Джуд Деверо - Горный цветок

— Не подержите сандвич? У меня рука вспотела. Да… Не возражаете, если я присяду? — Тоби взял единственный складной стул, сел и слегка наклонился вперед. — Понимаете, полковнику Харрисону не нравится иметь под своим командованием живого героя. От этого он чувствует себя…

— Неполноценным?

— Вот и парень его так называет и еще по-всякому. Полковник ничего ни в чем не смыслит и боится, что парня повысят в звании, и тогда полковнику придется обращаться к ‘Рингу «сэр».

— Но ведь для того, чтобы получить повышение, нужны годы. Наверняка к тому времени, когда ‘Ринг получит более высокое звание, полковник уже выйдет в отставку.

— А вот и нет, если посмотреть, как мальчик продвигается по службе. Всего несколько лет назад он был рядовым.

Мэдди откусила большой кусок сандвича с беконом.

— Да, он говорил об этом, но тогда я даже не спросила, за что его произвели в офицеры.

Тоби поднялся.

— Когда-нибудь я расскажу вам эту историю. Сейчас у вас много дел. Беспокойство и все такое. Я лучше пойду.

— Нет, останьтесь, пожалуйста. Расскажите сейчас. Это отвлечет меня от мыслей о ‘Ринге… и Лорел.

— Что ж, хорошо. — Тоби снова уселся на стул. — Это случилось четыре года назад. Мы в то время находились в форте Брек. Иной раз казалось, что мы провели в этом форте всю жизнь. Так вот, мы собирались, как это там у них называется, в наряд; на самом деле нужно было посмотреть, нельзя ли раздобыть дров. В армии много чего подобного приходится делать. Скучная это работа, вот почему многие… э… уходят, если вы понимаете, что я имею в виду. — Мэдди кивнула. Дезертиры. — Так вот, мы выехали. С нами был капитан Джексон, а всего нас было человек пятнадцать. Дело в том, что шайены словно с цепи сорвались. Я так понимаю, шайенам надоело, что поселенцы строят дома на их земле и отстреливают дичь. А поселенцы — Господи! — в жизни не встречал таких негодных людей! Для них хороший индеец — это мертвый индеец. Они убивали шайенов ни за что, для них это было вроде тренировок в стрельбе по живой мишени. И конечно, шайенам это совсем не нравилось. — Мэдди слишком хорошо знала, что делали белые с индейцами. — Поскольку солдаты находились там для защиты поселенцев…

— У которых были ружья и револьверы.

— Да, так. Во всяком случае, для шайенов солдаты были врагами, и в тот день они решили убить нескольких белых солдат. — Тоби помолчал с минуту. — Они появились из ниоткуда. Мы шли, распевая походную песню, поэтому, наверное, ничего не услышали. Шайены напали на нас, началась стрельба. Капитан Джексон был убит первым, наверное, индейцам понравился его красивый мундир. — Мэдди подумала, что это похоже на правду. Тоби понизил голос. — Меня тоже подстрелили одним из первых. Получил одну пулю в плечо, другую в ногу. — Он глубоко вздохнул. — Началась паника. Все эти люди такие же солдаты, как я. Простые фермеры и те, кто скрывался от правосудия и в армию вступил, чтобы набивать себе брюхо. Мало кто умел как следует ездить верхом и уж тем более стрелять. Половина из них попадала с лошадей, как только индейцы напали на нас.

— И ‘Ринг принял на себя командование, — вставила Мэдди.

— Да, так оно и было. — Тоби ухмыльнулся. — Можете считать, что вы ничего не видели, если не видели этого парня в бою. Клянусь, он будто стал больше. Начал кричать, отдавать приказы, ну а так как они все равно не знали, что делать, то и подчинились.

— А что же было с вами?

Ей показалось, что стариковские глаза Тоби наполнились слезами.

— Он перекинул меня через плечо и понес. Я сказал ему: «Какой толк, я почти мертвый», — но он не слушал. Он нес меня и одновременно выкрикивал команды. — Тоби громко шмыгнул носом. — В общем, он собрал всех в круг. Укрыться было негде, но там была такая вроде впадина.

— Ложбина?

— Вот-вот, она самая. Он заставил всех лечь и старался подбодрить. Сказал, что помощь близка и скоро все это кончится. Нет, черт возьми. Ох, простите, мэм. Солдаты в форте думали, что мы ищем дрова, и никто, конечно, не собирался помогать нам в этом.

— А вы об этом знали?

