— Джейн, — сказал он, когда включилась ее голосовая почта. — Позвони мне, как только получишь это сообщение. — Оставив свой номер, Шон глубоко вдохнул и пошел к воротам. Мир казался неизменным, как будто все в нем оставалось на месте. Желание шагать было непреодолимым. Шон уже не раз уходил от проблем других людей, не желая считать их своими.

И тут, достигнув конца подъездной дороги, он остановился, ослепленный вспышками фотоаппаратов.

— А ну–ка пошли все вон отсюда, — взревел Шон, ничего не видя из–за красных пятен вспышек, плававших в его глазах.

Глава 17

Суббота

11:15

— Спасибо, что нашли для нас время. — Лили открыла дверь офицеру дорожной полиции и социальным работникам.

— Звоните мне в любое время дня и ночи, — сказала Сьюзи Ши, социальный работник. Ей поручили заниматься их делом, и она сразу впряглась в работу. Сьюзи провела в доме несколько часов, помогая взрослым планировать необходимые действия и объясняя, что и как должно происходить. Она не скрывала сочувствия, но вместе с тем не проявляла сентиментальности. Сейчас дети Холлоуэев находились, по крайней мере, временно, на попечении штата, поэтому за ними полагалось установить тщательный надзор и регулярно отправлять отчеты.

Закрыв за ними дверь, Лили стояла перед ней, упершись лбом в косяк. Никогда еще она не чувствовала себя такой измотанной. Лили казалось, будто ее исчерпали до дна и внутри не осталось ничего, кроме нестерпимой душевной боли. Отвернувшись от двери, она увидела стопку библиотечных книжек, лежавших на столе в холле — «Круизы по Карибским островам», «Генетика для чайников», «В помощь родственникам пациентов дома престарелых», «Кого слушает Хортон». Судя по штампам, все они были просрочены. Рядом с книгами лежали квитанции из химчистки и фотомастерской. Реальность отстаивала свои права. Жизнь продолжалась, требуя, чтобы было выполнено множество мелких дел, и это только усиливало тяжесть того груза, который уже лежал на ее плечах.

Дети Кристел остались сиротами, но Лили никак не могла в это поверить. У них не было никого в этом мире. Сейчас социальная служба отдала их под опеку Шона Магуайера, обязав его жить с ними в их доме. Лили пыталась принять это как свершившийся факт, убеждая себя, что такое решение наиболее приемлемо — и для детей, и для социальной службы. Их ближайшая родственница, Дороти Бэрд, по состоянию здоровья не могла взять на себя обязанности по воспитанию детей, а Шону, следующему в цепочке родства, придется присматривать за ними, по крайней мере, до тех пор, пока не огласят завещание и они не узнают, назначили ли родители им опекунов по собственному усмотрению. Когда мисс Ши объяснила все это Шону, он сказал растерянно: «Ну да, хорошо, я согласен».

Лили сомневалась, что он понял все до конца. Скорее всего, спроси она его, закажет ли он картошку и майонез, Шон ответил бы так же.

Со всеми тремя детьми должен был немедленно начать работать психолог–консультант. Чарли и Камерон очень травмированы перенесенной утратой. Эшли подверглась небольшому стрессу. Возможно, она вообще не страдала, но пока рано судить об этом.

Аккуратно складывая книги возле двери, Лили размышляла, как примириться с этой ситуацией. Да, произошло невообразимое, то, чего не должно было случиться. Она все же надеялась, что Кристел и Дерек все предусмотрели. А пока за детей отвечал Шон. Шон Магуайер.

— К счастью для них, — чуть слышно прошептала она.

— Для кого?

Вздрогнув от неожиданности, Лили обернулась и нервно вытерла ладони о брюки. Она не знала, только ли внезапное появление Шона выбило ее из колеи, или ситуация в целом.

— Где дети?

— Наверху. Эшли спит, Чарли смотрит видео, а Кам… смотрит в окно. К счастью для кого? — переспросил Шон.

