— Я пью коктейль из шампанского и апельсинового сока. Очень освежает. Вы не хотите?
Франческа ответила:
— Спасибо. Звучит очень заманчиво. Думаю, это то, что мне нужно.
Она села и с улыбкой посмотрела на Катарин. Необыкновенная красота актрисы поразила ее с прежней силой. Она подумала: «Вот тот самый тип красоты, который во все времена вдохновлял поэтов и художников. Романтичный, таинственный и разбивающий сердца. Никого она не может оставить равнодушным». И снова Франческа почувствовала себя во власти новой подруги.
Сделав заказ Джо, Катарин легко прикоснулась к руке Франчески и сказала с сияющей улыбкой:
— Я так рада, что вы согласились пообедать со мной сегодня. Я страшно хотела увидеться и поговорить.
— И я тоже, — тепло ответила Франческа.
Она окинула глазами клуб и оценила его изысканный интерьер: обитые темно-розовым шелком стены, ковры на полу, резные деревянные бра с розовыми абажурами и дальше, за баром, розовые скатерти и лампы с такими же абажурами на столах в самом ресторане.
Она улыбнулась и сказала:
— Довольно приятное место. Когда я работаю в Б. М., я обычно захожу в дешевую закусочную, чтобы перехватить сандвич. Конечно, это заведение совсем другого уровня.
Катарин спросила с некоторым любопытством:
— А что такое Б. М.?
— Британский музей. Мой второй дом, как называет его Ким.
— Ах, да конечно. Сегодня утром вы были там?
— Да. Сегодня я искала материалы, касающиеся осады Хартума Гордоном, и неожиданно обнаружила, что попала в самую настоящую трясину, — она вздохнула. — Чем больше работаю, тем больше осознаю, какая монументальная задача передо мной. Перелопатить сотни документов, проанализировать и оценить массу материала — просто конца этому не видно.
— Но Ким мне сказал, что ты занимаешься исследованиями ежедневно в течение почти восьми месяцев! — воскликнула Катарин, приподняв в удивлении брови.
— Да, это так, — на лице Франчески появилась гримаса, — и мне еще очень далеко до конца. Иногда я думаю, что никогда не напишу книгу. — Она замолчала, увидев, что подошел Джо с напитками. Она сама удивилась тому, что с такой легкостью поделилась своим беспокойством. Мысль о том, что ей не справиться с книгой, беспокоила ее уже несколько дней, но Франческа постоянно отгоняла ее от себя.
— Вы, конечно, напишете ее, — сказала Катарин убежденно и подвинула бокал к Франческе, — попробуйте «Мимозу», вам понравится. Ваше здоровье!
— Ваше здоровье! — Франческа попыталась улыбнуться, но ей это не очень удалось.
Катарин внимательно посмотрела на нее, размышляя над тем, как приободрить новую подругу. Она уже собиралась произнести какую-нибудь общую фразу по этому поводу, когда к ней подошел метрдотель и, извинившись, передал записку. Она поблагодарила его, несколько озадаченно улыбнулась Франческе и развернула листочек. Она сразу определила, что записка от Эстел. Записка была короткой и по существу. Катарин быстро прочитала: «У меня есть важные новости о журнале и В. М. Во время ленча зайди в женскую комнату; я пройду за тобой и расскажу кое-что интересное. Э.».
Катарин охватила тревога, но она подавила в себе это чувство. Скомкав записку, она сунула ее в карман юбки и, улыбаясь, пояснила Франческе:
— Эстел хочет, чтобы я организовала интервью с Виктором. Она собирается написать о нем для одного американского журнала, который она здесь представляет.
— Понятно, — без всякого интереса отреагировала Франческа.
Катарин несколько минут сидела молча, занятая своим коктейлем и мыслями о Викторе. Затем она резко отбросила свои размышления, решив, что в данный момент должна полностью сконцентрировать внимание на Франческе. Она чувствовала, что тягостное настроение, так неожиданно охватившее сестру Кима, все еще не отступило. Глаза девушки были полны безысходной тоски.
Наконец Катарин участливо произнесла:
— Я знаю, что вас беспокоит книга, Франческа. Может быть, поговорим об этом?
— Не знаю, — неуверенно ответила Франческа, но в то же время почувствовала облегчение от предложения актрисы.
