— Хорошая мысль, Джер. Пошли одну из этих роскошных богато украшенных корзин от Харта из Найтсбриджа. Слушай, а Джейк сказал тебе о предстоящей встрече сегодня днем? Если ты, конечно, захочешь присутствовать на ней.
Джерри был польщен этим приглашением. Он широко улыбнулся и воскликнул:
— Он сказал мне о встрече, но не сказал, что ты хочешь видеть меня на ней. Я очень рад, дружище. Я собирался съездить в студию, но это можно отложить. Да, Виктор, я тебя искренне поздравляю с подписанием контракта с Марком Пирсом. Честно говоря, никогда не думал, что тебе это удастся. Он ведь крепкий орешек. Знаешь, несколько недель назад я сказал Джейку, что ты, по-моему, поставил не на ту лошадку. Лишнее доказательство того, что в жизни ни в чем нельзя быть уверенным. — Джерри пристально посмотрел на Виктора сузившимися глазами, в которых читался неподдельный интерес. — Как же, черт побери, тебе это удалось?
Виктор лениво улыбнулся.
— Я его очаровал, — ответил он загадочно. Как иначе мог он объяснить все сложные перипетии этого дела и охотное соучастие Хилари Пирс в изощренных схемах и интригах Катарин? Для Виктора было абсолютно бесспорным, что Катарин — интриганка чистейшей воды. Однако она достигла желаемых результатов, и у него не было желания выяснять, какие средства она для этого использовала. Кроме того, она сама не изъявляла желания обсуждать эту тему и сказала только, что ключевой фигурой во всей игре была Хилари, и поставила условие, чтобы Виктор подписал контракт с женой Марка на разработку эскизов костюмов для фильма. Поскольку талант Хилари Пирс был абсолютно бесспорным, а репутация в области дизайна театральных костюмов безупречна Виктор с готовностью согласился. Однако эта длинная история наверняка могла бы показаться странной и даже отдающей неприятным душком такому лишенному воображения приземленному парню, как Джерри Мэссинхэм, который чувствовал себя гораздо уютнее, склонившись над колонками цифр и работая над бюджетом, чем общаясь с людьми. Виктор откашлялся. — Прости, Джерри, я прослушал. Что ты сказал?
— Да я просто спросил, о чем пойдет речь на встрече и кто приглашен.
— Ты, конечно, потом Джейк, Марк и руководитель съемочной группы. Мы должны сегодня принять окончательные решения по поводу распределения ролей, — быстро ответил Виктор, к которому вернулась его обычная уверенная манера. — Я пригласил также Николаса Латимера, поскольку у Марка возможно, будут кое-какие вопросы по сценарию. Хочу сегодня расставить все точки. Ты знаешь, что я подписал контракт с Терренсом Огденом на исполнение роли Эдгара Линтона?
— Мне сказал Джейк до твоего приезда. Терри — это то, что надо. Я всегда говорил, что у него прекрасный потенциал для киносъемок. Жалко, что он снялся только в одном фильме, да и тот провалился. Может быть, поэтому он не горел желанием попробовать еще раз.
Оба повернули головы и посмотрели на дверь, в которую ввалился Джейк Уотсон с широкой улыбкой на лице. Он плотно закрыл дверь за собой и прислонился к ней; было видно, что он с трудом удерживает в себе распиравшие его новости.
— Мне показалось, что Хилли чуть не свалился со стула, когда я сказал ему о номере люкс в «Клэридже», Виктор. Он бегом помчался искать нам дополнительный офис.
Углы губ Виктора дрогнули в улыбке.
— Будем надеяться, что номер окажется достаточно просторным.
Джейк в изумлении уставился на него.
— О нет, Виктор, ты этого не сделаешь! — Он начал смеяться. — Ты не осмелишься отказаться от офиса под предлогом того, что он чересчур мал, и не будешь настаивать на люксе! — Джейк знал ответ фактически еще до того, как вопрос слетел с его губ. Он работал вместе с Виктором уже над шестой картиной, и они были старыми друзьями. Поэтому Джейк прекрасно знал, каким злым может быть юмор Виктора и его склонность к небезобидному озорству и созданию для своих обидчиков таких ситуаций, когда им приходилось извиваться и корчиться — особенно это касалось деспотичных и напыщенных личностей. У Хилли была предрасположенность к этому.
