А потом она выгнулась на нем и оглушила криком. Протяжным и громким, переполненным всем тем напряжением, что копилось в ней долгое время. Ее оргазм был долгим и яростным, но даже позже, когда схлынул самый сильный и сумасшедший поток, Габриэль еще некоторое время вздрагивала и постанывала от касаний его пальцев. Расслабленная и обессиленная, она так и осталась лежать на нем, не понимая, что член ее мучителя все еще возбужден и каждое ее движение равноценно пытке.
— Зачем ты это сделал? — спросила Габриэль едва слышно.
— Сделал что?
— Я не знаю, как это назвать… Наверное, соблазнил? — Эль мягко улыбнулась, словно отозвалась каким-то своим мыслям. — Что бы на это сказала Марго?
— Думаю, задала бы нам трепку.
— Я не знаю, что на меня нашло. Наверное, не стоило… — она запнулась, точно подбирала нужное слово.
— Стоило, — твердо пресек он ее дальнейшие попытки самобичевания.
Возможно, она не совсем это понимает, но уж она-то точно в курсе, что женщине не так-то просто соблазнить мужчину, если он сам не хочет быть соблазненным. На уровне физиологии — вполне. Но сегодня он сделал то, чего не делал уже долго время — хотел, чтобы хорошо было ей, не заботясь о собственном теле. Хотя, нужно признать, желание разрядки было сильным как никогда, а ведь это с учетом того, что последние несколько часов были, мягко говоря, не располагающими к сексу.
— Прекращай думать всякую ерунду, Габриэль. Не заставляй меня чувствовать себя больным ублюдком.
— Это шантаж.
— И что? Я говорил, что не извращенец, но ни слова не сказал, про шантажиста.
— В следующий раз надо будет уточнять по всем пунктам…
Ее голос становился все тише. Габриэль явно проваливалась в сон. Расслабленная и обессиленная, она буквально растеклась по Максу — и даже думать забыла, что все еще лежит с разведенными ногами.
— Мы составим целый список. На всякий случай. — Он понизил голос до шепота. — И не потеряется…
Она уснула через пару минут. Макс подождал еще немного, потом аккуратно, стараясь не потревожить, взял Габриэль на руки, поднялся. Та глубоко вздохнула, уткнулось носом ему в грудь. Он отнес Габриэль в ее комнату, положил на кровать и укрыл одеялом. Она так и не проснулась, только в полудреме вроде бы что-то проговорила, когда он поудобнее подсунул подушку ей под голову.
Макс усмехнулся, стоя над ней.
И что дальше?
Собственное тело все еще требовало удовлетворения. Можно, конечно, вызвать кого-нибудь на помощь… но… сейчас это казалось чем-то неправильным. Не то чтобы после сегодняшнего вечера он собирался в корне пересмотреть свою жизнь и ограничить себя в «общении» с другими женщинами. К чему? Они с Эль просто поиграли. Это далеко не отношения. Кто знает, что у них будет дальше? Хотя надо признать — Габриэль Кромби чем-то его захватила. Своей необычностью, чистотой, другим взглядом на мир… черт знает, чем. Ерунда, глупость? Причуда насытившегося богатея? Макс не знал. Но собирался узнать.
Склонившись над Эль, он поцеловал ее в кончик носа, а потом покинул комнату. Он знал, где проведет следующие полчаса перед сном — в прохладной воде собственного бассейна, выбивая из тела желание поиметь девчонку, которая каких-то пятнадцать минут назад кончала от его пальцев.
Габриэль проснулась от того, что солнце нещадно било в окна и назойливо щекотало ее по носу. Пришлось выпрыгивать из постели и задергивать шторы, чтобы уберечь себя от его настойчивого вторжения в сон.
Лишь спустя минуту Эль поняла, что находится у себя в комнате, хотя совершенно точно помнила, что не поднималась туда вчера. То есть, она вообще не помнила, чтобы поднималась к себе вчера. В памяти то и дело оживали образы вчерашнего вечера: упавшая в обморок Тина, долгое ожидание Макса, их взаимные признания. А потом…
Эль спрятала лицо в ладонях и упала на кровать. Господи, она в самом деле спровоцировала Макса сделать… это? Сладкие воспоминания его ласки мигом отозвались тягучим ощущением внизу живота. Они в самом деле сделали это, или воспоминания — всего лишь очень яркий сон, которые сознание настойчиво пытается выдать за действительность?