Пренебрежительное замечание Кима о том, что книга не будет пользоваться успехом, хотя и шутливое по существу, сильно испортило настроение Франчески и поколебало ее уверенность, причем это состояние с воскресенья не только не улучшилось, но даже усугубилось. Ее терзали тяжелые сомнения относительно конечной цели, и, по правде говоря, Франческа была не столько напугана огромным объемом предстоящей работы, сколько измучена переживаниями о том, сумеет ли написать биографию. Эти мысли вкупе с возросшим беспокойством по поводу необходимости зарабатывать деньги, чтобы помочь домашним, остудили ее первоначальный энтузиазм. Она намеревалась поговорить с отцом о работе, однако он был слишком поглощен своими проблемами; что же касается подруг, то она точно знала, что ни одной из них это не будет интересно. Все они были так же неопытны в жизни, как сама Франческа, и большинство проводило время в ничегонеделании или занимаясь пустой работой, убивая время в ожидании, когда на горизонте появится достойный кандидат в мужья. Франческе нужен был умный и чуткий слушатель. Катарин вполне удовлетворяла этим требованиям. Не говоря уже о том, что она проявляла явную заинтересованность в работе Франчески, она принадлежала к людям творческого труда и уже многого добилась в жизни. Поэтому можно было рассчитывать, что Катарин поймет ее переживания и затруднительное положение лучше, чем кто-либо другой.
Франческа сделала глубокий вдох и начала:
— Если говорить правду, Катарин, сегодня утром я подумывала о том, чтобы бросить книгу. Я в полном унынии и готова прекратить свою работу.
— Но вы не можете сделать этого! — воскликнула Катарин с необычной для нее горячностью. Она ошеломленно посмотрела на Франческу, наклонилась к ней и сказала со всей убедительностью, на которую была способна: — Подумайте, вы не должны опускать руки. Вам нужно непременно продолжить работу.
Франческа в сомнении покачала головой, и страдальческое выражение на ее юном лице еще более усилилось.
— Я даже не знаю, будет ли это напечатано. А что, если я не смогу продать книгу издательству? Тогда окажется, что время потрачено зря. Может быть, годы жизни!
— Я знаю, вы ее продадите, — произнесла Катарин беззаботно и уверенно. — Чувствую — целая дюжина издательств будет обивать ваши пороги и бороться за право публикации.
— Сомневаюсь, — засмеялась Франческа, но это был вымученный смех. — Я сейчас думаю, что обманываю себя, воображая, что смогу сделать карьеру писателя. Было бы более разумно, если бы я нашла себе работу в магазине, продавая нижнее белье или что-нибудь в этом роде. По крайней мере, я бы зарабатывала деньги и помогала близким.
Последнее замечание настолько озадачило Катарин, что она бросила полный изумления взгляд на Франческу. Актриса собиралась спросить новую приятельницу, что та имеет в виду, но расценив, что это будет неделикатно, удержалась от вопроса.
— Ким рассказывал мне, что у вас настоящий талант к сочинительству и…
— Он чересчур снисходителен ко мне, — возразила Франческа.
Катарин сжала руку Франчески, стараясь разубедить и успокоить ее.
— Возможно, в какой-то степени. Однако он рассказал мне, что вы продали несколько журнальных статей, а это уже кое-что значит. — Поскольку Франческа не ответила, она горячо добавила: — Меня, по крайней мере, это убеждает. С моей точки зрения, вы профессиональный писатель.
— Нет, Катарин, — возразила Франческа упавшим голосом, — журнальные статьи не многого стоят, и в любом случае книга — это совершенно иная вещь, особенно историческая биография такого плана. — Полным безысходности тоном она закончила: — Я сегодня совсем пала духом, и, наверное, мне не следует докучать вам. Несправедливо переносить на вас мою депрессию.
— Ну, не говорите глупостей, я хочу вам помочь, — сказала Катарин, — я думаю, это стоит обсудить. Возможно, так мы и доберемся до сути проблемы. Расскажите мне подробнее обо всем.
Франческа слабо улыбнулась.
— Дело в том, что я не знаю, что рассказывать. Меня мучают сомнения, будет ли книга напечатана и, если да, будет ли она пользоваться успехом. Я не уверена в себе, в своих писательских способностях. — Она запнулась, готовая расплакаться.