Виктор всегда был рад перспективе оказаться в компании девушек. Но стиль его поведения круто менялся, как только появлялась Франческа. Он или становился отчужденным и уходил в себя, отмалчиваясь где-нибудь в сторонке, или принимал развеселый фамильярный тон, что было для него абсолютно нехарактерно и совсем не шло. Для Ника было абсолютно очевидно, что Виктор терялся всякий раз, когда оказывался рядом с Франческой. Было забавно наблюдать, что актер самого высокого ранга, каким Виктор, безусловно, являлся, оказался не в состоянии скрыть свои чувства. На самом деле его не вписывающееся ни в какие рамки поведение только подтверждало факт неуправляемого влечения к Франческе — более сильного, чем когда-либо Ник у него замечал. Франческа же вела себя совершенно естественно, была раскована и ни в чем не изменила своим приятным манерам. Казалось, она просто не замечает бесспорного для Ника интереса к ней со стороны Виктора. «Возможно, я единственный, для кого это не секрет, потому что я очень хорошо знаю его», — подумал Ник. Внезапно ему в голову пришла другая мысль. Может ли быть так, что Виктор не отдает себе отчета в своих чувствах к этой девушке? «Маловероятно», — ответил он себе. Однако Виктор мог сознательно глубоко запрятать свои эмоции, делая вид, что ничего «такого» в природе не существует. «Если это так, он ведет себя крайне глупо», — сделал вывод Ник.
Николас Латимер был первым, кто осознал, как много значит для него Франческа. За короткое время он близко познакомился с девушкой и по-братски привязался к ней. Во многих отношениях она напоминала ему его сестру Марсию. Франческа воспринимала его добродушное подшучивание очень естественно, нисколько не обижаясь. Она была замечательной девчонкой. В отличие от Катарин. Небезобидные порой подколы и не совсем почтительные остроты Николаса, направленные на Катарин, вызывали у девушки резко негативную реакцию. Да, она улыбалась, даже смеялась порой, но глаза оставались настолько ледяными, что Нику казалось — когда-нибудь он рухнет замертво, замороженный. Благодаря своим безупречным манерам Катарин никогда не нарушала правил приличия по отношению к Нику. Ее поведение можно было назвать даже сердечным, но это казалось настолько неестественным, что граничило с пародией — по крайней мере, в глазах Ника Его писательский словарь был очень обширным, но в нем не нашлось более подходящего слова чем «фригидность», для описания основы характера Катарин.
Рядом с Катарин Франческа казалась Нику светлой личностью, способной дарить тепло и любовь. Ее не мучали комплексы, она всегда готова была веселиться и радоваться жизни, обладал блестящим чувством юмора. Этот юмор был отточен ее интеллектом и глубокими познаниями. Нику нравилось и то, что она могла быть жестокой и язвительной, если этого требовали обстоятельства.
В тот утомительный вечер пару недель назад, когда Катарин вынудила Виктора устроить роскошную вечеринку в его номере люкс, Франческа явно чувствовала такую же скуку, как он сам. Она перебралась поближе к Нику во время коктейлей да так и осталась рядышком до конца вечера. Ник с удовольствием провел время в ее компании. Он чувствовал, как сильно раздражают ее жеманство и глупость Эстел Морган, хотя Франческа не говорила с ним на эту тему. Отстраненная манера восприятия Эстел у Франчески была отражением его собственного отношения и растущего неприятия журналистки, которую Ник мысленно охарактеризовал как «девку самого низкого пошиба с нью-йоркской панели».
В этот вечер Ник и Франческа провели несколько часов вместе, обсуждая исторические личности, которые интересовали их обоих. Франческа увлеклась рассказом о Ричарде Невильском, графе Ворвикском, известном как Кингмейкер. Эта незаурядная личность прославилась тем, что в пятнадцатом веке посадила Эдуарда Плантагенета на шаткий английский трон после войны Алой и Белой розы. Ник был поражен ее обширными познаниями. Кроме того, Франческа оказалась прирожденной рассказчицей: описываемые ею люди, события казались реальными и близкими. С тех пор Ник всячески поощрял ее писательские усилия и вызвался оказывать любую посильную помощь. Он даже переговорил с английским издателем по поводу публикации книги Франчески.
Вспоминая тот вечер, Ник вдруг подумал, что давно не получал такого удовольствия от общения. Да во Франческе Каннингхэм было нечто совершенно особенное. Он сожалел только, что девушка была так молода. Если бы не это, она идеально подошла бы Виктору. Именно такая женщина была нужна ему в жизни. «Очень печально, — пробормотал Ник себе под нос, а затем, нахмурившись, подумал: — А кто, собственно говоря, решил, что она слишком молода? Конечно, сам Виктор. Но ведь это я подшучивал над ним», — с сожалением подумал Ник, вспоминая при этом свой резко неодобрительный тон. Ник решил, что ему стоит поговорить с Виктором на эту тему и сгладить впечатление от того разговора.
