– Я хочу видеть своего сына!
– Хорошо, – согласился Таир. – Он сам вернётся через несколько минут.
Ревокарт понимал: она ему не верит, и не мог её в этом винить. Ждал.
Астор действительно вернулся с заготовленной историей о том, как помог человеку найти путь домой. Но, увидев Таира, умолк на полуслове.
Глаза президента заискрились чем-то недобрым. Это была злость на Клару за то, что, сбежав, она также забрала с собой их сына. Но он сразу же взял себя в руки. Он не имеет права ничего у неё требовать.
– Здравствуй, Тор, – поздоровался Ревокарт. – Ты меня помнишь? Мы познакомились почти два года назад.
Мальчик посмотрел на маму, а затем – снова на мужчину.
– Милый, нам нужно домой, – сказала Клара, резко хватая сына за руку. – Ведь мы же сможем пройти мимо твоих людей, Таир, не так ли? – спросила она с нажимом.
– Да, вас пропустят, – ответил мужчина, по-прежнему глядя на ребёнка.
Она оставила краски, вещи, и налегке направилась в сторону гостиницы, покидая Таира рядом с незаконченным пейзажем.
Наблюдая, как её фигура растворяется в горизонте, он приказал появившемуся к тому времени «потерявшемуся туристу» упаковать забытые вещи, а сам двинулся вслед за женщиной.
Гостиница, где она жила, называлась «Дом Воскресших и Мнимых Надежд». Название было замысловатое, и Таир слышал, как между собой жители города его сокращали до «Надежд». «Идите к гостинице Надежд» – вот как было принято говорить у людей.
Она была в комнате одна, сидела у зеркала и расчёсывала волосы. Дверь не закрывала, прекрасно зная, что он придёт.
Таир молча переступил порог и приблизился к Кларе. Положил руки ей на плечи, отчего женщина вздрогнула.
– Я не причиню тебе…
– Не обещай того, что не можешь сделать! – резко прервала его Клара, закрывая глаза. – Причинял и причинишь…
Теперь, когда сына не было рядом, она стала резче в высказываниях.
Таир наклонился к женщине и прошептал:
– Вернись ко мне…
Она закрыла глаза.
– Таир… мы приносим друг другу страдания.
В её голосе звучала мука. Он и сам пережил многое, понимал и разделял её горечь. Но нехватка этой женщины в его жизни ощущалась физически. Собственный дом был противен, ведь там не было её.
– Всё можно изменить. Клара…
Он слегка надавил ей на плечи, массируя спину. Затем руками спустился немного вниз, лаская грудь, двигаясь всё ниже и ниже.
– Ты был так жесток ко мне… – прошептала она.
– Я за это расплатился сполна, – он зарылся лицом в её волосы. – Но, если понадобится, я готов до конца дней искупать свою вину.
– Ты убил Эммериха? – спросила Клара, лишь бы оставаться в сознании.
Его прикосновения вызывали стыд, негу, желание вырваться, но и приятное чувство возбуждения тоже медленно нарастало. Тело женщины не знало мужских рук полтора года, тело требовало своего!
– Убил.
– За что?
Рука на мгновение замерла.
– Это он подставил Астора. Откуда ты узнала?
– Все знают, – Клара схватила Ревокарта за руку, не позволяя ему более исследовать своё тело. – Я до сих пор живу в Конгрес-Магерах, и новости долетают даже сюда.
– Нет, как ты узнала, что я убил?
– Шестое чувство.
Ревокарт обошёл кресло и присел прямо у ног Клары.
– Извини.
– За что? – она рассматривала его лицо.
– За то, что произошло в Главном Управлении. Я надеялся, что разговор с президентом заставит тебя передумать, ждал, что после встречи с ним ты позовёшь меня и скажешь, что готова принять мои условия, но потом ко мне пришёл один из шпионов и предоставил доказательства о Дегенерисе-Тебрисе. На какое-то время мои мысли были направлены в другое русло, и тебе пришлось провести в той камере сутки.
Она не нашлась, что ответить, но он заметил, что Клара старается избегать его взгляда. В тот момент она как никогда напоминала ему ту самую девятнадцатилетнюю девочку, которую он впервые увидел в Древесной Академии. Перед ним, подумал Ревокарт внезапно, сидит не Клара Дегенерис, а художница Клара Мафодия.
Он испытал к ней внезапно накатившую нежность и желание защищать. Пусть она пока об этом не догадывается, подумал Таир, но он уже никогда её не отпустит.