— Неважно. Я просто размышляла вслух. — Она положила книги на пол и взглянула на конверт в его руках. Там были бланки из социальной службы, и их требовалось заполнить. — Ты вполне уверен, что хочешь взвалить это на себя?

— Желание тут ни при чем. Это дети моего брата. Я — их единственный родственник.

— Кристел хотела, чтобы я заботилась о ее детях, — напрямик сказала ему Лили.

— Откуда ты знаешь? Она что, оставила тебе записку?

Лили глубоко вдохнула, стараясь не обращать внимания на его тон.

— Я их крестная. Кроме того, мы говорили с Кристел перед рождением Эшли, когда у ее матери произошел первый обширный инсульт. Она сказала, что хочет пересмотреть свое завещание и назначить меня опекуншей детей в случае их с Дереком смерти. Так что за детей должна отвечать я. — Лили и Кристел всегда шутили над этим. «Ты поклялась, что никогда не будешь иметь детей, — поддразнивала ее Кристел, — а можешь оказаться сразу с тремя». Они смеялись, обсуждая, как размеренная жизнь Лили превратиться в хаос. Конечно, они смеялись. Сама мысль об этом казалась нелепой.

Несмотря на почти бессонную ночь, сейчас Лили в беспокойстве ходила из одного конца комнаты в другой.

— Конечно, тогда мы и не помышляли о том, что это может случиться на самом деле.

Шон кивнул.

— Понимаю. Мисс Ши сказала, что большинство пар не утруждают себя составлением завещаний, но я совершенно уверен, что Кристел и Дерек оставили их. И все–таки назначать кого–то опекуном своих детей… — Он покачал головой. — Многие решили бы, что это ни к чему. Все равно что покупать страховку перед полетом в самолете.

— Я всегда покупаю страховку перед полетом, — призналась Лили. В ее словах ему послышалась издевка. — Я обещала Кристел позаботиться о ее детях. Адвокат Кристел должен был подготовить какой–то документ, который мне предстояло подписать, но она больше не заговаривала об этом. Да и с какой стати? Такое кажется невозможным.

Уверенность Шона Магуайера была непоколебима. Он смерил ее загадочным взглядом:

— А Дерек тоже хотел этого?

Лили охватило возмущение.

— Не знаю, чего он хотел. — «Разве что развода. Его Дерек хотел и получил — на своих условиях, одним из которых была совместная опека над детьми».

Однако вслух Лили этого не произнесла. Мужчина, стоявший перед ней, только что потерял брата. Ее мнение о Дереке не облегчило бы его ни страданий, ни ее скорби.

«Ну ладно, — сказала себе Лили, — соберись». Каждый раз, когда она пыталась привести мысли в порядок, страшная, неумолимая правда вновь всплывала в ее мозгу. Кристел больше нет.

«Как же это возможно?» — спрашивала себя Лили, обводя взглядом кухню. Кружка Кристел со следами помады все еще стояла на сушилке. Кристел не могла исчезнуть вот так: у нее оставались дела, на календаре были отметки, сделанные ее округлым почерком. Она должна была вернуться в свой дом, к своим детям, своей жизни. Нельзя поверить в то, что этого уже не произойдет.

Лили зажмурилась, и перед ее глазами замелькали, словно фотоснимки, воспоминания: вот Кристел, веселая девчонка–подросток, учит ее строить карточный домик. Вот она, молодая женщина, с триумфом побеждает на конкурсах красоты. Кристел в свадебном платье, будто сошедшая со страниц волшебной сказки, потом молодая мать, счастливая и ликующая, только что давшая жизнь ребенку. Лишь вчера Кристел сидела у Лили в классе, теребила в руках бумажную салфетку и пыталась сдержать слезы, говоря о своей дочке. Она была такой эмоциональной, такой поразительно живой. «Удастся ли мне сохранить эти воспоминания? — спрашивала себя Лили. — Удастся ли детям сохранить их?»

Эта мысль неотступно преследовала ее. Подруга занимала главное место в сердце Лили. А теперь там образовалась зияющая пустота.