Ронда Томпсон - Голубые фиалки

Сердце Виолетты сжалось. Ей не следовало называть этот город. Она сама загнала себя в угол.

— Странное совпадение, миссис Клайн, вы не находите? — ехидно спросил шериф.

— Думаю, вам лучше послать за моим дядей, — неохотно буркнула Виолетта.

— Я так и сделаю, — заверил ее шериф. — А вам, леди, лучше не покидать город до его приезда. Впрочем, я прослежу за этим.

Охрана. У нее будет охрана, но не для защиты, а чтобы не дать сбежать отсюда. Что ж, от Грегори она ведь убегала, и не один раз. Правда, средства были использованы… исключительные. Ни одного из тех, кто будет ее охранять, она не сможет поцеловать и не пригласит разделить с ней постель. Грегори… он был особенным. По крайней мере ей так казалось.

— Значит, меня будут держать в тюрьме до приезда дяди? — Виолетта гордо вздернула подбородок.

— Конечно же, нет, — замахал руками шериф. — У нас тут есть гостиница с очень приличными номерами.

— У меня нет денег. Все наши средства были у мужа.

— Ну раз его тело не найдено, то он, возможно, жив и объявится в Топике.

— Я молю Господа, чтобы так и произошло, — сухо произнесла Виолетта, горячо желая обратного.

Если Грегори объявится и попробует спасти ее, как тогда, из тюрьмы в Индепенденсе, их обоих объявят вне закона. И все кусочки мозаики, над которыми ломает голову шериф, встанут на свои места. Даже если Грегори объявится как ее муж, пострадавший во время ограбления, шериф вряд ли сочтет это убедительным доказательством. Он будет ждать Майлза, чтобы тот подтвердил или опровергнул их историю.

— Если Майлз Трафтен и правда ваш дядя, миссис Клайн, то, я уверен, он оплатит все ваши счета. А теперь, — шериф встал, — думаю, вы хотите отдохнуть.

— Да, — прошептала Виолетта.

Тут же появился помощник шерифа и вывел ее из конторы.

Ей и правда дали хорошую комнату в местной гостинице — одну из лучших. Но это все равно была тюрьма. Ее личная клетка. Виолетта со страхом думала о том, сколько времени ей предстоит провести в этом городе. Она ведь еще не выполнила свой план до конца. С Грегори или без него она должна найти своих братьев и сестру. И отомстить отцу.

Месяц! Прошел целый месяц! Виолетта мерила шагами комнату. Где же Майлз? С каждым днем подозрения шерифа возрастали, а она нервничала все больше, не в силах добраться до Коффивилла и привести свой замысел в исполнение. Грегори тоже не объявлялся. Должно быть, он и вправду бросил ее. Виолетта никак не могла определиться в своих чувствах к нему. Она то сердилась, то вновь начинала надеяться.

Да, вопреки всему она надеялась. Ей снилось, что они вместе едут в Коффивилл, что он сделал ей предложение и сказал, что они теперь всегда будут вместе. Но все это было похоже на волшебные сказки, которые когда-то очень давно мама по вечерам шептала ей на ухо. Сказки, и ничего больше.

Она должна быть сильной. Никто больше не заставит ее почувствовать себя грязной и беспомощной. Она такой же человек, как и все; и ее братья и сестренка — тоже. Она сумела победить одного демона. И теперь не побоится встретиться с другим. Только вот как это сделать?

Страж, приставленный шерифом, следовал за ней по пятам. На улице ее встречали косые взгляды и перешептывания. Мистер Трафтен не появлялся и даже не прислал ответа на послание шерифа. С точки зрения многих, это было весомым доказательством того, что он никогда не слышал о Виолетте Клайн.

Его молчание беспокоило Виолетту все больше. А вынужденное заключение просто сводило с ума. Если Майлз не появится в ближайшее время, чтобы удостоверить ее личность, ей придется предпринять решительные, а возможно, даже отчаянные шаги для своего освобождения.

Негромкий стук в дверь заставил ее испуганно вздрогнуть. Она подумала, что, может, это как раз Трафтен — легок на помине, — и поспешила к двери. Но на пороге стояли шериф и мужчина, которого она прежде никогда не видела.

— Миссис Клайн. — В голосе шерифа звучал нескрываемый сарказм. — Ваш охранник доложил, что вы плохо едите. Это услышал один из стражников, охранявших фургон. Он сказал, что вы умоляли их пощадить вашего нерожденного ребенка. Он беспокоится за вас и расстроился, когда услышал, что вы отказываетесь принимать пищу, как следует беременной женщине, которая заботится о здоровье своего малыша. Я решил, что вам нужно показаться врачу, а потому привел с собой доктора Моузли.