Мысли Ника снова перенеслись к Катарин Темпест и к кинопробе, которую ему предстояло посмотреть. Интересно, что можно от нее ожидать? Виктор ни единым словом не обмолвился на этот счет, уклонялся от любых обсуждений. Впервые Ник не смог прочитать скрытых мыслей своего друга. Как-то раз, когда Ник слишком достал его своими расспросами, Вик просто сказал: «Думаю, тебе будет лучше увидеть это самому. Не хочу заранее предопределять твое мнение своей оценкой. И знаешь, старина, от тебя я хотел бы услышать истинную правду».
Ник решил быть на этот раз беспристрастным. Он не должен позволить своей неприязни к Катарин, как к женщине, повлиять на его оценку Катарин, как актрисы. Он терпел компанию этой девушки исключительно из уважения к Виктору, который был странным образом привязан к ней. Эта привязанность иногда ставила Ника в тупик.
Наконец прибыл Хиллард Стид. Он разговаривал с Виктором в дверях студии. Ник встал и направился к ним, дружески приветствуя Хилли. Виктор прервал их.
— Ладно, парни, давайте наконец начнем. Вы можете поговорить позже. — Ник подмигнул Хилли, отсалютовал Виктору и пошел к своему месту. Секундой позже на соседнее кресло опустился Виктор. Он повернулся к окошку проекционной комнаты и показал жестом оператору, что можно начинать.
Франческа быстро пожала руку Катарин, не поворачивая к ней головы. Глаза Франчески притягивал экран. Она резко выпрямилась в кресле. Катарин окаменела. В какой-то момент у нее появилось желание сбежать отсюда, но это было бы проявлением малодушия, и актриса собрала все свои силы. Ее волнение нарастало. Казалось, что сердце перебралось куда-то в пятки; но внешне она была совершенно невозмутимой и спокойной. Ей было легче оттого, что рядом с ней сидела Франческа, готовая оказать поддержку. Актриса закрыла глаза и, не будучи религиозной, вдруг поймала себя на том, что молится: «Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы проба была хорошей. От этого так много зависит! Не только мое будущее, но и будущее Райана». Она открыла глаза и поглубже села в кресло, стараясь расслабиться.
Верхние огни начали постепенно гаснуть, и на экране появилось мерцание. Затем он внезапно потух, и в зале раздался общий вздох разочарования. Почти мгновенно мотор снова заработал, и на экране появилась надпись:
КИНОПРОБА
МИСС КАТАРИН ТЕМПЕСТ
«ГРОЗОВОЙ ПЕРЕВАЛ»
Действие началось.
Энн Паттерсон, актриса, исполнявшая роль Нелли Дин, сидела на кухне фермы Эрншоу под названием «Грозовой перевал» и пела колыбельную младенцу Харетону. На самом деле это была завернутая в пеленки кукла. В романе Бронте Хитклифф присутствовал при этом, разговаривая с Нелли за несколько минут до того, как она подняла ребенка из колыбели. Затем он прошел через комнату и опустился на скамью от стены, скрытую от глаз большим ларем. Он не выходил из кухни.
Франческа включила этот момент в свой минисценарий, поскольку она считала, что скрытое присутствие Хитклиффа придавало драматизм сцене благодаря тому, что Хитклифф стал невольным свидетелем признаний Кэти в своих чувствах к нему и Эдгару Линтону.
Однако Виктор включил еще только одного актера — Брюса Ноттли, который играл в этой сцене вместе с Катарин, — чтобы снизить расходы на кинопробу до минимума. Кроме того, первые несколько страниц относительно короткого, рассчитанного на 28 минут экранного времени сценария Катарин были безжалостно урезаны директором, который выкинул из отрывка Хитклиффа, сократив расходы на одного актера. Катарин боялась того, что это изменение, хотя оно и казалось незначительным, может снизить эмоциональный накал сцены. Но Брюсу удалось убедить ее, что Энн сумеет легко показать зрителю, что где-то рядом присутствует еще один человек. Она просто будет бросать встревоженные взгляды в дальний угол кухни и делать нервные попытки заставить Кэти замолчать. Эти попытки останутся незамеченными, отчего встревоженность Нелли только возрастет. Катарин не оставалось ничего другого, как согласиться, поскольку последнее слово все равно оставалось за Брюсом, как за постановщиком пробы.