— Ты видела дом, Габриэль. При желании, мы можем даже не пересекаться друг с другом. Хотя это будет странно.
— Определенно.
Он, наконец, отошел от окна и сделал то, чего Эль опасалась больше всего: подошел к ней на расстояние вытянутой руки. Несколько секунд просто разглядывал со стороны своего немаленького роста, при этом оставаясь наглухо закрытым для ее попыток угадать, что кроется за его непроницаемостью.
— Я понимаю, что это предложение звучит странно. Согласись, и ситуация соответствующая. Не то, чтобы я был ревностным поборником справедливости, но мне кажется неправильным, что по нашей вине ты можешь лишиться хороших возможностей.
— Сама виновата, — тщетно силясь казаться уверенной, сказала Эль. — Я знала, что не стоило принимать приглашение, но Марго — она как спичка: загорается — и зажигает своими идеями всех вокруг.
Макс тепло улыбнулся, кивнул. Да, он точно не взял бы премию «Брат года», но и слепому видно, что Макс готов на многое ради нее. Эль с горечью вспомнила собственного брата с его наполненными героиновым угаром глазами. В их последнюю встречу, он с трудом вспомнил ее имя. Эль вспомнила это каждый раз, когда испытывала угрызения совести из-за того, что не скучает за ним и считает, что брат получил то, на что напрашивался всю жизнь.
[1] Отсылка к фильму «Чарли и шоколадная фабрика»
— Считай, что ты — хорошее вложение для моих инвестиций, — сказал Макс. — Мне не помешают связи среди журналистской братии. Лет через двадцать я могу решить баллотироваться в Сенат и напомню одной знаменитой журналистке, что за ней должок. — Он с умным видом начал молча загибать пальцы. Потом развел руками. — Все, у меня кончились разумные аргументы.
— А есть еще и неразумные?
— Я подумывал соблазнить тебя поездкой в Диснейленд.
— Никогда не была в Диснейленде, — призналась Эль.
— Черт, а ведь я хотел начать именно с этого. — Максимилиан сделал вид, что бьет себя по лбу. А потом снова стал серьезным. — Если я тебя не убедил, то ты куда крепче многих моих коллег — они ломаются на аргументе номер два.
— Просто не знают, что последний в списке Диснейленд.
— Ну вот, теперь ты знаешь секрет могущества моей финансовой империи, обязана подписать кучу договоров о неразглашении.
Просто невероятно, как многогранен этот мужчина. То холодный и расчетливый, а через мгновение — поддразнивающий, как мальчишка. И она совершенно точно знает, что он притягивает ее в любом из этих состояний.
И в этом заключается самая большая проблема.
Максимилиан Ван Дорт — слишком соблазнительная западня. Он огромная, ничем не прикрытая волчья яма[1] на ее пути. Нельзя обойти, невозможно игнорировать. Единственный способ избежать ее — повернуться на сто восемьдесят градусов и бежать со всех ног.
Оставаться с ним под одной крышей чистое безумие. Тем более, когда рядом не будет Марго.
— Ну а что насчет условий? — рискнула спросить она.
— Условий? Готов их выслушать. — Он выглядел озадаченным.
— Нет, — Эль прикрыла улыбку ладонью. — Я имею ввиду, твоих условий. На каких правах мне разрешается существовать в этом дворце до двадцать первого числа? А ведь осталось всего одиннадцать дней.
— У меня нет никаких условий, — он, кажется, все еще не понимал, как реагировать на этот вопрос. — Я предлагаю тебе остаться на тех же правах, что и при Марго, только без Марго. Библиотека, компьютер, интернет, кухня — все в твоем распоряжении. Ты не производишь впечатление человека, способного устроить оргию с марихуаной.
— Черт, — она попыталась изобразить разочарование. — Это был Самый Большой План.
В разговоре повисла неловкая пауза. Максимилиан снова вернулся к окну, и стоило расстоянию между ними увеличиться, Эль почувствовала острое желание найти повод, чтобы сократить его хоть на шаг. Что за нездоровая тяга?
— Хорошо. Признаю, идея была странная, — сдался он.
Не было похоже, чтобы отказ его огорчил. Да и с чего бы Максимилиану переживать из-за одной набитой дурры, которая не в состоянии признаться даже самой себе, что действительно нуждается в помощи.