– Клара, – он немного передвинулся, выдавая нетерпение, – ты вернёшься в Эпиры?
В комнате тикали часы, где-то жужжала муха. Сентябрьская жара поглотила тесную комнатку, и даже распахнутые настежь ставни не спасали. Главный вопрос (они оба это понимали) наконец-то прозвучал.
– Может, лучше уж тебе переехать сюда? – сыронизировала женщина, безуспешно пытаясь скрыть нахлынувшие на неё эмоции.
– Не могу, – ответил Ревокарт серьёзно. – На мне ответственность, от которой увильнуть не получится. Убив Эммериха, я был вынужден взять на себя его полномочия. Я теперь президент.
– Тогда о чём речь, Таир? – она наклонилась к нему. – Для нас в твоей жизни нет места.
– Клара, выходи за меня.
Она смотрела на него ошарашенно. Ревокарт подмечал каждую деталь: её привычка поглаживать запястье в моменты сомнений, её большие глаза, смотрящие на него с таким удивлением.
– Что ждёт тебя и Астора в этом городе? – говорил Ревокарт. – Нищета, в которой выросла ты? Помнишь, как задевали тебя в юности разговоры о так называемой голубой крови? Думаешь, моего сына они не будут задевать? Я могу дать тебе и Астору защиту. Клара… послушай меня, я могу дать тебе всё.
– Да ты, оказывается, идеальный отец, – сказала женщина то ли иронично, то ли задумчиво.
И тогда она наклонилась к нему ещё ближе и закричала шёпотом:
– Уезжай!
– Нет!
– Ну и что ты сделаешь? Заставишь, как делал всегда?
Он молчал. Поднялся с колен и осмотрел комнату. Взглянул на Клару.
– Пусть будет по-твоему, – сказал он обречённо.
Женщина выдохнула – то ли от удивления, то ли с облегчением.
– Но я обязан забрать Астора.
– Что?!
Клара поднялась.
– О чём ты говоришь, Ревокарт?!
– Хочешь, расскажу, как я узнал, где ты, Клара? – он усмехнулся. – Мы перехватили гонца, который вёз в Пангею новости о тебе и Асторе. Они знают, что он – мой сын. Как думаешь, насколько быстро сюда приедут пангийцы с целью похитить моего сына?
– Это очередная игра? – глаза женщины казались стеклянными.
– Как бы я иначе узнал, где ты?
«Дакниш Дорадо никогда не признается, что именно он рассказал», – подумал мужчина не без удовольствия.
Без Клары он в Эпиры не вернётся, это Таир Ревокарт знал наверняка.
– Клара, – он подошёл к ней ближе. – Не хочешь думать о себе – подумай о сыне. Здесь он в опасности, а в Эпирах станет моим наследником, возьмёт мою фамилию, а это многого стоит. Ему все будут в ноги кланяться, не говоря о защите, которую я могу ему предоставить… и тебе тоже.
Клара не могла не заметить, с какой гордостью он это сказал.
– Как же ты в себе уверен, Ревокарт, – она покачала головой. – Думаешь, вокруг тебя вертится весь мир?
– Да.
– И мне полагается вертеться вокруг тебя, правильно?
– Неправильно, Клара.
Он бы мог сказать, что мир будет вертеться вокруг них обоих. Мог пообещать любить её до скончания жизни. Но Ревокарт молчал. «Думай, что считаешь нужным, я уже всё сказал», – вот о чём говорило это молчание, и в конце концов Клара устало выдохнула.
– Ты признаешь его своим сыном? – спросила она шёпотом.
– Несомненно, – прозвучал твёрдый ответ.
Пауза.
– Мне нужно подумать, – она подошла к двери и открыла её. – Приходи завтра.
Ревокарт усилием воли не выдал чувства триумфа, захлестнувшего его в тот самый момент. Он послушно направился к выходу.
– Я прошу тебя, – сказал напоследок, – не пытайся сбежать, это бессмысленно. Мои люди находятся неподалёку, они охраняют вас.
– Я так и подумала, именно охраняют.
Она медленно закрыла дверь прямо у него перед носом.
Клара слышала, как он уходит, представляла, как высокие сапоги делают шаг за шагом, и невольно на её губах расцветала улыбка. Как высыхают мокрые после дождя дороги при появлении ярких солнечных лучей, так и её горечь схлынула бесследно.