— Вообще-то, могу. — В глазах Виктора плясали чертики. — Пусть побегает из-за своих денежек. Он меня натурально умолял взять его в работу над «Грозовым перевалом», а с тех пор как я согласился, он не перестает дрожать над каждым центом. Ему только на пользу пойдет, если он наведет порядок в собственном доме. Господа какие-либо лишние траты здесь совершенно немыслимы! — Где-то в подсознании Виктора эхом промелькнули слова Лазаруса. «Этот сукин сын был во многих вопросах прав», — признал он, вспоминая критические высказывания Лазаруса по поводу киноиндустрии. Виктор посмотрел на Джейка. — Но все, что касается лондонских офисов «Монарх Пикчерз корпорейшн оф Америка», входит в компетенцию Хилли и, соответственно, является его, а не нашей проблемой. Я прав? — Он приподнял белоснежный манжет своей рубашки и бросил взгляд на часы. — Я здесь кое-что набросал, пока вас обоих не было. Давайте обсудим кое-какие вопросы до моего ухода.
В течение следующего получаса они втроем обсудили целый ряд проблем, относящихся к съемкам, и приняли несколько решений. Не все они, правда были окончательными, поскольку требовали участия Марка Пирса как директора картины. За Марком и Виктором оставалось последнее слово в решении ключевых вопросов. Но они рассмотрели кандидатуры нескольких дизайнеров, изъявивших желание работать с ними, и единодушно остановились на Хэрри Пендергасте; обсудили также кандидатуры композиторов и согласовали дату начала съемок.
Когда все вопросы были исчерпаны, Виктор подвел черту:
— Ну что же, мне кажется, достаточно. Думаю, мы хорошо подготовились к сегодняшней встрече. Я надеюсь к тому времени получить согласие Осси Эдвардса. Марк говорил с ним уже несколько раз и, по всем признакам, он никуда от нас не денется. С моей точки зрения, Осси — идеальный оператор для нашей картины. — Виктор встал, потягиваясь.
— Да, я согласен с тобой. А в Йоркшире Осси вообще будет в своей тарелке. У него потрясающее чутье на пейзажи, — произнес Джерри.
— И на красивых женщин, — мгновенно отреагировал Виктор. — Ладно, я возвращаюсь в отель. Мне надо переговорить со Штатами и поставить перед ними некоторые вопросы. — Он прошел через комнату, на секунду задержался, чтобы взять пальто, перекинул его на руку и обернулся. — «Клэридж». В три. Пока, парни. — Дружески улыбнувшись обоим, Виктор вышел.
На улице он с облегчением убедился, что дождь наконец прекратился. Он посмотрел направо, затем налево и увидел Гаса, который стоял невдалеке, прислонившись к припаркованной машине.
Увидев Виктора, он выпрямился и поспешил открыть дверцу.
— Куда сейчас, хозяин?
— Обратно в «Клэридж». Спасибо, Гас. — Виктор уже ступил одной ногой в машину, но внезапно изменил свои планы. — А вообще-то я пройдусь пешком. Нужно подышать свежим воздухом. Ты мне не нужен до вечера, Гас. К четырем часам свяжись со мной, и я подробно расскажу тебе о планах на вечер.
— Все понял, хозяин.
Виктор отошел от машины и посмотрел на нее восхищенным взглядом. Это была его последняя покупка, «Бентли Континентал» с раздвижным верхом. Дорогая машина, но она стоила затраченных денег. Великолепное творение рук человеческих! Глянцевито поблескивающее бордовое чудо! Его верхняя раздвижная часть была оттенка буйволовой кожи, а по шинам шла белая полоса. Автоматическая коробка передач. Сидеть за рулем такой машины было большим удовольствием. Виктор гордился двумя качествами в себе: непогрешимым вкусом в отношении автомобилей и способностью с первого взгляда безошибочно определять породистую лошадь. Его машины и лошади всегда были изящны, стремительны и бархатисто-гладки.
Дойдя до Керзон-стрит, Виктор повернул налево и направился к площади Беркли-сквер, намереваясь совершить полный круг по Мейфэар, прежде чем вернуться в отель. Но, проходя угол Честерфилд-стрит, он вдруг подумал: «Может быть, мне заглянуть к Франческе, чтобы самому убедиться, что с ней все в порядке? В этом же нет ничего дурного». Виктор резко повернул на Честерфилд-стрит и прогулочным шагом пошел по улице. Но, приблизившись к дому Франчески, он вдруг поймал себя на том, что его незваный приход может вызвать у девушки раздражение. С ее воспитанием она может воспринять это как проявление дурного тона. Англичане уделяют такое немыслимое внимание некоторым вещам! Виктор вспомнил постоянное ворчание Катарин по этому поводу. Явиться на порог Франчески без предварительного уведомления — это, без всякого сомнения, проявление дурного тона. Он бросил быстрый взгляд на дверную ручку, за которую ему очень хотелось сейчас взяться, но обуздал свой порыв и с целеустремленным видом безостановочно прошествовал мимо. Виктор поднялся на Честерфилд-Хилл, затем повернул направо и спустился по Чарлз-стрит, держа путь к площади Беркли-сквер.