Она несмело погладила себя по животу, позволила ладони опуститься ниже, скользнуть по внутренне поверхности бедра. Эль выгнулась — и тут же свернулась в калачик. Нет, это определенно произошло на самом деле. Слишком остро ее тело реагировало на воспоминания о пальцах Максимилиана Ван Дорта у нее между ног, о его ладонях у нее на груди, о том, как его губы почти невинно и то же время развратно покусывали мочку ее уха.
Чтобы не сгореть от стыда, Эль бросилась в ванну. Холодный душ немного привел ее в чувство, но стоило образам вчерашнего вечера воскреснуть в памяти, как все возвращалось на круги своя.
Сейчас Эль казалось, что в мире не существует силы, способной вытащить ее из комнаты и столкнуться с Максом. Но стрелки часов перевалили за десять, и больше отсиживаться было нельзя. Возможно, если она перестанет себя накручивать, и отнесется к произошедшему, как к импульсивному порыву, то мысли понемногу придут в норму?
Чувствуя себя воровкой, Эль потихоньку спустилась в гостиную. К счастью, там никого не оказалось. Она нарочно гнала прочь мысли о том, что вместе с оргазмом позволила себя вольность кричать слишком громко, и могла действительно разбудить дворецкого. Интересно, привык ли он к такому «шуму» или он был в диковинку?
В доме стояла тишина. Эль потихоньку просочилась на кухню, но и там ничего не было. Может быть, Максу тоже неловко сталкиваться с ней лицом к лицу?
«Взрослому мужчине — и вдруг неловко?» — подтрунивал над ней собственный внутренний голос.
В самом деле. Просто не все занимаются ерундой, пока ждут самого судьбоносного решения в своей жизни. У Макса есть работа, которая съедает большую часть его времени. И потом, для него вчерашнее вряд ли означало то же самое, что и для нее.
— Мисс Кромби, доброе утро.
Эль так резко повернулась, что едва не опрокинула стул.
— Доброе утро, — ответила она. — Кажется, я сегодня заспалась.
— Мистер Ван Дорт просил передать вам это.
\Кн\иг\ол\юб\. нет
С самым торжественным видом, пожилой мужчина вручил ей конверт, и, исполнив свою миссию, растворился за дверью.
Письмо? Серьезно? Эль поймала себя на мысли, что именно так, должно быть, чувствовали себя героини романов Джейн Остин, когда получали послания от предмета своих воздыханий. Она присела на стул, разглядывая конверт и гадая, что же там может быть. А что, если вежливое предложение убираться вон? Он вполне мог опасаться, что произошедшее могло стать проблемой. Эль нервно заерзала на сиденье, но все же пересилила себя и выудила сложенный вдвое листок.
«Срочные дела, пришлось спешно улетать в Японию. Дом и библиотека в твоем распоряжении. Надеюсь, ты меня не прибьешь за то, что я вбил свой номер в твой телефон. Звони, если будет что-нибудь нужно. Макс»
Вот так коротко и общими фразами. Эль с облегчением перевела дух. То, что нужно: они оба сделают вид, что ничего не произошло.
Быстро позавтракав, Эль, наконец, совершила вылазку в город. Давно следовало расчехлить старенький фотоаппарат и заснять Манхэттен во всей его красоте и пороке. Но в большей степени она хотела просто проветрить голову. И отвлечься хотя бы на что-нибудь, лишь бы не вспоминать снова и снова. И тем более, не думать, что ей хочется продолжения.
Прогулка по кипящим жизнью улицам Манхэттена действительно взбодрила ее. И на какое-то время Эль даже смогла отвлечься от мыслей о Максе, целиком погрузившись в попытки поймать объективом камеры то непередаваемое ощущения жизни и драйва. Когда ноги устали настолько, что боль в мышцах больше нельзя было игнорировать, Эль купила дешевый бургер и устроилась на лавочке в парке. Там ее и застал звонок.
Глядя на имя «Макс» на экране Эль с трудом заставила себя проглотить недожеваный кусок бургера.
— Да? — Она все-таки смогла справиться с дрожью в голосе.
— Привет, Габриэль-спасательница. — Веселые нотки в его голосе действовали, словно расслабляющая микстура. — Надеюсь, не отвлекаю тебя ни от чего важного?
— Нет. Я гуляю. Фотографирую.
— Фотографируешь? — Он хмыкнул. — Пишет книги и занимается фотографией. Ты просто ходячая находка для модного глянца.
— Скажешь тоже, — улыбнулась она. А потом, набрав в легкие побольше воздуха, выпалила: — Спасибо большое… за все. Мне нужно было выговориться, чтобы не сойти с ума.