– Ира… можно я буду называть вас так?
Она кивнула.
– Ира, скажите откровенно, вам сейчас очень тяжело?
– Признаться, я никогда еще не оказывалась в подобном тупике.
– Я понимаю вас, – сказал Сергей, глядя в окно. Ветер трепал его русые короткие волосы. – Если честно, я тоже переживаю сейчас не лучшие времена.
– Да, конечно, вы потеряли близкого человека.
– Очень близкого, – кивнул Сергей. – Никто не понимал меня так, как она. И знаете, она рожала, а я был в рейде. Я был далеко, ничем не мог помочь… Я даже не знал! Обычно нам сообщают по рации такие новости, как рождение детей. А тут роды неудачные, случай трагический. Командование решило не говорить мне, пока на берег не сойдем. Потом, когда все узнал, я все время пытался сопоставить, вспомнить, что делал в это время. Знаков искал в прошлом. Понимаете? Не мог простить себе, что вот она умирала, а я не почувствовал!
– Как вы могли знать, ведь вы были так далеко… Зато она подарила вам сразу двух сыновей.
– Да уж. Это царский подарок. Ирочка хотела девочку, а я – сына. Вышло по-моему. Она всегда в конечном итоге мне уступала.
Сергей невесело усмехнулся. У Ирины от сострадания сжалось сердце. Вот ведь как бывает! Чужой человек делится с тобой своей болью. У тебя у самого болит, но уже не так тяжело переносить эту боль – другому больнее.
– Вы бы легли, – после паузы предложил Сергей. – Пока пацаны спят, нужно пользоваться.
– А вы?
– И я… потом. Позже.
Ирина забралась на верхнюю полку, но уснуть не могла. Теперь в голову полезли горькие мысли. Она ворочалась с боку на бок, пытаясь отвернуться от них, но не получалось. Она видела Геркин затылок, склоненный над головкой в белой шляпке… Смех счастливой соперницы… Почему он сразу не признался, что у него другая? Почему?! Зачем нужен был этот спектакль? Зачем он остался ночевать у нее в гостинице? Как она сама-то могла…
От нахлынувших мыслей голова стала тяжелой, горячие слезы подступили к глазам.
Конечно, девчонки рассказывали о том, как другие парни обманывают других девушек. Но чтобы Герка?! Ее Герка, который с детства был ее кумиром, героем ее детских грез! Прощай, Герка… Сказка кончилась…
Слезы пересилили. Иринка кусала край подушки и изо всех сил сдерживала рыдания. Но они все равно прорывались наружу. Они сотрясали ее, и вскоре вагонная подушка намокла, а девушка, обессиленная, уснула.
Она не слышала, как отец близнецов входил в купе, снова выходил. Не слышала, как, поправив покрывала на детях, поправил и ее покрывало. Как, постояв напротив ее полки, снова вышел курить в тамбур, а потом долго еще стоял у окна в коридоре, о чем-то думая…
Разбудили ее агуканья малышей. Она посмотрела вниз и увидела Захара, теребящего край газеты «Комсомольская правда». Соседняя с ней верхняя полка была пуста. Ванечка требовательно сучил ручками и кряхтел. Ирина спустилась. Разговаривая с малышами, привела себя в порядок, заправила обе верхние полки.
– Доброе утро! – Сергей распахнул дверь купе. В руках он держал бутылочки с детским питанием. – Как спалось? – бодро спросил он.
– Хорошо, спасибо. А вот вы, Сергей, похоже, совсем не спали. Я просыпалась несколько раз – ваша полка была пуста.
– Привычка. Если ночная вахта, в сон совсем не клонит, – улыбнулся Сергей. – И еще, Ирочка, я прошу – давайте перейдем на ты. А то как-то не очень… Вы согласны? То есть ты.
– Хорошо. Можно уже кормить Ванечку?
– Нужно!
Они покормили малышей. Поезд остановился на какой-то большой станции.
– Может, погуляем? – предложил Сергей.
Ирина взяла одного из близнецов, Сергей – другого. Вышли на платформу.
Торговки носили по перрону пирожки, семечки, соленые огурцы.
Сергей купил пирожков. Остальные торговки тут же окружили его, наперебой предлагая свой товар:
– Яблочков возьми, парень! Яблочки румяные, что твои ляльки!
– Семечек стаканчик купи, милый, для своей женушки! Жена-то у тебя красавица!
Сергей только молча улыбался. Впрочем, купил и семечек, и яблок.
А в вагон вернулся задумчивый, молчал все утро, а когда малыши снова уснули, сказал:
– Ира, мне нужно с тобой поговорить. Сядь.
Она послушно села напротив него.
