— Да, я понимаю, — спокойно произнесла Катарин, а затем спросила: — А твой друг знает, мужчина это или женщина?
— Он думает, что это мужчина. Как Питер ни напрягал свои мозги, пока ему не удалось вычислить этого человека. Собственно, по этой причине он со мной и поделился. Он думал, что я могла случайно слышать, что кто-то занимается сбором информации. Но я не знаю. Я даже не знала, что у них кто-то находится в Лондоне. В любом случае я считаю, что было бы лучше, если бы ты передала это Виктору немедленно. Пусть будет поосторожнее. Более чем вероятно, что он — его главная цель из-за длинного языка его стервозной жены.
— Я сделаю это. Спасибо, Эстел. — Катарин изобразила теплую улыбку и сказала: — Какая же ты молодец, что предупредила меня обо всем. Я никогда не забуду этого. Виктор тоже. Послушай, мне пора возвращаться за стол. Я позвоню тебе завтра и уточню детали насчет воскресенья. Еще раз спасибо, Эстел, дорогая.
— Не стоит, Катарин, — отозвалась Эстел, мысленно поздравив себя с тем, как умно она закрепила свои отношения, — я рада помочь тебе, чем могу.
Вернувшись к столу, Катарин села и сказала извиняющимся тоном, незаметно перейдя на «ты»:
— Прости, что отсутствовала так долго, но я случайно натолкнулась на Эстел, а она временами бывает слишком словоохотлива. Однако она хорошая девушка, и я не хотела обижать ее.
— О, все в порядке, — ответила Франческа, — я понимаю. Спасибо тебе за то, что выслушала меня. И спасибо за этот чудесный разговор. Ты мне здорово помогла, и я собираюсь последовать твоему совету. Я решила несколько дней отдохнуть и вернуться к работе над книгой через неделю.
Катарин, очень довольная, ответила:
— Я так рада, Франческа. Если только тебе понадобится, чтобы тебя выслушали, я к твоим услугам. Между прочим, мне сейчас пришло в голову, что тебе нужно иметь литературного агента. Мне кажется, у тебя его нет. Или есть?
— Нет. И если честно, я не знаю, где его найти. В любом случае у меня сейчас нет рукописи, которую я могла бы показать.
— Я понимаю. С другой стороны, есть смысл поговорить с несколькими агентами и послушать, что они скажут. Позже, когда ты закончишь книгу, тебе будет удобнее воспользоваться услугами литературного агента, чем продавать ее самой. Это, по крайней мере, я понимаю. — Катарин сделала паузу. Затем ее глаза загорелись, и она воскликнула: — Я знаю, что нам делать. Мы можем попросить Виктора найти агента.
— Нет, — резко отвергла предложение Франческа и покраснела от смущения, мгновенно оценив, что она беспричинно задела Катарин.
Катарин бросила на нее недоуменный взгляд, но не стала комментировать реакцию Франчески, а лишь пожала плечами.
— Тогда я думаю, можно попросить Николаса Латимера. Для меня он бы ничего не сделал, но думаю, он не откажется помочь тебе.
— Почему же он не станет ничего делать для тебя? — спросила Франческа озадаченная таким высказыванием. — Он был очень мил в «Лес Амбассадорс» в понедельник вечером. Мне кажется, ты ему ужасно нравишься. Во всяком случае, он вел себя именно так.
— Вовсе даже наоборот, — сказала Катарин со сдержанной улыбкой. — Он очень мил, он часто дружески поддразнивает Меня и ведет себя так, будто он мой лучший приятель. Но разве ты не обратила внимания, каким холодным взглядом он смотрит на меня?
— Что ты имеешь в виду?
— Его глаза. Холодно-голубые и лишенные всякого выражения. Его губы могут улыбаться, но его глаза — чистый лед. Я знаю, что он меня смертельно ненавидит.
Франческа была поражена.
— О, ты наверняка ошибаешься, Катарин. Я ничего подобного не заметила. В любом случае я не могу представить себе, чтобы кто-то смертельно тебя ненавидел, — произнесла она убежденно, — и, пожалуйста, не проси его оказывать мне услугу. Я не хочу, чтобы из-за меня ты попала в неловкое положение. И потом, я уже сказала тебе, что в данный момент агент мне не нужен.
— Нет, я считаю, что нужен. В любом случае мы можем держать Николаса Латимера в резерве. Кстати, говоря об услугах, я собираюсь просить тебя оказать мне одну.
— Вам отделить рыбу от костей, мадам? — прервал ее официант, показывая им на источавшее аромат блюдо с палтусом.
— Да, спасибо. А тебе, Франческа?
Франческа кивнула и, когда официант отошел, нетерпеливо спросила:
— Какую услугу, Катарин?
— Мне нужно, чтобы кто-нибудь написал материал, который я предполагаю использовать для кинопробы. Не могла бы ты сделать это для меня?