— Я знал и парень тоже, а фермеры — не знали. Им хотелось верить в то, что он говорит, и они поверили. Он запретил им стрелять, пока они не будут уверены, что попадут в кого-нибудь. — Тоби улыбнулся. — Вы бы его видели. Объясняет, как надо стрелять, а сам абсолютно спокоен, как сейчас мы с вами. Можно было подумать, что идут учебные стрельбы и никакие индейцы на нас не нападали. Ну а шайены тоже не торопились. По-моему, им нравилось держать нас в напряжении.

— Так же, как поселенцам нравилось убивать шайенов?

— Да, примерно так. Мы оставались там весь день и всю ночь. Воды у нас почти не осталось, и люди стали ссориться.

— Что же сделал ‘Ринг?

— Забрал всю воду и распределял ее по глотку на раз. Мы не знали, умрем ли от жажды, или шайены до нас доберутся.

— А почему он не послал за помощью?

— А кого было посылать? Я был тяжело ранен, если бы он сам поехал, люди бы совсем свихнулись, а среди них не было ни одного достаточно смелого и смекалистого, чтобы пробраться мимо индейцев. Так что нам оставалось только ждать и молиться.

— Как же вы оттуда выбрались? Тоби засмеялся.

— Если в армии на что и можно рассчитывать, так это на неразбериху. Командиром в форте Брек был старый пьяница. Солдатам он страшно надоел, им любой надоедал примерно через полтора месяца, и они решили дезертировать, но сначала стащили у него пару бочонков виски. — Тоби закрыл глаза, вспоминая. — Лежим мы, значит, в этой впадине, умирая от жажды и не зная, останемся ли в живых, и вдруг появляются эти пьяные дезертиры. Думаю, индейцы не разобрали сразу, в чем дело, и секунд на десять прекратили стрельбу, и тут-то мальчик и начал действовать.

— Что же он сделал?

— Я к тому времени был в полузабытьи, так что подробностей не помню, но он поднял всех людей, они побежали и вскочили на лошадей позади этих пьянчуг, заорали, стали погонять бедных животных и понеслись прочь оттуда.

— А вы?

На мгновение Тоби отвернулся.

— Он все время нес меня. Я говорил, что не надо этого делать, но он упрямый сукин сын.

— Это уж точно. Никого не слушает.

— Да, он такой.

— Итак, вы без потерь вернулись в форт.

— Несколько человек погибли, но немного. — Тоби усмехнулся. — Мальчик сказал начальникам, что дезертиры забеспокоились, когда мы не вернулись из похода за дровами, и отправились нас разыскивать. Командир был слишком пьян и вообще не заметил, что нас нет, так что не стал уличать мальчика во лжи. Хватило ума понять, что вся история ему только на руку. Он произвел мальчика в офицеры, хотя тот и отказывался, вручил ему медаль, а остальным выдал бумажки.

— Благодарности?

— Правильно, благодарности. В каждой бумажке было написано, что все мы тоже немножко герои, а не кучка пьяных дезертиров.

Мэдди улыбнулась. Такое вполне могло случиться с ‘Рингом, насколько она его знала. Тоби встал.

— А теперь я, пожалуй, пойду, мэм.

Мэдди кивнула, и он направился к выходу из палатки.

Следующие три дня были для Мэдди сущим адом. Она не умела ждать. Она привыкла заранее планировать все свои действия, но после похищения Лорел, а теперь и исчезновения ‘Ринга события вышли из-под ее контроля.

Если бы не старатели, она бы, наверное, сошла с ума. На них Мэдди выместила свое плохое настроение. Они были одинокими людьми и, прослышав о ее пении, хотели, чтобы она выступила перед ними. Сначала Мэдди просто отвечала им «нет», ссылаясь на больное горло, но потом бесконечные просьбы стали раздражать ее.

Она набросилась на очередную делегацию старателей и дала выход раздражению. Она орала на всю мощь своих легких, что не хочет петь, не будет петь для них.

Старатели стояли, уставившись на певицу в благоговейном страхе. Один из них, все еще моргая от удивления перед силой ее голоса, тихо заметил: «По-моему, горло у вас прошло».

Мэдди прогнала их, но и после этого они не перестали приставать с просьбами спеть. Она не могла никуда пойти без того, чтобы рядом не оказался какой-нибудь старатель, который тут же начинал упрашивать выступить. Они приводили самые различные доводы. Один, например, расписывал, как счастлива будет его семья, узнав, что ему довелось послушать Ла Рейну; другой заявил, что его жизнь обретет новый смысл, если он услышит, как она поет. Их лесть не знала предела, но Мэдди она не трогала. Большую часть дня она проводила в рощице на дальнем конце лагеря, наблюдая за дорогой.