– Ира, я сейчас буду говорить, а ты не перебивай. Договорились?
– Попробую, – согласилась Ирина.
– Скажи, тебе очень хочется в Москву? Только честно.
– Честно? – переспросила она и задумалась. Неужели так заметно, что она нервничает по этому поводу? Что она боится этой Москвы, где все чужое? Где она никому не нужна, где снова ждет ее общага, безденежье и одиночество?
– Можешь не отвечать, – продолжил Сергей, внимательно наблюдая за ее лицом. – Ты одинока, расстроена… Ты плакала ночью.
– Я просто…
– Не спорь, я слышал, что ты плакала. Так вот. Я хочу пригласить тебя… поехать с нами.
– С вами? Куда?
– В Смоленскую область, в деревню. Только ты сейчас ничего не отвечай, выслушай. У меня прекрасные родители, сестра. У нас дом в деревне, там так здорово! Лес рядом, речка, озеро. Сейчас сенокос, травой пахнет…
– Подожди, – перебила Ирина. – Ты что же… пожалел меня? Пожалел, да? Несчастную такую, брошенную…
– Да нет же, не то! – замахал руками Сергей. – Я не поэтому. Мне самому твоя помощь нужна!
– Помощь? Чем же я могу помочь? – удивилась Ирина.
– Ну вот, говорил же – не перебивай. Запутался.
– Ладно, молчу.
– Ну вот, – вздохнул Сергей и взъерошил волосы. Он стал похож на провинившегося мальчишку. – Понимаешь, я не писал родителям, что… Ну, что моя жена… что ее больше нет. Они ничего не знают. Сообщил только телеграммой, что у нас двойня. И все. У отца сердце последнее время барахлит. Мама писала, что весной он в больницу угодил с приступом. Как я мог… сообщить ему такое?
– Но рано или поздно придется сообщить.
– Ну, я думал – потом их подготовлю. Когда сам смирюсь с этой мыслью. Когда сам это переживу, понимаешь?
– Кажется, понимаю…
– Ну вот. А теперь я понял, что не смогу сейчас. Не готов я. Всю ночь думал, как скажу им. Как приеду с пацанами и превращу свой отпуск в кошмар. Отцу станет плохо, про мать и говорить нечего, плакать станет каждый день. И самому придется переживать все заново. Не могу я…
– Ну а я-то как…
– Я хочу, чтобы ты поехала со мной, и мы скажем родителям, что ты и есть Ирина. Моя жена. Они ее никогда не видели.
Ирина уставилась на Сергея потрясенная.
– Ты предлагаешь мне обмануть твоих близких? Ты что, Сережа?
У нее вырвалось это «Сережа», и она смутилась. То, что он предлагал ей, было столь неожиданно, что она растерялась.
– Ну это же… ложь во благо! – нашелся Сергей. – Ты же не хочешь, чтобы пожилой человек снова попал в больницу?
– Нет.
– А матушка моя? Она внуков ждет не знаю как! Сестра с невесткой мечтает познакомиться, все радуются, что я приеду с семьей. Три года дома не был и привезу горе в дом?
– Не знаю, что и сказать…
– Ты сейчас ничего не говори, ты подумай. Ведь от тебя ничего не требуется. В деревне мать все заботы о внуках на себя возьмет. Тебе делать ничего не придется. Хочешь – на речке загорай, хочешь – в лес по ягоды.
– Ты думаешь, я заботы о малышах испугалась? – перебила Ирина.
– Нет?
– Нет, конечно. Мне даже нравится с ними возиться, забавные они. Вот только врать я не умею! У меня вся правда на лице сразу, понимаешь?
– Если дело в этом, то не переживай. Тебе врать не придется. Говорить буду я, а ты только улыбайся. Ты детдомовская? Вот и скажем, что моя жена сирота. Ты по профессии кто?
– Повар.
– Вот и отлично. Так и скажем. Можешь говорить о себе всю правду.
– Неужели ты о своей жене им так мало рассказывал?
– Да не мастер я письма писать! Ну написал, что встретил хорошую девушку, собираюсь жениться… Потом написал, что при встрече они сами убедятся, какая она замечательная и все такое… Потом в автономку ушел, мы ждали ребенка…
Сергей осекся на полуслове, отвернулся к двери, потом вскочил, стал искать в карманах кителя сигареты.
На его лице отразились боль и беспомощность. Руки дрожали, когда он вытряхивал из пачки сигарету.
Ирина поднялась и взяла его за руку. Она не хотела, чтобы руки этого сильного парня так тряслись.
– Хорошо, Сергей, я согласна. Я поеду с вами.
– Спасибо. – Он с благодарностью взглянул на нее и вышел из купе.