Лили прикоснулась к руке Шона.
— Пойдем отсюда.
Он покачал головой и сосредоточился на телевизоре. Люди, сидевшие рядом, заерзали.
— Джен, я уверен, что многие связывают с этой трагедией внезапное возвращение Магуайера в спорт, — отозвался Чед. — На него было оказано серьезное давление. Поэтому и возникает вопрос, не случайность ли его сегодняшняя победа.
— А также о том, почему Магуайер не появлялся на состязаниях, пока его брат не исчез из турнирной таблицы. — Джен одарила коллегу угодливым понимающим взглядом.
— Я услышала достаточно. — Лили больше не могла вынести этого.
— Относись к этому проще, — посоветовал ей Шон. — Так, как если бы кто–то пукнул в церкви. Задержи дыхание на пару секунд, и запах исчезнет.
По телевизору снова начали разбирать сегодняшний матч, и Шон вздохнул с облегчением. Показали крупным планом лицо Камерона, когда он и Шон обсуждали удар. Почему–то Лили казалось странным видеть их на экране.
— Вы здорово смотритесь вместе, — заметила она.
— Ты тоже ничего. — Шон кивнул на большой телеэкран.
— Боже, — прошептала она, — только не это!
Ред и представитель спонсора по связям с общественностью предупреждали их всех, чтобы они помнили об установленных повсюду камерах. Но в конце раунда Лили забыла об этом предупреждении.
Камеру навели прямо на нее, поэтому она казалась крупнее, чем в жизни. Все жесты и нюансы мимики проступили невыносимо отчетливо. Вот она прикладывает руку к груди. Произносит слова, предназначенные только для Шона: «Я горжусь тобой».
Потом на экране появился Шон: посмотрел на нее и поцеловал мяч.
— Кто знает, может, и правда, все дело в любви? — комментатор слегка понизил голос, но его лицо сохраняло невозмутимость.
— Ладно. — Лили поднялась. Щеки ее горели. — Я пойду.
— Куда? — спросил Шон.
— Зароюсь куда–нибудь под скалу, ясно?
Лили чувствовала, что все взгляды направлены на нее. Ничего не видя от унижения, она пробиралась к выходу. Лили пришла в ужас. Камера не лгала. Она говорила правду, от которой сама Лили старалась убежать с тех пор, как они выехали из Комфорта, штат Орегон, в автофургоне ее сестры.
Дураку было ясно, что она по уши влюблена в этого человека. До чего же неловко! Как она сможет после этого смотреть людям в глаза!
— Лили, подожди! — Шон схватил ее за руку во дворике у здания клуба. — Куда ты собралась?
Она горько усмехнулась.
— У меня не слишком много вариантов. — Так оно и было. Лили не могла все бросить и уехать домой, затаиться там с бутылкой «Черри Гарсия», не могла убежать от устрашающей ситуации, хотя интуиция убеждала ее, что нужно уносить ноги.
— Давай пройдемся, — предложил Шон. — Побудем немного наедине. — Он уверенно взял Лили под руку. — Вот чего не хватает нашим отношениям — уединения.
В горле у Лили пересохло. Слово на «О». Он только что сказал слово на «О».
— Но дети…
— Ред обещал посидеть с ними. — Шон улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой у Лили подкашивались ноги. — Я попросил его посидеть допоздна. Пока не станет очень, очень поздно.
— Шон, я…
— Привет, мистер Серая Лошадка, — донесся наигранно сердечный голос.
К ним направлялись Бо Мердок и его жена.
— А вот и наш фаворит. — Шон пожал руку жене Бо, Барбаре, и представил ее Лили.
— Отлично сыграл сегодня, — проговорил Мердок. — Я хотел сказать это раньше, но тебя окружила такая толпа.
«И у тебя сразу испортилось настроение». — Лили посмотрела им вслед.
— Вряд ли ты подружишься с ним.
— Вряд ли.
Мердоки обнимали друг друга за талию, как влюбленные школьники, и от этого Лили смутилась.
— Ты уверен, что у Реда все в порядке с детьми? — спросила она.