Франческа была поражена.
— Боже, Катарин, но я представления не имею, как это делается! Я имею в виду, что диалог и тому подобное — не моя стихия. Боже праведный, я просто не знаю, с чего здесь начать!
— Ах, вот как, — подавленная ее ответом, Катарин опустила глаза и уставилась на скатерть.
— Это не означает, что я не хочу тебе помочь, — взволнованно воскликнула Франческа. — Я сделаю для тебя все, Катарин, поверь мне. Я просто не знаю, как писать такие вещи. Честно, не знаю, — настаивала она, чувствуя, что с ее стороны просто непорядочно отказывать в такой ситуации. Какая досада! Катарин продемонстрировала по отношению к ней такое понимание и доброжелательность, была такой терпеливой и готовой помочь. Франческа чувствовала, что каким-то образом подводит свою новую подругу, отказываясь ей помочь. Она сказала; — Пожалуйста, не огорчайся. Я этого не выдержу. Давай, по крайней мере, обсудим это.
Катарин резко подняла голову и улыбнулась ей очаровательной улыбкой:
— Я знаю, ты можешь это сделать. Ведь речь идет о длинном отрывке из «Грозового перевала». В субботу ты сказала, что прекрасно знаешь эту книгу.
— Да, это правда. Я ее знаю. Но почему ты хочешь, чтобы я написала это для тебя? Я думала, у Виктора Мейсона есть готовый сценарий.
— Когда я спросила Виктора о нужных мне страницах, он сказал, что даст их мне. Сначала. А потом он мне позвонил и сказал, что Николас Латимер переписывает весь сценарий, и нужных страниц у него нет. — Катарин придвинулась поближе к Франческе и понизила голос. — Но я не верю, что Ник переписывает сценарий. Пойми меня правильно. Дело не в Викторе. Дело в Нике. Я думаю, он не хочет, чтобы у меня были эти страницы.
— Как это низко с его стороны! Но ведь Виктор, конечно, может…
— Николас Латимер имеет большое влияние на Виктора. Мне кажется, он делает все, что говорит Ник. Они закадычные друзья. Если бы я не знала точно, то запросто бы решила, что они пара гомиков. — Катарин рассмеялась, когда увидела лицо Франчески. — Не пугайся, ради Бога. Это не тот случай. Я как раз собиралась сказать, что у них обоих репутация отъявленных повес. Ник, в частности, считает, что каждая женщина, которую он встречает, готова лечь под него. Он, похоже, лгал Виктору, что работает над сценарием, а на самом деле просто хотел отделаться от меня. Виктор предложил, чтобы я взяла отрывок из «Троянской интерлюдии», — Катарин обреченно пожала плечами, — но когда я ему сказала, что предпочла бы что-нибудь новенькое, он разрешил мне выбрать отрывок по своему усмотрению примерно на 30 минут. Я снова прошлась по «Грозовому перевалу» и в деталях изучила сцену, которая мне нравится. Знаешь, ее не так сложно переделать.
— Что это за сцена? — спросила Франческа с возросшим интересом.
— Это сцена, где… — Катарин умолкла, когда появился официант с подносом, и затем произнесла: — Я расскажу тебе об этом позже.
Съев несколько кусочков рыбы, Катарин отложила в сторону вилку, внезапно потеряв интерес к пище.
— Понимаешь, Франческа, каждый раз, когда я думаю об этой сцене, я чувствую необычное волнение. Я знаю, что она как будто специально написана для меня. И я хочу, чтобы Виктор посмотрел, как я играю Кэти, а не Прекрасную Елену. Это трогательная и драматичная сцена, когда Кэти возвращается из Трашкросс Грэндж и рассказывает Нелли Дин, что Эдгар Линтон хочет на ней жениться. Они долго обсуждают ее чувства к Линтону, сравнивая их с ее чувствами к Хитклиффу. Нелли пытается остановить Кэти, которая открывает свою душу. Она знает, что Хитклифф подслушивает за дверью. Но Кэти настаивает на продолжении разговора и говорит, что она уронит себя, выйдя замуж за Хитклиффа, потому что ее брат так унизил его…
— И затем Кэти говорит о своей любви к Хитклиффу, — быстро вставила Франческа. Ее лицо оживилось, умные глаза заблестели. — А какие там волшебные слова об их душах. Я могу тебе процитировать их почти наизусть. Кэти говорит: «Он никогда не узнает, как я его люблю, и люблю вовсе не потому, что он красивый, Нелли, а потому, что он больше мое «я», чем я сама. Из чего бы ни были сделаны наши души, моя и его состоят из одного материала, а душа Линтона совсем другая и отличается от нашей, как лунный свет отличается от молнии, а холод — от огня». Конечно, Катарин, я хорошо знаю это место. И ты права, оно полно драматизма и эмоций.