которое Виктор испытал при виде девушки в сером у камина, медленно встававшей ему навстречу. Это было чувство моряка, утратившего в бурном море ориентиры и неожиданно увидевшего путеводную звезду. Он подавил в себе желание, точнее, даже потребность, броситься к ней, чтобы не просто познакомиться, но узнать о ней все. Виктор осознавал, что подобного рода порыв может быть расценен как глупость и проявление дурного тона, который был совершенно недопустим в глазах англичан, и не хотел предоставлять Катарин лишний повод прочитать ему лекцию о его недостаточно светских манерах. Прежде чем он успел сделать следующий Шаг, навстречу ему с широкой и подкупающей своей искренностью улыбкой устремился стоявший рядом с девушкой молодой человек. Виктор понял, что это приятель Катарин — Ким.

Он крепко пожал руку гостя и, не дожидаясь официального представления со стороны Катарин, произнес:

— Я Ким Каннингхэм. Очень рад, что вы смогли прийти.

— Я тоже, — ответил Виктор, энергично ответив на рукопожатие. Понимая, что обстоятельства требуют от него объяснений за опоздание, он извинился и рассказал о его причине.

— О, ничего страшного не произошло. Мы здесь очень славно поболтали за бокалом-другим шампанского. Познакомьтесь пока с моей сестрой а потом я приготовлю вам что-нибудь выпить. Что вы предпочитаете — шампанское или что-нибудь покрепче?