Виолетта ошарашенно застыла с открытым ртом. Такого она не ожидала. Но на раздумья не было времени.

— Боюсь, после всего, что произошло… что мне пришлось пережить… мне кажется, я потеряла ребенка.

Шериф, похоже, ждал чего-то в этом роде, и на лице его не отразилось и тени удивления. Доктор нахмурился:

— Тогда мне тем более стоит осмотреть вас, миссис Клайн. Иногда подобные вещи приводят к воспалительному процессу. Наш добрый шериф проявил вполне обоснованное беспокойство.

Виолетта прекрасно понимала, что «добрый шериф» пытается загнать ее в ловушку. Теперь он стоял на пороге и улыбался ей, уверенный, что поймал ее на лжи. Доктор шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.

— Снимите, пожалуйста, платье, — попросил он. Руки Виолетты судорожно сжали воротник. Врач был стар, но тем не менее он был мужчиной.

— Уверяю вас, я в полном порядке и в осмотре нет необходимости.

— Врач здесь я, миссис Клайн. И если с вами действительно все в порядке, я буду рад сообщить вам об этом.

— Я… плохо себя чувствую, когда ко мне прикасается мужчина… — пролепетала Виолетта, надеясь, что доля правды в данном случае может помочь.

Доктор вздохнул:

— Мне известно, что вы провели ночь наедине с преступником. Зная людей этого сорта, могу предположить, что он позволил себе многое…

«Это точно», — с тоской подумала Виолетта. Многое, но она не отказалась бы это повторить! Теперь ей больше не снились кошмары, теперь она грезила о Грегори, вспоминая прикосновения его рук, его поцелуи… По утрам она просыпалась, чувствуя, как ноют от напряжения соски. И не только соски — все ее тело жаждало вновь ощутить его прикосновение.

Поэтому в легкую вопросительную паузу, которую сделал доктор, она вставила только короткое «да». Врач печально покачал седой головой.

— Мне жаль вас, но этот случай делает осмотр жизненно необходимым. Этот человек мог быть болен…

— Говорю же вам, я… мне это неприятно…

— Я буду действовать очень осторожно и насколько возможно быстро, — заверил ее врач. — И учтите, — добавил он тверже, — шериф отнесется к вашему отказу с большим подозрением.

У шерифа уже и так было вполне достаточно оснований для подозрений. Человек, которого она назвала своим дядей, не давал о себе знать. Ее мужа, который, по ее словам, был то ли ранен, то ли убит, не удалось найти ни живым, ни мертвым. Выбора у нее не было, и Виолетта дрожащими пальцами принялась расстегивать платье.

Осмотр она выдержала с трудом. Ощущение чужих рук, которые касались ее в самых интимных местах, оживило ее самые худшие воспоминания. Единственное, что ее утешало, — доктор действительно был осторожен и все закончилось довольно быстро.

— Ну вот, — улыбнулся мистер Моузли, — теперь вы можете одеться…

И тут раздался стук в дверь. Несомненно, это был шериф, которому не терпелось уличить ее во лжи.

— Одевайтесь, я скоро вернусь. — Доктор пошел к двери, а Виолетта поспешно натянула платье и теперь сражалась с пуговицами. Не успела она закончить, как в комнату вошел человек. Колени ее подогнулись, и она без сил опустилась на кровать.

— Дядя Майлз, — прошептала она.

— Виолетта, девочка моя, слава Богу, с тобой все в порядке! — Он протянул руки, и она, рыдая, упала в его объятия. Наконец она вытерла слезы и увидела стоящего в дверях хмурого шерифа. Виолетта улыбнулась ему.

— Эта женщина действительно ваша племянница? — подозрительно спросил он.

— Конечно, она моя племянница! — сердито ответил Майлз. — И я хочу знать, что здесь происходит, черт возьми?

— Это долгая история, дядя Майлз, — вздохнула Виолетта. — Может быть, добрый шериф даст нам возможность остаться вдвоем, чтобы я могла тебе все рассказать.

— А где Грегори? — Майлз растерянно оглядел комнату.

Комок в горле не позволил Виолетте ответить сразу, и шериф опять вмешался:

— Ее муж?

— Ее… — Глаза Майлза расширились.

— Муж, — твердо произнесла Виолетта, выразительно взглянув на него. — Боюсь, его уже нет в живых! — Слезы опять выступили у нее на глазах.