— В любом случае, нет необходимости ехать в аэропорт прямо сейчас. Утром у тебя будет билет и мой водитель. Думаю, тебе нужно поужинать и выспаться перед перелетом. Я и сам чертовски хочу спать, еле на ногах стою.
Он направился к двери и, когда проходил рядом с Эль, снова полоснул по ее обнаженным нервам своим убийственно сексуальным запахом. Она мысленно громко и недвусмысленно застонала. Тело определенно сошло с ума, потому что никогда в жизни не предавало ее так сильно. Если бы каким-то образом оно могло существовать отдельно от внутренних заморочек своей хозяйки, то все было бы очень развратно и грязно.
— Эта поездка… Я просто сбежала.
Мужчина убрал ладонь с ручки двери, повернулся к Эль лицом.
— Раз уж ты и так все обо мне знаешь, — она опустила голову, надеясь, что упавшие на лицо волосы скроют ее неловкость. — Потому что не могла там находиться. Потому что если бы Марго уехала, я бы осталась совсем одна. К сожалению, я та еще трусиха. Поэтому, как бы там ни было, нам нужно будет обо всем с ней поговорить. Она дорога мне, хоть и не в том смысле, в котором ей бы того хотелось.
— Она остынет. Через пару дней даст о себе знать. Главное, не проявляй инициативу, иначе Маргарита решит, что ты чувствуешь вину, и непременно этим воспользуется. Поверь, я знаю, о чем говорю.
— Чувствуется твой личный опыт.
— Более чем глубокий и всесторонний, — уточнил Максимилиан.
— Мне правда некуда идти, — шепотом сказала Эль. Сглотнула жгучий стыд, прикрыла лицо руками. — И гостиница тоже не вариант.
— Поэтому я предлагаю свою помощь, Габриэль. Нет ни одной причины отказываться от нее.
— Чувствую себя как… непонятно кто.
— Очень зря, — пожурил мужчина. — Поужинай и выспись, Габриэль, а завтра сама увидишь, что переживать было вообще не из-за чего.
Не из-за чего, как же. Разве что сделать вид, что она остается еще как минимум на одиннадцать дней в доме мужчины, которого знает всего ничего. И для которого стала камнем преткновения в отношениях с единственной сестрой.
— Габриэль?
Она оглянулась на его голос.
— То, что ты сказала — это было очень смело.
Скорее, это был жест отчаяния, попытка оправдаться перед собой, почему она упрямо не слышит голос гордости.
Утро выдалось серым и промозглым. Небо затянули плотные тучи. Подгоняемые порывами слабого ветра, они нехотя переползали с места на место, точно объевшиеся коровы, подгоняемые лаем пастушьей собаки.
Максимилиан Ван Дорт стоял на просторном балконе и, опершись руками о перила, смотрел в небо. Судя по всему, солнце показываться не собиралось. Да еще и дождь начал накрапывать. Вполне себе неплохая погода для пробежки — главное чтобы изморось не разошлась полноценным дождем.
Имея в своем распоряжении полноценный тренажерный зал, Макс все равно предпочитал пробежку на улице. Беговую дорожку или «эллипс» использовал крайне редко, когда погода становилась совсем никудышной. Эту его любовь к «живому» бегу всячески не ободрял начальник охраны. Не одобрял, не раз высказывался в пользу занятий под крышей зала, но так и не сумел переубедить. Максимилиан набрасывал на голову глубокий капюшон, вставлял в уши наушники и погружался в мир движения и музыки. В эти минуты он переставал быть миллионером и становился обыкновенным парнем, решившим заняться своим здоровьем. Впрочем, Макс знал это наверняка, Ник не отпустил бы его в одиночку — и где-то рядом всегда присутствует охрана. Невидимая и ненавязчивая, но готовая на многое, чтобы защитить своего нанимателя.
Иногда, когда погода выдавалась особенно противной, Максу даже становилось почти жалко парней, вынужденных мокнуть или морозить уши, оберегая его «светлость» от возможных покушений папарацци или идиотов, решивших срубить легких денег на нападении на богатея. Почти жалко.
Он вернулся в комнату, натянул тренировочные штаны, балахон с капюшоном, прихватил плеер и спустился вниз. Уже на улице встретил озадаченного Сэмюеля.
— Доброе утро, Сэмюель, что-то случилось?
— Доброе утро, мистер Ван Дорт. Боюсь, в бассейне засорился сток, придется вызывать мастера. А пока хотел бы предостеречь вас от плавания в нем. Полагаю, к обеду проблема будет устранена.