— Конечно. Краем уха я слышал что–то о еще одном заплыве в его бассейне, а потом он собирался поучить их играть в блэк–джек.
— Но это же…
— Ничего страшного. Блэк–джек — необходим для выживания.
— Однако я без него как–то обхожусь.
— Поверь, блэк–джек был нужен мне в жизни гораздо чаще, чем десятичные дроби.
— Знаешь что? Я не позволю тебе доводить меня этим вечером. Это был восхитительный день, и я не хочу портить его.
— Я и не собирался тебя доводить.
— Ладно. Поняла. Ты не собирался. — Лили сунула руки в карманы свитера с капюшоном, предоставленного им «Чудо–хлебом». — Тогда спроси меня, что было самым невероятным сегодня.
— Мой раунд.
«Все у нас крутится вокруг тебя», — подумала Лили, но все же не могла сердиться на него.
— А кроме этого?
— Ладно, что еще?
— Чарли сегодня утром прочла статью в газете. — Лили всеми способами пыталась уклониться от разговора об их отношениях. — Если бы я ставила ей оценку за понимание, это было бы сто процентов.
Шон широко улыбнулся.
— Правда?
— Чарли отлично продвигается. С такими темпами к концу лета она подготовится к тому, чтобы перейти в четвертый класс.
— Вы — просто что–то, мисс Робинсон.
— Нет, это все Чарли. — Лили замолчала, размышляя о том, как легко девочка разобралась в статье. — По–моему, она давно уже умела читать, но скрывала это. То ли сопротивлялась, то ли какой–то блок мешал ей.
— Но зачем ей было это делать? Чтобы привлечь к себе внимание?
Лили нахмурилась, пытаясь найти ответ. Кражи в прошлом апреле были очевидной попыткой привлечь к себе внимание. Однако намеренно избегать чтения — нет, причина, вероятно, сложнее.
— Не знаю, — призналась Лили. — Мне нужно еще поразмыслить над этим. Мне давно следовало помочь ей. Если бы я сделала это… — Она закусила губу, так и не закончив фразу.
— Нет, дорогая. — Шон положил руку ей на плечо естественным, обезоруживающим жестом. — Не думай так, иначе сойдешь с ума.
— Но это правда! Если бы я помогла Чарли раньше может быть, мне не пришлось бы приглашать Кристел и Дерека на ту встречу в прошлом апреле. И тогда они не…
— Черт возьми, Лили, прекрати! Ты винишь себя в их смерти точно так же, как всю жизнь винила себя в смерти твоего брата. Но все обстоит совсем иначе. Ты не такая уж важная персона. Дождь идет, и неважно, справедливо это, или нет. Ты не знала этого?
— Это из Библии.
— Не делай удивленные глаза. Конечно, я тупой спортсмен, но катехизис знаю. Ты и так довольно долго носила траур по Кристел и Дереку. Хватит! Перестань думать, что ты в ответе за всю Вселенную.
Лили была потрясена. Шон никогда еще не говорил с ней так злобно.
Шона тоже удивил его взрыв эмоций. Казалось, он старается подавить их. Улыбка снова заиграла у него на губах.
— По–моему, я только что сказал, что тебе пора скинуть одежду.
Лили старалась не откликаться на шутку Шона, не замечать лукавых искорок, плясавших в его глазах.
— Я замерзну до смерти. — Она отстранилась от него и, сунув руки в карманы, пошла по слабо освещенной стоянке.
— А что скажешь насчет Камерона? Он был просто великолепен.
— Меняешь тему?
— Нет, правда, великолепен. — Лили не желала уступать. — Ред устроил ему интервью с журналом «Тин–пипл». Я так и вижу заголовок: «Из хулиганов в победители». — Она пожала плечами. — По–моему, одной звезды в семье достаточно.
— Так ты считаешь меня звездой?
— Пресса считает.
— Надеюсь, они напишут, что этот раунд я выиграл благодаря ему. Камерон — лучший кэдди, который у меня когда–либо был.
— По–моему, на последней лунке ты заставил его поволноваться.
— Да я и сам здорово поволновался.
— Но все–таки решил бить на грин. Камерон хотел, чтобы ты добрался туда за два удара.